Сокровища небес - Локнит Олаф Бьорн (полная версия книги .TXT) 📗
– Ты торчишь на пустыре городка под названием Шадизар, что в стране Заморе, – терпеливо растолковала девушка, присаживаясь напротив узкой двери. – С виду ты – капище из темного мрамора. На макушке у тебя торчит шпиль, вроде как серебряный, а над входом вырублено изображение глаза. Глаз смахивает на живой. Еще откуда-то изнутри тебя доносится голос. Даже для нашего изрядно взбалмошного города ты представляешь удивительное зрелище. Если бы ты умел что-нибудь делать… – от нехватки слов она выразительно потрясла кистями, – такое, что можно увидеть или потрогать руками… Я бы могла сочинить историю и объявить тебя храмом какого-нибудь еще не принятого здесь божества. Нам бы для начала хоть самое крохотное чудо, чтобы произвести нужное впечатление. Потом слухи сами разлетятся. Вот… – она замялась. – Ну, скажем, если бы ты смог избавить меня от постоянной неудачливости…
– Такой вещи, как удача или неудача, не существует! – оглушительно громыхнул Голос. Ильха дернулась, кот смерил часовню презрительным взглядом. – Есть лишь то, что мы и окружающие нас создания внушают себе о собственных душевных качествах, достоинствах и недостатках!..
Девица Нираель замерла. Что-то в услышанном задело в ее душе еще никогда не пробуждавшуюся струну, и та зазвенела колокольчиком на шее у козы. Нет, по-иному! Как серебряный бубенец, что поет на сбруе породистой лошади или трепещет на запястье танцовщицы.
– Повтори-ка, что ты сказал, – мягко попросила она.
– Тебе понравилось? – почему-то обрадовался Голос. – Произвело, так сказать, глубокое впечатление? Ты бы в это поверила?
– Думаю, что поверила, – медленно произнесла Ильха.
– Есть такое учение, – разливался Голос. – Неудачников не бывает. Бывают существа, недостаточно верящие в собственные силы. Их просто нужно подтолкнуть, поговорить с ними, внимательно выслушать их жалобы и убедить, что они такие же, как их прочие сородичи. Тогда у них все пойдет на лад. Не сразу, конечно, постепенно…
– Ты действительно можешь это сделать? – встрепенулась Ильха. – И такое учение существует?
Голос утробно хихикнул, отчего часовня слегка вздрогнула, а Тилль возмущенно зашипел:
– Если нет, мы его придумаем.
– «Мы»? – подозрительно уточнила девушка.
– Конечно. Ты говоришь, я дух, запертый в этом сооружении? Для простоты пусть так и будет. Но какой смысл бесцельно торчать посреди, насколько я вижу, – зрачок лихо провернулся в глазнице, обозревая пустырь, – незаселенной пустоши? Ты, похоже, создание умное и сообразительное, а я, признаться, пока не слишком разобрался, кто я есть, где нахожусь и что являю собой. Ты поможешь мне, я попытаюсь помочь тебе.
– То есть я стану как бы твоя жрица? – замирая от непонятного предвкушения чего-то удивительного, выдавила Ильха.
– У вас это называется так?
– Ладно, я согласна, – девушка сочла страннейший договор заключенным и перешла к насущным делам. – У тебя имя есть? Нужно ж мне как-то к тебе обращаться. Храм Безымянного или Неведомого Бога тоже сойдет, хотя, на мой вкус, звучит как-то мрачновато.
Глаз наполовину прикрылся веком, словно бы погрузившись в задумчивость.
– Мне кажется, у меня было имя, – донеслось из часовни. – Много имен… За давностью лет я позабыл их. Если ты считаешь, что иметь имя необходимо, постараюсь вспомнить.
– Идет, – Ильха встала. – Значит, так. Сейчас мне нужно кое-куда сходить и кое-что раздобыть. Заодно пущу слушок-другой. Я ненадолго. Не скучай. Тилль останется тут. Если кто будет приставать – пугни его. Зарычи там или еще что. Жаль, что ты не можешь кидаться молниями.
