Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри (список книг .txt) 📗
На меня налетел страх – и отпрянул, едва я шагнул назад. Снова все нормально. Воздух как воздух. Я с удовольствием наполнил им грудь.
«Эй, Джим, а ну-ка осади крышу! – велел я себе, и этот приказ оглушительным воплем разлетелся по безмолвному залу. – Что-то происходит. Что? Началось оно, когда ты дотронулся до зеленой лампочки. Это связано с находкой!»
Я воззрился на нее. Постучал по ней кулаком. Науськал мозги на гениальное прозрение. Поймал!
«Тахионы! Их излучает эта штуковина… Мы об этом знаем – по ним ее выследила ИРИНа. Тахионы – частицы времени…»
Агрегат действует – я его включил, нажав на лампочку. Зеленый – значит, путь открыт. Куда?
Стазис или скорость. Либо я ускорился, либо мир замедлился. А как определить разницу?
С моей точки зрения, все вроде бы притормозило, даже остановилось. Находка что-то такое делает, излучает хронополе или прекращает движение молекул. Короче говоря, в один миг замораживает все кругом. Куда ни глянь, везде остановилось время, и только в непосредственной близости от устройства этого не случилось. Я подступил еще ближе, погладил его.
– Ах ты, миленькая машинка времени. Хронозамедлялка-тормозилка-прекращалка и что там еще? Фокусница ты моя! Как же мне теперь быть, а?
Она не соизволила ответить. Да я и не рассчитывал. Моя проблема, мне и решать. Придется потратить немного времени на раздумья. Невелика беда: у меня теперь – все время мира. Но рано или поздно придется что-то сделать. Скорее всего нажать на кнопочку другого цвета. Или же так и стоять, тупо глазея на машинку и ожидая смерти от жажды, голода или чего-то подобного. Ну, Джим, какая лампочка нам больше нравится?
С зеленой все ясно – в ретроспективе, разумеется. Я ее выбрал, когда ребром стоял вопрос: быть или не быть? Сейчас я вовсе не уверен, что поступил правильно. Я поднял руку… и опустил. Полным-полно времени, чтобы решать, я же – сама нерешительность. Зеленая означает: иди, трогай, стартуй. Может быть, красная – это «стоп»? Может быть. А как насчет белой и оранжевой?
«Что, Джимми, не по зубам орешек?» – Хотелось произнести это весело, но получилось – обреченно и плаксиво. Я хрустел пальцами; я не знал, как быть. Потом замер и взглянул на пальцы так, будто ответ был напечатан на них. Но увидел только грязь под ногтями.
«Рано или поздно ты выберешь, Джим. Уж лучше рано, пока нервы целы». Я поднял руку… и отдернул. Кажется, я опоздал – нервы уже ни к черту.
«Джим, не раскисай!» Я схватил себя за шиворот и со злостью встряхнул что было сил.
Не помогло. Ни капельки. Ну что ж, тогда русская рулетка? Почему бы и нет? Не гадать же целый век на кофейной гуще? Я снова выпрямил палец и дал себе слово дотронуться до той лампочки, на которую придется конец считалки.
«Эне, бене, раба, квинтер, финтер…»
Я так и не выбрал лампочку, ибо в самый ответственный момент из коридора донеслось шарканье.
Движение?!
В мире, где застыло все и вся?
Я развернулся в прыжке, вскинул руки, принимая защитную стойку. Затем опустил их, внимая шагам, звучавшим все громче. Они приближались к дверному проему…
Они прогремели рядом с окаменевшим Флойдом…
– Чудовища! – завопил я, шарахаясь назад. – Нелюди!
Будь моя воля, я бы умчался сломя голову.
Две жуткие металлические твари. Раздвоенные конечности, многогранные черепа, пылающие глаза, когтистые пальцы. И все это приближалось ко мне. Остановилось. Протянуло руки к головам…
Нет! Не к моей. К своим. И принялось их отвинчивать. Я расслышал булькающий вопль и не сразу сообразил, что он вырвался из моего горла.
Отвинтило, отделило, подняло…
Съемные шлемы. На двух совершенно человеческих физиономиях читался неподдельный интерес. Я уставился на них с таким же точно выражением. И, несмотря на коротко подстриженные волосы, признал в одной из них женщину. Она улыбнулась и сказала:
– Wes hal, eltheodige, ac hva bith thes thin freond?
Я лишь беспомощно заморгал, не поняв ни слова. Пожал плечами и улыбнулся – надеюсь, беспечно. Второй гость покачал головой.
