Разрушитель божественных замыслов (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"
— Добрый день, графиня, поздоровался я, стараясь не смотреть на ее прелести. — Как Вы себя чувствуете? — голос наполнил добротой и участием. Женщина всмотрелась в меня и ответила: — Спасибо, хорошо. А где я? И кто Вы?
— Вы пока на бывшей базе пиратов. Я, тот кого Вы называете Ваша Милость.
Она пристальнее посмотрела на меня, и лицо ее стало пунцовым, видимо, вспомнила, какие изображения посылала мне.
— Мне надо одеться, — тихо, почти шепотом, сказала она и спряталась в капсуле.
— Одежда рядом, Гаринда, одевайтесь я отвернусь, — и повернулся к ней спиной. Я сидел, не поворачиваясь и услышал ее легкие шаги.
— Я готова, Ваша Милость. Что мне делать дальше? И, может, скажете, что с моим мужем? Он жив?
Я повернулся к ней, одета она была в новую красную робу раба: широкие штаны и куртка, другой одежды тут не было. А Грехт привезет одежду только через пару дней. Но все равно она выглядела прелестно.
— Ваш муж жив и здоров, он на станции в новом офисе. Это бывшая контора Бада. Теперь это Представительство Новороссии, и оно находится под охраной. Мне любая помощь нужна. Пока я один справляюсь, но и Ваша помощь мне пригодится. Сюда привозят на реабилитацию рабов, а за медкапсулами и дронами нужно следить. Скоро очнуться медики, и они вам помогут. Потом нужно будет организовать людей, объяснять им ситуацию и занять их чем-нибудь.
— А что, у Вас нет помощников? — она смотрела с удивлением, а потом, вспомнив, где она находится, со страхом спросила, — а где бандиты, что были здесь.
— Умерли.
— Все?
— Все.
— Вот так просто взяли, и умерли?
Я пожал плечами:
— А как умирают? Вы не о том беспокоитесь, Гаринда. Бандиты получили по заслугам и их больше нет. Надо думать о живых, здесь почти четыре сотни людей, все они должны пройти реабилитацию, накормлены и чем-то заняты. С ними надо организовать разъединительную работу. И подумать, куда деть не новороссцев, их тут больше сотни.
Женщина во все глаза смотрела на меня, не понимая мои трудности.
— А где ваши помощники, Ваша Милость.
— Улетели по делам, графиня, — и, не давая возможности задавать нескончаемые вопросы, стал давать указание.
— Вы назначаетесь старшей на базе. Скоро в ваше подчинение войдут еще люди, распределите среди них фронт работы. К детям приставить воспитателей, не давать им бегать по комплексу. Мужчин определить на тяжелые работы. Выберите актив и организуйте жизнь, пока вас всех не перевезут на станцию. Передайте нашим подданным, что княгиня своей милостью выделяет компенсацию пострадавшим по десять тысяч кредитов на человека. Выполнять!
Гаринда, впавшая в ступор от такого напора еле слышно «проблеела»:
— Есть выполнять. А с чего начинать?
— Сама думай, не маленькая, — ответил я. — А мне пора.
Мне пора было навестить посольство, показать себя и узнать, как дела. Все ли в порядке?
Гаринда потерла глаза, вот только что Его Милость сидел тут, давая ей указания, и вот его не стало. Она растеряно огляделась, не зная, с чего начать, но тут послышались шипения открывающихся капсул, и ей стало не до размышлений.
…Я возник у себя в повозке и чуть было не свалился на сидящую с задумчивым видом новоявленную Гáнгу Тох Рангор тана Аббаи из рода Гремучих змей, как во всеуслышание она заявила о себе.
— Развлекаешься? — она подозрительно осмотрела меня, и я подумал, что она ищет следы женского присутствия на мне. Помаду там, белые длинные волосы или, на худой конец, женскую блузку, одетую мной в спешке. Но ничего компрометирующего не обнаружив, перешла к разговору.
— Я пришла поговорить, Ирридар, — мое имя она произнесла так, как будто заставила себя его произнести, до этого я был только студент или бледная пиявка, ну, на крайняк — сквоч.
Я насторожился. — Внимательно слушаю, Гáнга.
— Я хочу знать, где ты поселишь меня по прибытии в Вангор? И где можно будет разместить обоз с приданным.
У меня зачесался нос, потом затылок, потом спина и я начал чесаться. Вот они первые проблемы, тоскливо подумал я. Пока только маленький комочек, но скоро он может превратиться в большущий ком.
