Последняя битва - Ахманов Михаил Сергеевич (читать полную версию книги TXT) 📗
Иеро приподнялся на локте и вытер холодный пот со лба. Голова еще кружилась, взгляд туманила полупрозрачная дымка, но все же он разглядел сквозь нее бледную физиономию Девятого. Тот сидел на прибрежном камне и тоже потирал лоб. Губы его страдальчески кривились.
— Ты сильно ударил меня, господин… Зачем? Поверь, я тебе не враг…
— Ты — тот, кто ты есть, — пробормотал священник. — Глаза и уши своего владыки…
— Не так. Не совсем так, — донеслось вместе с дуновением ветра.
Этот порыв освежил Иеро; он попытался разобраться с непослушными руками и ногами и сесть в рыхлом теплом песке. Через минуту-другую зрение восстановилось, под черепом перестало гудеть, но горечь поражения терзала его сердце.
Нерадивый ученик, которого высекли и выбросили за дверь…
— Что это было? Что случилось со мной? — хрипло вымолвил он, адресуя эти вопросы то ли себе самому, то ли ветру, гнавшему тучи и волны. Ветер, пронзительно свистнув, принес ответ Девятого:
— Ты испытал мощь Теона, господин.
— Теон? Что такое этот проклятый Теон?
— Очень древнее слово, немного измененное. На каком-то забытом языке пантеон означал собрание богов… Наши владыки — всего лишь люди, но когда разумы их соединяются в Слиянии и мощь многократно растет, они подобны богам. Никто не в силах бороться с ними!
— Разумы их соединяются и мощь растет… — повторил Иеро, отряхивая песок с одежды. Давняя картина предстала перед ним: мрачные своды огромной, полной неведомых механизмов пещеры, зыбкий силуэт Дома, застывшие воины Нечистого и группа фигур в черных плащах, сблизивших покрытые капюшонами головы. Объединившись, темные мастера сражались с Домом, и монстр не мог их победить! Значит, они владели техникой слияния разумов… пусть делали это не с таким искусством и необоримой силой, как Теон, но все же, все же…
Видение пещеры померкло перед мысленным взором священника, и он, перекрестившись, прошептал:
— Господи, Твоя воля и власть!.. Но почему Ты дал такую силу людям? Почему Ты сделал так, что нет страшнее чудищ?
Это было правдой, горькой, как сок молочая, и пьяняще-сладкой, как перебродивший мед. Многие юные расы и многие странные существа, возникшие после Смерти, обрели самосознание, могучий телепатический дар или хотя бы способность к ментальной речи, но человек оставался сильнее всех. Иеро вдруг понял это с пугающей ясностью и остротой, будто сам Господь послал ему откровение. Люди, опытные, искусные, объединенные общей целью, могли одолеть и Дом, и Солайтера, и Ветер Смерти иир'ова, и лишь от них зависело, чем обратится эта сокрушительная мощь, Добром или Злом. Одни могли бы сотворить рай на Земле, другие уже сотворили Нечистого…
Он вспомнил призрачную тень, что встала из тумана, и содрогнулся.
— Идем, господин, — Девятый, покачиваясь, встал. — Тебе не помешает отдохнуть. И ты, наверное, хочешь пить и есть.
— Почему меня не убили? — спросил священник, не трогаясь с места.
— Потому, что ты должен войти в Теон и увеличить его власть. Сила Теона с каждым новым членом возрастает, но лишь одаренный необычайной мощью способен соединиться с ним и овладеть искусством переселения разума в других существ, а также иными дивными уменьями. Редко, очень редко рождается такой человек… всего лишь четверо за тысячу лет… Быть может, ты станешь пятым.
— И что я должен для этого сделать? — Иеро поднялся на ноги, осматривая небеса с мерцающими звездами.
— Владыки сказали тебе: иди, учись и докажи, что ты достоин слить свою силу с нашей! Сделай это, и ты удостоишься бессмертия и власти.
— Кто же будет меня учить?
При мысли о предполагаемом учителе холодная дрожь пронизала священника, но Девятый ответил:
— Никто. Теперь ты знаешь, что возможны кое-какие вещи, и этого знания достаточно для человека с твоим даром. Или ты научишься сам, или…
Он сделал паузу, и Иеро закончил:
— Или стану пищей для мирмидов. Я это знаю, мой провожатый в преисподнюю!
