Обжигающий след. Потерянные - Невер Анна (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Вот Николка до сих пор кораблики клеит из дощечек в кадетском училище. Пятнадцать лет, а все как младенец, – фыркнула Лиза. – Ему вы ничего не говорите, даете столько денег, а он их на всякие шалости изводит.
– Твоему брату не выбирать себе партию в ближайшие сезоны. – Отец семейства отвлекся от подсчетов в уме и поддержал жену. – Матушка права. Тебе нужно реже проводить время за рисованием и больше бывать в обществе.
– Не сомневайтесь, Лев Леонидыч. Лизочек составит самую лучшую партию! – на удивление складно, словно неделю репетировали, заговорили компаньонки. – Как иначе-то? На последнем приеме у мэра наша красавица произвела такой эпфект! Не успела и в залу ступить, как все танцы разобрали нетерпеливые кавалеры.
– Надеюсь, из приличных семей кавалеры?
Тиса мысленно улыбнулась. Похоже, его милость живота не жалеет, радея за благопристойность окружения дочери.
– Богатые женихи, – закивали «чепцы», – молодой баронет Рыков, граф Озерский, купец Ладушев. Мэр Проскулятов аж три танца просил.
– А этот, как его, м-м, беспорточник этот, Лыков, больше не докучает тебе, Елизавета? – Отец семейства воинственно поднял вилку.
– После того дня, как ты его взашей велел спустить с лестницы, я его больше не видела. – Красотка безразлично дернула плечиком.
Удовлетворенный ответом, Отрубин опустил вилку.
– И пусть более не показывается на глаза, наглец. Неслыханная самонадеянность! Удумал, голь бескарманная, руки благородной барышни просить. Нос не дорос!
– А мне этот благочинник напомнил одну картину Розе из музея, – протянула Марья Станиславовна. – «Юноша с гончей» называется. Одно лицо, право слово. На плечах – накидка тигровая, на голове – берет с фазаньим пером.
Отрубин закатил глаза. Лиза сдержала смешок салфеткой.
– А вы, должно быть, замужем, Тиса Лазаровна? – спросила Оливия, обратившись к приезжей.
Надежда просидеть незамеченной до конца трапезы потерпела крушение.
– Нет.
Войнова поймала на себе довольный взгляд хозяйской дочки – не ей одной отдуваться за вечер.
– Но вам же уже больше двадцати? – подхватила разговор Есения.
– Мне двадцать шесть.
От красноречивых взглядов из разряда «бедняжка, наверняка так и останется в старых девах» в горле застрял кусок лепешки. Даже Лев Леонидович не удержался, чтобы не покачать головой. Слава Единому, вскоре разговор снова вернулся к Николеньке. Отрубины ждали сына из училища домой на Сотворенские каникулы и готовились к встрече.
Ужин завершился громким выступлением Санюши – мальчик стал плеваться в няньку кашей и требовать, чтобы его спустили со стула. Сие стало благословенным освобождением от затянувшегося застолья.
Перед уходом в «будуар» Марья Станиславовна объяснила гостье, что завтраки хозяевам в этом доме подаются каждому в свои покои. Ей же, чтобы позавтракать, нужно будет спуститься на кухню. Войнова услышала, как Лев Леонидович велел дочери показать гостье дом и объяснить местные порядки. Впрочем, не заметив воодушевления на лицах обеих девушек, милостиво разрешил отложить ознакомление до завтра.
Тиса сбежала в свою комнату и восприняла тишину как блаженство. Она думала, что унесется в страну снов, стоит ей лишь доплестись до кровати, но ошиблась. Погасив вэйновскую свечу – да, в этом доме не скупились на освещение, – Тиса устроилась под одеялом. Сон задерживался. Впечатления этого дня вкупе с составлением плана на завтрашний помучили ее уставший мозг еще час.
Глава 2
Евсифонова школа
Белая пелена коснулась ласковым приливом щиколоток, поднялась выше и накрыла с головой, принеся с собой запахи чернил и кожаной обивки. Затем предательски соскользнула, оставив ее сидеть в просторном мужском кабинете. В просвет бурых незадернутых гардин заглядывало робкое утро. Высокие шкафы из благородного тика вдоль стены. Напольные часы раскачивали тяжелый маятник. На отполированной поверхности письменного стола растянулось пятно света от необычной лампы – вэйновской, со стеклянной колбой, внутри которой роились мелкие светящиеся мошки.