– Unrihte tide, unrihte edge, to earlich eart thu icome?
Хватит с меня этой тарабарщины!
– Слушайте, а как насчет эсперанто? Я имею в виду старый, добрый и простой язык. Второй язык Галактики, между прочим.
– О чем разговор. – Девушка улыбнулась беспечно и белозубо. – Я – Веста Хронотиктак, мой спутник – Отред Хронотиктак.
– Супруги? – осведомился я, понятно, по каким соображениям.
– Нет. Сводные брат и сестра. А ты? У тебя есть какое-нибудь имя?
– Да, естественно. Джеймс диГриз. Но все зовут меня Джим.
– Рада познакомиться, Джим. Спасибо, что нашел и включил хронобур. Мы его сейчас заберем.
Она двинулась к изделию иной расы. Теперь я знал, что оно называется хронобуром. Знал и еще кое-что. Я заступил ей дорогу и сказал:
– Нет.
– Нет? – Ее прелестный лобик пошел складками, а Отред вмиг насупился. Я чуть развернулся, чтобы держать его в поле зрения.
– Если «нет» звучит для вас слишком категорично, могу выразиться помягче: будьте любезны, погодите минутку. Разве не вы только что поблагодарили меня за обнаружение этой вещи?
– Я.
– Стало быть, кто-то ее потерял, а теперь она найдена благодаря мне. Разве я не достоин пустяковой ответной услуги? Я имею в виду объяснение.
– Джим, нам ужасно жаль, но информировать темпоральных аборигенов строго-настрого запрещено.
Не очень-то деликатно, подумал я. Какое счастье, что я такой толстокожий!
– Послушайте, – начал я проникновенно, – перед вами абориген, который уже знает довольно много. В моем распоряжении – хронобур, устройство для бурения времени. Похоже, вы с братцем не совладали с управлением и даже потеряли инструмент во времени и пространстве. Это весьма неприятно, поскольку вы забыли предупредить о своей деятельности аборигенов того отрезка времени, который изучаете.
– Как ты… с чего ты взял? – спросила Веста.
«Молодчина, Джим. Может, по части лингвистики они здорово продвинулись, но уж по части воображения и дедукции где им с тобой тягаться? Продолжай в том же духе».
– Когда мы, аборигены, обнаружили хронобур, то приняли его за изделие давным-давно, тысячелетия назад, исчезнувших нелюдей. Правда, как это нередко случается, оказалась гораздо проще. Хронобур попал к нам из прошлого, выйдя по какой-то причине из-под вашего контроля.
Я стрелял наугад, однако, судя по их ошарашенным физиономиям, попадал в точку.
– Итак, не подчиняясь управлению, он все глубже уходил в прошлое. Пока не сел источник энергии. А без излучения засечь его невозможно. Вы решили, что я погиб. Вот почему все так всполошились, когда штуковина напомнила о своем существовании. И вас послали на поиски.
– Ты… ты читаешь мысли? – придушенно выговорила Веста.
Я решительно кивнул.
– В моей эпохе сильно развито искусство психической телепатии. Хотя очевидно, что все сведения об этом изъяты из ваших банков информации. Сейчас я перестану читать в умах, потому что понимаю, как неприятно, когда к тебе в мозги забирается посторонний. – Я отвернулся, ущипнул себя за лоб и снова повернулся к ним. – Все, кончено. С этой минуты – общение посредством речи.
Ошеломленные гости из будущего переглянулись.
– Пожалуйста, говорите, теперь я не знаю, о чем вы думаете. Чтобы понимать друг друга, нам придется облекать мысли в словесную форму.
– Знать о путешествиях во времени запрещено, – сказал Отред.
– Не моя печаль. Это вы потеряли хронобур, а не я. Вам следует уяснить: я знаю почти все. И не только я, но и все мои собратья по телепатии, которые сейчас слушают мои мысли. Но мы клянемся молчать. Если необходимо, чтобы ваша тайна осталась тайной, так и будет. Но для этого потребуется ваша помощь. Посмотрите вокруг. Видите этого мерзкого типа в рогатом шлеме? Он вознамерился убить меня. Входя в это помещение, вы, наверное, переступили через обломки вооруженной до зубов и очень смертоносной машины. Переступили? Если да, кивните. Хорошо. Эта чертовка хотела прикончить меня и моего друга, но он разделался с ней раньше. Так что выключить хронобур и улизнуть вместе с ним – это не выход. Вы оставите за собой опасную, я бы даже сказал, чреватую гибелью ситуацию.