Человек и копия человека пересекли песчаный пляж, направляясь к аллее с огромными липами, чья листва в сгущавшемся сумраке еще отсвечивала изумрудом. Ветер гнал по небу темные облака, шелестел в траве и листьях, завывал и свистел, то мрачно, то насмешливо. Круглое здание Теона опустело, и над его высоким куполом кружились летучие мыши, родичи нетопыря, сидевшего на плече синекожего. Их перепончатые крылья и жуткие морды наводили на мысль о стае мелких дьяволов, слетевшихся по зову Сатаны.
Минут через десять, когда они подходили к широкой дворцовой лестнице, Иеро промолвил:
— Твой повелитель что-то толковал о хайлендерах… о моем друге-эливенере, о себе самом и узкоглазом… как его?.. Ри Ма?.. Кто они, эти хайлендеры?
— Такая же редкая мутация, как человек с могучим ментальным даром. Бывает, то и другое соединяется в одной личности, как у владык Аримана и Локи… — Девятый усмехнулся и добавил: — Может быть, ты тоже хайлендер, мой господин. Ты узнаешь об этом лет через сто.
Брови священника изумленно приподнялись:
— Хайлендер — долгожитель?
— Да. Я помню, что на древнеанглийском «хайлендер» означает «горец», но не могу сказать, отчего людей, подобных властителю Локи, называли в старину хайлендерами. Может быть, среди обитателей гор долгоживущие встречались чаще, чем на равнинах, или есть какое-то другое объяснение… Не знаю!
Взойдя по ступеням меж каменных фигур лемутов, они шагнули в холл.
— Где пожелаешь отужинать, господин? — спросил Девятый. — В дубовом, мраморном или звездном зале? Или, может быть, у пруда, во внутреннем дворике?
— У пруда. Пусть принесут мясо, хлеб и кувшин с водой.
— Ты не хочешь вина?
— Мне нечего праздновать, — ответил Иеро и повернул к своей опочивальне.
Там, устроившись на краешке мягкой постели, ждала девушка. Смуглая кожа, черные волосы и черные огромные глаза, пухлый алый рот, узкое лицо с изящным маленьким носом, тонкие брови и ресницы, подобные темным веерам… Еще три часа назад он принял бы ее за Кали, но с тех пор случилось многое; теперь он знал, что здесь не стоит доверять глазам. Ни глазам, ни слуху, ни обонянию…
Подойдя к ложу, он стиснул плечи незваной гостьи. Рот девушки приоткрылись в нерешительной улыбке; от нее пахло цветущим жасмином и медоносными травами.
— Твой номер?
— Я — Сто Двадцать Третья, господин. — Откинув темный локон, она показала выжженные за ухом цифры.
— Зачем ты здесь?
Она снова улыбнулась, на этот раз уверенней.
— Меня прислала повелительница Кали, чтобы служить тебе… служить так, как ты пожелаешь.
Разум ее не отличался глубиной как у Девятого, и правили им не здравый смысл, а примитивные чувства: страх перед болью, потребность в еде и сне, инстинкт абсолютного послушания. Кукла с прекрасным женским телом… Правда, она умела запоминать и говорить о всем увиденном и услышанном, и в том, вероятно, была ее главная ценность — по крайней мере, для ее госпожи.
— Сейчас ты уснешь, — велел Иеро, — а утром отправишься к повелительнице и перескажешь ей свой сон. Сон, который будешь считать реальностью… Ты скажешь ей, что я был холоден, неловок, груб и не доставил тебе удовольствия ни на минуту… да и минут было не очень много — так, одна-другая… Еще добавишь, что мой ужасный храп не позволял заснуть до рассвета, и что я имею привычку лягаться во сне.
Девушка вскрикнула, когда он сдавил ее плечи, оставив на нежной коже десяток темных пятен.
— Спи! — Она покорно закрыла глаза. — И пусть Господь простит мне грех насилия над беззащитным существом! Но Он все видит и поймет, что я не могу делить постель ни с ней, ни с ее хозяйкой-дьяволицей!
Взяв плащ из мешка с одеждой, Иеро вышел во дворик, где уже суетились трое крючконосых слуг, сел на скамью и приступил к трапезе. Потом он бросил плащ на землю, лег и постарался уснуть. Сны в ту ночь снились ему плохие: будто Гимп в шутовском колпаке жжет каленым железом брата Альдо, выпытывая тайну долголетия.
ГЛАВА 10. БЕССМЕРТИЕ И ВЛАСТЬ
В сумерках над деревьями и крышами зданий носились нетопыри. С первыми звездами они покидали пещеру или расселину, темневшую в нагромождении скал в южной части парка и, покружив над ним, темной тучей устремлялись в горы — кормиться. Там, в поросших соснами утесах и ущельях, водилась кое-какая живность с теплой кровью, источник пропитания для маленьких летающих вампиров.
