Лось (СИ) - Федорочев Алексей (чтение книг TXT) 📗
Не фееричной дракой Коваль и Тушнолобовой, после которой всю группу пришлось вызволять с гауптвахты, и даже не вылетом Зарябиной из программы по причине неожиданно возникшей беременности, ноябрь был важен двумя судьбоносными разговорами.
Первый состоялся в самом начале месяца еще до поездки к изобретателю прототипа композитной брони.
— А почему вы Горбунова сразу не привлекли? — спросил я у начальника как-то вечером, когда мы с ним вдвоем присобачивали к Ванечке новые приводы. Старые чем-то Воронина уже не устраивали.
— Я так понимаю, Светлана Владимировна уже рассказала тебе о нашей дружбе и чем она закончилась? — отозвался шеф на мой вопрос.
— В общих чертах, она в основном на гибели сына упор сделала.
— Видишь ли, Миша, — Иван Дмитриевич вытер испачканные руки ветошью и отошел от робота на несколько шагов, чтобы оценить крепеж, — Я глубоко уважаю Светлану Владимировну, после смерти моей мамы они с Афанасием Викторовичем заменили мне родителей, но не только они тогда потеряли близкого человека, нам с Алексеем тоже досталось. У Агеевых погиб сын с невестой, у нас друг и жены. Гена был далеко, а мы с Алексеем в своем горе сблизились. Может быть, сыграло роль, что у нас с капитаном больше никого не было — я сирота, Лешка со своей матерью никогда по-настоящему не был близок, а у Горбунова уже тогда имелось две жены и сестра его с ними жила. Мы его часто в шутку султаном и гаремовладельцем звали. А может быть дело просто в разнице характеров, но с Геной мы разошлись, общаться только недавно начали и то с трудом. Когда конструировал Ваню, я попробовал возобновить былую дружбу и с Геннадием проконсультироваться, но он сразу же предложил воспользоваться стандартным опытом, ведь для Вани вес брони несущественен. При его габаритах килограмм туда-сюда… к тому же он не человек. Вроде бы дело сказал, но мне его совет показался завуалированным отказом помочь и вообще отказом…
— Жаль. Я хотел попросить у вас рекомендацию к нему и отпроситься на день-два в поездку.
— Ты все же решительно настроен попробовать другие варианты по броне?
— Иван Дмитриевич, я ведь понимаю, что вам все не ухватить, но то, что нам поставляют из Ветошкинского КБ — полная жопа, извините меня за прямоту! И я узнавал: туляки идут по тому же пути, и на Урале клепают подобное. Обратившись к ним, мы ничего не выиграем, а получим примерно то же самое согласно Малышевской концепции. У Горбунова есть альтернативные разработки, его труд, не знаю, читали ли вы его, вообще оказался очень познавательным, вся загвоздка в том, что его броня намного сложнее и дороже в изготовлении. Если надо, я сам пойду к Руслане Евгеньевне утрясать финансирование. Нам ведь не надо тонны, нам пока только на десяток машин, а во-вторых, насколько я помню, любой процесс производства со временем удешевляется.
— К Забелиной, говоришь… к Забелиной я сам съезжу, не хватало еще мне на помощника переговоры перекладывать, — решился наконец профессор, — Но это только после того, как ты мне привезешь от Горбунова все выкладки, расчеты и примерный эскиз. А вот ты, если найдешь в Гениных идеях рациональное зерно, обратись параллельно к Красновой, неофициально, у вас с ней, говорят, весьма теплые отношения сложились, — предложил Воронин, намекая, что в курсе всего, что происходит в его КБ.
— Тоже здравая идея.
— Гене я сегодня же позвоню, с Маздеевой вопрос по поездке согласую, — новый намек на то, что проф полностью держит руку на пульсе, не пропуская мелочей — тремя неделями раньше я бы сам согласовал с Людмилой Васильевной командировку, но с началом романа майора с Мишкой наши отношения на радость Зайкам свелись обратно к сдержанно-официальным. — Но ты должен привезти такие доказательства преимущества Горбуновской брони, чтобы ни одна халдейка из СБ не смогла мне поставить в упрек нашу с Геной былую дружбу! Считай это экзаменом!
— На что? На профпригодность? — улыбнулся я ультиматуму Ван-Димыча.
— На жизнь, Миша, на жизнь!
Мы некоторое время крутили гайки в тишине, но меня мучил еще один вопрос:
— Шеф, скажите, а вы верите, что ваш друг Олег смог найти причину появления тварей?