– Зато я умею делать вот так! – с гордостью заявил Голос. Воздух вокруг часовни ощутимо потемнел, наполнился пронзительно-стонущим воем ветра, перемежаемого далеким и угрожающим не то перезвоном огромных цепей, не то скрежетом когтей непредставимо гигантского зверя. В дополнение ко всему прочему на шпиле вспыхнула цепочка ярких трескучих огоньков, разбежавшихся по стенам. Кот встретил появление искр пронзительным мяуканьем и на всякий случай юркнул в лопухи. Глаз налился темным пурпуром и угрожающе заблестел.
– Здорово, – искренне кивнула Ильха. – Пригодится на будущее. Обещаю, я скоро вернусь.
И она бодро зашагала через пустырь, чувствуя, как теплая земля сама подталкивает ее, заставляя идти быстрее. Возможно, к обретению вечно ускользающей удачи.
Больше всего Ильха боялась, что о маленькой часовне на пустыре прослышит кто-нибудь из служителей принятых в Шадизаре верований. Тогда в этот заброшенный уголок окраины явится храмовая стража, капище черного мрамора своротят или сожгут, а его новоявленную служительницу запросто прогонят или, что гораздо хуже, выставят прочь из города.
Однако миновало три дня, никто из жрецов их не тревожил, зато начали появляться настороженно озирающиеся по сторонам личности, шепотом интересовавшиеся, что это за черная штуковина и правду ли говорили в таверне «Пещера демона», будто…
– Смотря что вам угодно именовать правдой, – бойко отвечала натасканная Голосом Ильха и вела приходивших знакомится с молельней. На пороге обычно возлежал обнаглевший Тилль, Глаз многозначительно искрился, непонятно откуда прилетали тягучие вздохи, похожие на океанский прибой, и доносился тоненький перезвон. Голос утверждал: так звучат колеблемые странствующим ветром звезды. Ильха соглашалась, что сравнение красивое, однако им настоятельно следует обратить взоры к земле, а не к небесам.
– Ты невообразимо практична, – грустно отвечал Голос.
– В соответствии с твоим учением, – парировала Ильха.
Она пока не выяснила, является ли проповедуемая Голосом наука о развитии духовной уверенности его собственным измышлением или сочинена каким-нибудь из древних философов Материка. Главное крылось в другом. Безумный замысел, рожденный отчаявшейся девицей Нираель и бестелесным голосом непонятного духа, действовал. Ильхе даже в голову не приходило, что в Шадизаре обитает столько неудачников, готовых что угодно отдать за возможность перестать спотыкаться на ровной дороге или научиться поддерживать обычную беседу.
Голос возражал против взимания платы с адептов. Ильха растолковала ему, что совет, полученный задарма, быстро забудется, а тот, за который выложено серебро или золото, ценится вдвойне.
Произошло даже втайне ожидаемое Ильхой маленькое чудо. Вечером второго дня на пустырь явился изрядно потрепанный и испуганный чем-то молодой человек, явно добывающий средства на жизнь ночным промыслом. Ильха, учившаяся выполнять роль посредницы, усадила его под пристроенный к часовне навес и принялась ненавязчиво расспрашивать, что да как. Выяснилось, что Уиджи, как звали парня – игрок, которому недавно не повезло. Он попался на мошенничестве с костями, разъяренные соперники его здорово поколотили, но беда заключается в том, что с тех пор он начал постоянно проигрывать. Все равно, во что, шла ли речь о ставках на скачках или о детской игре «Камень, нож, листок».
Подтверждая, он предложил Ильхе перекинуться в «три скорлупки». Заинтригованная девушка принесла три глиняные чашки, спрятала под одной лесной орех и начала перемещать опрокинутые сосуды.
Уиджи проигрывал. Ильха разозлилась, решив, что тот притворяется, ибо невозможно все время ошибаться. Рано или поздно ты ткнешь в нужную чашку, скрывающую орех. Вдобавок она не такой искусный игрок, чтобы не суметь проследить за ее движениями.
Вмешавшийся Голос остановил грозившую вспыхнуть ссору. Уиджи, возвестил он, прекрасно знает, где лежит орех. Однако не может заставить себя указать правильно. Имея возможность выиграть, он в душе боится, что его снова схватят за руку, и потому нарочно проигрывает.
При первом звуке Голоса неудачливый игрок от неожиданности опрокинул чашку и приготовился бежать. Услышав же приговор духа из часовни, расстроился, утверждая, что его жизнь как игрока закончена. Если он сам себе мешает победить, то что же делать? Идти наниматься в мусорщики?