— Интересно, как ты выпутаешься? — проявилась Шиза.
— Может, поможешь? — спросил я, не надеясь, что эта дамочка действительно скажет что-то стоящее. Так оно и вышло.
— Нет уж, Ирридар, — передразнила она орчанку. — Спасение женихов в руках самих женихов. Не захотел зайти в гости, теперь думай сам.
— Думай сам, — проворчал я.
— Ты это о чем? — на меня неотрывно смотрела орчанка, а я, задумавшись, в слух повторил слова Шизы.
— Думаю, где разместить твой навоз, — ответил я.
— Какой навоз? — бывшая небесная невеста удивленно смотрела на меня.
— Тот, что в обозе. А давай его продадим крестьянам, — предложил я, — чего тащить в город.
— Студент, — не выдержала воинственная дева, привычно язвительно назвав меня по-старому. Как бы это прозвище не прицепилось ко мне на всю жизнь. Я знаю так бывает. Моего школьного друга за крепкую стать звали боцман. Так боцманом и умер. Царствие ему небесное.
— Ты что дурак? — вытащила она меня из воспоминаний. — Какой навоз?
— Как какой? Ты сам сказала, что везешь шкуры и навоз. Забыла, что ли? — теперь удивился я.
— Ты странный, Ирридар, — задумчиво глядя на меня, проговорила девушка, — вроде умный, был советником у Великого хана, а иногда несешь какую-то глупость. Правильно дед сказал, что за тобой нужен пригляд. И твердая рука, чтобы направлять — с вызовом во взгляде, произнесла воительница.
— Я только хмыкнул, — вот это видала! — И показал ей дулю. — Твердая рука нашлась. Ремня не хочешь по заднице?
— Могу разрешить только после замужества, — не смутившись ответила она. — Но ты себя сам-то слышал? Навоз в приданное. Это надо же такое ляпнуть.
— А что там у тебя? — Мне стало интересно, чем одаривают орки своих невест отправляя в дальние края.
— Это для мужа, — категорично сказала она, нахмурив брови. Те были, как стрелочки разлетающиеся в стороны. Я даже подумал, выщипывает она их что ли?
— Вот пусть твой муж тебя и определяет вместе с приданным. Чего ко мне пришла?
Орчанка даже задохнулась от ярости, ее ноздри стали раздуваться, губы сжала и устремила на меня свой ястребиный взгляд, прямо что твоя персидская княжна. — Я что не красивая? Уродина? — перешла она в наступление.
— Нет, ты красавица. Всех румяней, всех белее. Лучше тебя на свете нет.
— Правда?
— Правда, правда, — не стал я лукавить, а че девка была ого-го.
Она как-то быстро успокоилась, и, накручивая локон на пальчик, спросила: — Тогда почему не женишься?
— Я еще маленький, — у меня всегда был заготовлен один ответ на счет поползновений на мою свободу.
— Я подожду, — сказала она и стала вылезать из повозки.
— А в обозе-то что? — не утерпел я, сильно любопытствуя, что же она там везет.
— То для мужа! — отрезала она и скрылась.
Вот и поговорили. И на кой мне сдались эти дамочки? Размышлял я. Гормоны виноваты, одни гормоны, пришел я к выводу. Иначе, как объяснить, что они вьют из меня веревки. Ведь я не подкаблучник, убеждал я сам себя. Просто добрый и воспитан так, что надо прийти на помощь женщине. А как иначе? Я мужчина. На мои размышления о долге и ответственности фыркнула Шиза. Но я сам понимал, что они шиты белыми нитками, и на ее скептицизм не обратил внимания. Меня занимало другое, что же делать с этой дикаркой и ее обозом? По Гáнге я примерно уже знал, определю в трактир под пригляд идришей. Но что делать с ее обозом для мужа? Вот проблема! Я снова зачесался. Между тем, наступил вечер. Посольство, растянувшееся длинным червяком по степи, стало собираться в кольцо, огораживая себя, как стеной повозками. За время, проведенное в степи, ездовые научились это делать достаточно проворно и быстро. Мы тоже поставили свои повозки в общий круг и стали готовиться к вечери. Гради-ил сходил за продуктами, я «развел» примус. Фома с эльфаром принялись готовить. На запах, доносящийся из котла, из своей повозки неохотно вылез магистр. Увидел меня и стал ворчать, — появилась пропажа. Тут орчанка все уши прожужжала — Где жених? Где жених? Прячешься что ли?