Тиса догадалась, где она, и сердце напряглось. В желании избавиться от видения она сделала над собой усилие сбросить видение, покинуть тело, не видеть этих мужских рук, выводящих аккуратную строчку на конверте. Бесполезно. Как и прежде, она не смогла уйти по собственной воле. Подобно кошке в объятиях Санюши Отрубина, она ничего не могла поделать с пленившим ее видением. Оставалось лишь надеяться, что дар быстро наиграется и отпустит.
Вэйн перевернул конверт, загладил клапан. Бумага гладкая и дорогая на ощупь. Чиркнув каким-то предметом, похожим на усовершенствованное огниво, колдун подпалил фитиль сургучной пластины. На конверт упали тяжелые капли смолы. Печать с именным вензелем довершила дело.
Послышался короткий стук. В дверях кабинета появился светловолосый паренек в гимнастерке, испачканной чернилами на манжетах.
– Роман Валентович прибыл, и, говорят, не в духе. Вы просили сообщить.
– Хорошо, Мокий.
Знакомый голос заставил ее душу снова вздрогнуть.
Вэйн поднялся из кресла и протянул конверт подчиненному.
– Дуй на почту, пусть отправят в Ясноград без проволочек и лично доставят в руки князю Невзорову. В записях не фиксируй.
Паренек принял конверт. Заверил, что все сделает, и благополучно ретировался.
Тиса не смогла сдержать едкой мысли: «Значит, вот как мы не общаемся с дядюшкой».
Дверь раскрылась шире, впуская еще посетителей. Час от часу не легче. Знакомые товарищи-сплетники!
– Демьян Тимофеевич, оба ваших запроса подтвердили, – сообщил Нестор. – Переходы предоставляют без задержек. После последней заварухи там теперь навели порядок.
– Расшевелили мы сонное царство, Демьян Тимофеевич! – нарочито весело сказал Родион.
Главвэй направился к выходу, и порук услужливо придержал перед ним дверь. На пороге Демьян задержался.
– В группе Горохова сейчас нехватка рук, на ближайшие недели оба поступаете под его начало.
Ответив на пару организационных вопросов поруков, главвэй покинул кабинет и приемную. Спустя пять минут петляний по сумрачным коридорам ССВ он оказался в длинном холле. Навстречу выпорхнула девица в лиловом платье с кружевным жабо на груди и засияла улыбкой.
– Политов? – спросил главвэй.
– Он у себя, Демьян Тимофеевич.
Высокие двустворчатые двери с серебряными ручками в виде тигриных голов оказались распахнуты наполовину. Крепкого телосложения, как дубовый пень, мужчина лет пятидесяти в белом парике с косичкой на затылке стоял у окна и хмуро просматривал бумаги в толстой папке.
Заметив в дверях вэйна, тут же махнул рукой.
– Заходи, Демьян! Погляди на сие непотребство! – Он нетерпеливо тряхнул бумагами. – Третий язык уже, а зацепок покамест с мордоклювову селезенку! Что, спрашивается, мне докладывать министру?
Вблизи Тиса разглядела незнакомого человека. Широкий круглый лоб с блеском, не менее широкий подбородок, выдающийся нос, кончик которого подергивался при восклицаниях. Одет мужчина в идеально выглаженный двубортный мундир темно-зеленого цвета о восьми золотых пуговицах, строгого кроя, из дорогого сукна. На плечах – эполеты с короткой бахромой. Кабинет управного был не менее представителен – резная мебель из массива черного дуба, надраенная до глянца. На длинном столе – бумаги и странные металлические предметы, назначение которых Тисе было неизвестно. Еще одна лампа-колба, но в отличие той, что в кабинете главвэя, эта была вычурной – из черненого серебра в виде спящего дракона, обнимающего яйцо. Над столом на стене висели два мужских портрета в тяжелых рамах. В одном Тиса признала нынешнего императора Лароссии – Гория Первого. Рассмотреть, кто изображен на втором, так и не удалось. Демьян отвернул лицо к собеседнику.
