Царствующие жрецы Гора - Норман Джон (книги полностью txt) 📗
— Ты уничтожишь его?
— Не знаю, — ответил я.
— Дай мне гур.
Я осторожно просунул руку между большими челюстями и коснулся ладонью языка, чтобы она могла слизнуть гур.
— Иди к людям телег, Тарл из Ко-ро-ба, — сказала она. — Иди к людям телег.
— А где это?
И тут, к моему ужасу и изумлению, она задрожала, я отскочил, а она поднялась во весь рост, вытянула во всю длину антенны, будто хотела почувствовать, ощутить что-то, и в этом припадке безумия и ярости она была Матерью великого народа, прекрасной, сильной и великолепной.
И в тысячах переводчиков послышались ее слова, они долетели до каменного потолка, до далеких стен, и я никогда не забуду их печали, радости и умирающего великолепия; из трансляторов доносились простые негромкие слова. Мать сказала:
— Я вижу его, я вижу его, и у него крылья как потоки золота.
Ее большое тело медленно опустилось на помост, перестало дрожать, и антенны неподвижно легли на камень.
Миск подошел к ней и осторожно коснулся антенн.
Он повернулся к царям-жрецам.
— Мать умерла.
28. ГРАВИТАЦИОННЫЙ РАЗРЫВ
Шла уже пятая неделя войны в рое, и положение продолжало оставаться неясным.
После смерти Матери Сарм и его последователи — а их оказалось большинство, потому что он перворожденный, — бежали из помещения и отправились, как и сказал Сарм, за серебряными трубами.
Это цилиндрическое оружие, управляемое вручную, но основанное на том же принципе, что и огненная смерть. Эти трубы много столетий пролежали в пластиковых оболочках без применения, но когда оболочку разорвали и разгневанные цари-жрецы взяли их в руки, трубы были готовы к своей мрачной работе, как и в день их изготовления.
Я думаю, что с таким оружием в руках человек мог бы стать убаром всего Гора.
Вероятно, не более ста царей-жрецов присоединились к Миску, и у них было не больше десятка серебряных труб.
Штаб сил Миска расположился в его комнате; тут, склонившись над запаховыми картами туннелей, он указывал места расположения своих оборонительных порядков.
Думая одолеть нас без труда, войска Сарма на транспортных дисках устремились по туннелям и площадям, но цари-жрецы Миска, скрываясь в помещениях, прячась в порталах, стреляя с карнизов и крыш зданий, нанесли большой урон неподготовленным и не ожидавшим сопротивления сторонникам Сарма.
В такой войне гораздо более значительные силы перворожденного оказались нейтрализованы, и установилось равновесие, нарушаемое выстрелами снайперов и отдельными засадами.
На второй день второй недели войны, когда войска Сарма отступили, я, вооруженный мечом и серебряной трубой, встал на диск, преодолел ничейную территорию и по незанятому тоннелю направился в виварий.
Хотя я все время был настороже, мне не встретились враги, не было даже мулов и мэтоков. Я решил, что пришедшие в ужас и смущенные мулы попрятались в своих клетках, живя на запасах грибов и воды, пока над их головами свистело оружие хозяев.
Поэтому я удивился, услышав отдаленное пение; оно становилось все громче, я остановил диск и ждал с оружием наготове.
В это время туннель и, как я потом узнал, весь комплекс погрузился во тьму. Погасли — вероятно, впервые за много столетий — энергетические шары-лампы.
Но пение не прервалось ни на мгновение, темп его не спадал. Как будто для поющих темнота не имела значения.
Я ждал на неподвижном диске в темноте с оружием наготове. И вдруг впереди я увидел голубой свет факела мулов, потом еще одну вспышку, и еще; к моему удивлению, огни, казалось, свисают с потолка туннеля.
Это переносчики гура, и я с оцепенением следил за процессией гуманоидных существ, которые по два в ряд двигались по потолку, пока не оказались надо мной.
— Здравствуй, Тарл Кабот, — послышался голос с пола туннеля.
Я не заметил говорящего, потому что смотрел наверх.
— Мул-Ал-Ка! — воскликнул я.
Он подошел к диску и стиснул мою руку.
