Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр (серии книг читать бесплатно TXT) 📗

Я умолк и наблюдал за реакцией, а посмотреть было на что. Сейчас в головах этих молодых людей аж скрипело: уж очень сказанное мной разнилось с привычной картиной мира. Даже крайне образованная и любознательная Сания — и та, слушала внимательно и как-то сосредоточенно. И это хорошо, ведь многое, что я говорил, было адресовано конкретно ей.

— Но при этом север до сих пор твердо стоит на ногах. Мы принудили кланы Бланда, которые разоряли наши берега, к миру. Мы стали мореходами и строим корабли, которые вы охотно покупаете — ведь такого прекрасного леса, как в Клерии, нет нигде более. Его вырубкой и обработкой, кстати, занимаются и в моем баронстве. Клерия построила огромную империю, которая простиралась от самого Бланда и до северных границ Ламхитана и она была настолько могущественна, что ее язык стал для вас вторым. Да, многие клерийцы неграмотны, у нас нет поклонению науке, потому что север занят выживанием. Мы вырываем с боем у Матери Георы и природы то, что само падает вам в руки. Отсутствие крова над головой в Клерии — это смертный приговор, потому что даже осенью под утро трава покрывается коркой льда, а зимой он частенько сковывает наши реки. Но при этом мы не ходим в шкурах, а занимаем достойное место в этом мире.

Опять небольшая пауза. Сейчас надо выдать что-нибудь простое, но эффектное, а на ум приходили только труды древних римлян «О природе вещей» Тита Лукреция и мое путешествие на корабле сюда, в Ламхитан. Думаю, сойдет.

— Вот скажите, — обратился я к юноше, что уже был и не рад, что затеял этот разговор, — что вы думаете о воздухе?

— Воздухе?

— Да, о воздухе вокруг нас. Что думаете. Что это такое?

Мой вопрос поставил молодого ламхитанца в тупик, а по гостям пошли шепотки — они привыкли подходить к проблеме с точки зрения исследователей-практиков, но тут не было школы философии, я спрашивал у Сании. Вообще, вопросами мироздания люди на Таллерии не слишком интересовались, ведь были боги. Ими все и объяснялось.

— Ну, он вокруг нас и мы им дышим… — неуверенно ответил парень.

— Какие у воздуха свойства?

— Какие у него могут быть свойства? — парень нервно оглянулся, ища поддержки у обескураженных гостей, — Он же просто есть.

Я нехорошо улыбнулся. Попалась, рыбка. Не зря я просидел чуть ли не целый день на палубе, пялясь на паруса.

— Ну, смотрите, к каким выводам пришли на севере и конкретно — наши моряки. Первое — воздух материален. Из чего состоит ветер? Из воздуха, который быстро двигается. Как он толкает парус, который несет корабль вперед, если он бесплотен? Очень даже плотен, просто его частицы настолько малы и так редко расположены друг относительно друга, что пока воздух стоит на месте, мы его не замечаем. Хотя смотрите сюда.

Я оглянулся по сторонам в поисках письменных принадлежностей, но вокруг на столах была только снедь, фрукты и вино. Так что пришлось импровизировать. Я выхватил из чехла свой посох — часть гостей даже отшатнулась, думая, что я решил драться — но я лишь использовал оружие как огромную палку, которой стал чертить условный кораблик и направление движения ветра. Дорожка, посыпанная песком и мраморной крошкой, отлично для этого подходила.

— Вот корабль наших мореходов, который идет под парусом. Вы скажете, какой ветер будет самым выгодным и быстрым для морехода? Прямо в парус, с кормы? А вот нет! Я наблюдал этот эффект сам, когда плыл сюда, и простой матрос объяснил мне, что ветер должен быть «из-за уха», то есть под углом.

Я, абсолютно неприлично орудуя посохом, как стилом, быстро начертил два кораблика, вид сверху, и поставил стрелки движения воздуха. Первый чертеж — попутный ветер, второй — быстрый, под углом в тридцать градусов к плоскости паруса.

— Вот два ветра. Моряк сказал, что быстрее идти под парусом — под вторым. Но ведь когда мы толкаем телегу прямо, а не под углом, то она быстрее катится в первом случае, так? Иначе мы бы запрягали лошадей иначе.