— Нет! — донеслось от входа, — Ваня, ну ладно Мишка — молодой дурак, а ты-то что?!
Проф пожал плечами и с вопросом в глазах посмотрел на вставшего у ног Ванечки Угорина.
— Проверяю помещения перед выходом, все кроме вас двоих давно уже ушли, давайте-ка и вы собирайтесь, почти ночь на дворе! — проговаривая причину появления, он пальцем изобразил круг и приложил ладонь к уху. Иван Дмитриевич на эту пантомиму скорчил скептическую мину, я, в общем-то, тоже не поверил в наличие прослушки — никакой жизни не хватит, чтобы писать и прослушивать все разговоры, ведущиеся в КБ, а оно ведь далеко не единственное в Муромцево, но Угорин показал нам кулак, и до самого выхода мы молчали, разойдясь у крыльца.
— Что бы ни нарыл Олег, это исчезло вместе с ним, — резко заметил Алексей Игоревич, проделывая вместе со мной часть пути до дому, — Димыч у нас скромный, жаловаться не станет, но я тебе, Мишаня, так скажу: меня сейчас на следствии в СБ так не трясли, как нас всех тогда. И поднимать этот вопрос мы навсегда зареклись. Хочешь — пей чай с тетей Светой, слушай ее истории, но эту тему с нами никогда не обсуждай! И Димыча не тревожь! Я ясно выразился?!
— Предельно! — хмуро ответил на его приказ.
— Не успокоишься, ясно… — капитан порылся в карманах, доставая смятую пачку сигарет, — Пошли тогда пройдемся, — он мотнул головой на пустой по позднему времени сквер, — воздухом подышим. Вечер, звезды, самое то для романтических прогулок!
— На мою даму сердца ты, Алексей Игоревич, лицом не вышел! Да и низом не очень!
— Ты, Мишаня, то ли дурак, то ли успешно прикидываешься. Вести такие разговоры под крышей я решительно отказываюсь и тебе не советую. Не кочевряжься, пошли! — пришлось следовать за ним под сень деревьев, — Вот что, думаешь, произойдет, если найдут причину появления тварей?
— Найдут, устранят, что тут думать-то?
— Точно дурак, а ведь надежды подавал! — припечатал Угорин, прикуривая, — При сложившемся положении угроза тварей выгодна всем! Никто, я повторюсь, никто! Не будет ее устранять!
— Тогда мы просто исчезнем в итоге.
— С чего бы?
— Перекос полов. Если окна продолжат открываться, то простейшие расчеты говорят, что к концу двадцать первого века мужчин останется едва-едва пятнадцать процентов, в двадцать втором — пять. Алексей Игоревич, оглянись, мы с тобой вымирающий вид! Впору в заповедную книгу заносить!
— Глобально мыслишь, за все человечество переживаешь! На ученых, значит, не надеешься?
— А чем ученые от нас с тобой отличаются? Такие же люди: две ноги, две руки голова может быть побольше, и то не факт. И рассуждать могут точно так же как ты! Ты меня, бля, прости, но вы все как страусы! Голову в песок спрятали, а жопа целиком снаружи! Наши дочери будут грызться между собой за мужика, а наши внучки и правнучки — уже убивать друг друга!
— У меня детей, слава богу, нет! — открестился капитан.
— Это ты так думаешь! Я вот не был бы так категоричен с твоей кобелиной сущностью!
— Сам-то! — хохотнул собеседник, погружаясь в тягостные размышления.
Я его не торопил, в кои то веки наслаждаясь неспешной прогулкой. Давно мы с Зайками никуда не выбирались просто так. Работа-дом, дом-работа…
— Складывается у меня иногда впечатление, что про свою амнезию ты не все договариваешь… — разбил тишину Угорин, заставив меня вздрогнуть от его проницательности, — Не может так рассуждать девятнадцатилетний пацан! Ладно, я подумаю. Письма Олега я сохранил, СБ и Мехтель до них ни тогда, ни сейчас не добрались. Если там будут намеки, я тебе их передам. Но к Димычу все-равно не лезь. Мне Олег просто другом был, а ему вообще как брат.
— У Светланы Владимировны могло что-то сохраниться?
— Их с Афанасием Викторовичем в первую очередь расспрашивали. Если что-то и было, то давно уже сгинуло. Но ты поинтересуйся аккуратно. Если честно, мне до сих пор тяжело с ней разговаривать, а ты ей в душу, видать, запал, может и скажет что…