— Ал-Ка, — сказал он. — Я решил, что больше не буду мулом.
— Значит, Ал-Ка!
Ал-Ка поднял руку и указал на существа над нами.
— Они тоже решили быть свободными.
Сверху послышался тонкий, но сильный голос, будто говорил одновременно старик и ребенок:
— Мы пятнадцать тысяч лет ждали этого.
Другой голос произнес:
— Скажи, что нам делать.
Я увидел, что существа надо мной, которых я отныне буду называть носителями гура, потому что они больше не мулы, несут с собой свои мешки золотистой кожи.
— Они несут не гур, — объяснил Ал-Ка, — а грибы и воду.
— Хорошо, — ответил я, — но скажи им, что это не их война, это война царей-жрецов, и они могут вернуться в безопасность своих помещений.
— Рой умирает, — сказало одно из существ, висящих надо мной, — и мы хотим умереть свободными.
Ал-Ка смотрел на меня в свете факелов.
— Они приняли решение, — сказал он.
— Очень хорошо, — ответил я.
— Я восхищаюсь ими, — продолжал Ал-Ка, — они видят в темноте при свете единственного факела на тысячу ярдов, они целый день могут прожить на горсти грибов и глотке воды и они очень храбры и горды.
— Тогда я тоже восхищаюсь ими, — сказал я.
Я взглянул на Ал-Ка.
— А где Мул-Ба-Та? — Впервые я видел этих двоих порознь.
— Он пошел на пастбища и на плантации грибов, — ответил Ал-Ка.
— Один?
— Конечно. Так мы сделаем вдвое больше.
— Надеюсь скоро с ним увидеться, — сказал я.
— Увидишься, — ответил Ал-Ка, — потому что погасили огни. Царям-жрецам они не нужны, но людям без них трудно.
— Значит огни погасили из-за мулов?
— Мулы поднимаются, — просто сказал Ал-Ка.
— Им понадобится свет, — сказал я.
— В рое есть люди, которые в этом разбираются, — ответил Ал-Ка. — Как только соберем установки и подключим к энергии, свет снова будет.
Меня поразило его спокойствие. В конце концов ведь Ал-Ка и другие люди роя, за исключением носителей гура, никогда не знали тьмы.
— Куда ты идешь? — спросил Ал-Ка.
— В виварий. За женщиной мулом.
— Хорошая мысль. Наверно, я как-нибудь тоже возьму себе женщину мула.
И вот странная процессия направилась по туннелю вслед за диском, которым с радостью взялся управлять Ал-Ка.
Под куполом вивария, держа в руке факел, я поднялся на четвертый ярус, заметив, что все клетки пусты. Но я знал, что по крайней мере одна не будет пустой.
Так и есть. В клетке, слегка обожженной, будто кто-то пытался ее открыть, я нашел Вику из Трева.
Она сидела в дальнем от двери углу, и при свете факела я ее увидел.
Она поднялась на ноги, закрывая глаза руками, пытаясь защитить их от света.
Даже остриженная, она показалась мне необыкновенно прекрасной и очень испуганной с своем коротком пластиковом платье — единственной одежде, разрешенной мулам.
Я снял с шеи металлический ключ и повернул механизм тяжелого замка.
Открыл клетку.
— Хозяин? — спросила она.
— Да.
Крик радости сорвался с ее губ.
Она стояла передо мной, мигая в свете факела, и пыталась улыбнуться.
И казалась очень испуганной. К моему удивлению, она боялась подойти к двери, хотя та была открыта.
Она смотрела на меня.
В глазах ее было беспокойство и ожидание: она не знала, что я сделаю и почему я вернулся к ее клетке.
И страх ее не уменьшился, когда она за мной увидела существа, несомненно, отвратительные в ее глазах, которые со своими факелами висели на потолке вивария.
— Кто они? — шепотом спросила она.
— Необычные люди, — ответил я.
Она смотрела на маленькие круглые тела и необыкновенно длинные конечности с круглыми подушечками вместо ступней и ладоней.
Сотни пар больших круглых темных глаз смотрели на нее.
Она вздрогнула.
Потом снова посмотрела на меня.
Не посмела ничего спросить, но покорно склонилась, как требовало ее положение, и наклонила голову.