Некоторые гости вокруг согласились, остальные же напряженно молчали. Я не смотрел на Санию, очень надеясь, что принцесса сейчас, как это обычно бывало во время наших диспутов, внимательно буравит поочередно мою спину и схему на песке своими каре-красными глазами.

— Но все дело в том, что воздух — материален. Просто чтобы это ощутить, нужны вещи большого размера и не очень большого при этом веса, как парус. Когда ветер дует прямо в парус, сзади, что по вашему происходит? Парус натыкается на частицы воздуха перед собой, которые остаются недвижимы, ведь ветер, который бы мог их сдвинуть, улавливается парусом.

В несколько движений посохом я обозначил и частицы воздуха и вектора приложения сил.

— Это как если пытаться опустить руку в стоячую воду и провести ею из стороны в сторону. Вы будете ощущать сопротивление. А вот если опустить руку в речной поток и провести по течению, то сопротивление будет тем же? Нет, оно будет меньше. То же и с воздухом. Мы живем на поверхности, как рыбы — под водой. Они тоже не осознают, что вокруг них что-то плотное и материальное, для них вода — это как для нас воздух. Нормальная среда обитания, им не с чем сравнить в плане большей пустоты. Поэтому нам кажется, что воздух просто есть и он бесплотен, но это не так. И моряки это доказали на практике, потому что ходят под ветром «из-за уха», сбоку. Такой ветер толкает не только парус, но и сдвигает воздух, который находится перед парусом. В итоге сопротивление становится меньше, меньшее давит на парус спереди, тормозя его, и такая же сила давит сзади — толкая корабль вперед. Разница колоссальна, выигрыш в скорости — очень ощутим, это подтвердит вам любой моряк. И возможно это только если воздух материален.

Я закончил черкать по песку посохом и демонстративно поставил в конце «точку», хотя местная грамота не особо жаловала знаки препинания, предпочитая вести запись следующего предложения с новой строки.

— А если отвечать на ваш вопрос, уважаемый, скажу прямо: в Клерии нет такой сильной академии и научного сообщества, как в Ламхитане. Мы — я кивнул на Орвиста, как еще одного представителя севера тут, — заняты выживанием и наукой могут позволить себе заняться немногие. Но все мы, северяне, по сути своей, ученые и люди Софа. Потому что нам нужно наблюдать и понимать мир вокруг себя лучше, чем прочим, потому что от этого знания зависит то, переживут ли наши дети очередную зиму. К выводам о парусе и ветре пришли не мудрецы, а моряки. Не все понимают суть явления, но они — поставили эксперимент и вывели правило. Я лишь его для вас сформулировал в понятном для ученых виде. И так на севере работает все. Глупый там просто не выживет.

Только в самом конце своей тирады я заметил, что руна Софа на посохе тускло тлеет синим, что совсем не укрылось от окружающих.

Да гребаные боги! Сколько можно! Эта мишень на спине стала меня уже утомлять, а как только я «принял суть отмеченного Палом» то что? Другие боги тоже решили показать, что их руны нанесены на артефакт не просто так?

На переваривание моей информации у гостей ушло минут пять, а потом началось невообразимое. Подогретые дорогим вином, гости погрузились в дебаты. Как и ожидалось, часть заняла мою сторону, а часть — ушли в оппозицию и стали приводить доводы против моих утверждений. Быстро нашлись папирус и перья, кто-то принес навощенные таблички, мои чертежи были перенесены на твердые носители и разошлись по рукам.

Удивительные люди, на самом деле. Культ знаний здесь был временами чуть ли не сильнее, чем культ войны, ведь в обсуждение включились даже те из гостей, у кого не было синих косичек Софа. Причем большинство из них были как раз в лагере тех, кто принял мой рассказ о давлении воздуха на веру и сейчас отстаивал правильную точку зрения. Видимо, гордые последователи Софа не могли смириться с тем, что такую теорию выдвинул не один из них, а какой-то выходец с севера.

Я же прикинулся шлангом и быстро присоединился к третьей категории — к тем, кто наблюдал за столкновением двух других групп гостей. Посох был убран обратно в парадный чехол, и я мог насладиться хорошим вином. Слишком теплым, конечно, на мой вкус, но Кая, который бы приморозил мой кубок, тут, к сожалению, не было.