Хедин, враг мой (сборник) - Перумов Ник (читать хорошую книгу полностью .TXT) 📗
Хоть что-то настоящее, существующее.
«Нет, – сказал он себе. – Это ненастоящая боль. Ты можешь отказаться от тела, можешь сбросить его, словно старую одежду. Стать ветром и светом, вихрем и молнией. Отказаться от того самого «сердца», что заходится всякий раз, когда я вспоминаю последний взблеск белоснежного платья Си за миг до того, как она исчезла.
Вот эта боль настоящая. Её не сбросишь, покинув бренное тело.
Без неё нет тебя, Познавший Тьму.
И потому тебе сейчас остаётся только скрежетать зубами, так, чтобы не заметили подмастерья, и повторять про себя бессильно «пусть с ней всё будет хорошо».
А ведь ты не привык к бессилию своих слов. Для тебя слова – это оружие, куда страшнее стали или огня.
Ты одинок, Познавший Тьму, и тебе страшно. Ты одинок, и потому прячешься за гордыми фразами о том, что, мол, это хорошо и правильно. Что задуманное можешь осуществить только ты. И да, только в одиночестве. Ничто не должно отвлечь, никто не должен помешать. Ты не сможешь никого спасать, никого вытаскивать. Только ты – и то, что наползает, надвигается на Упорядоченное. Наползает, само рождённое в его глубинах, часть общего, сделавшаяся подобной гангренозному члену, который уже не излечат ни снадобья, ни даже чары».
«Хорошие мысли, – мрачно подумал он. – В самую точку. За ними можно прятаться, ими можно оправдываться. Но от себя не убежать. Ну, хоть этим ты отличаешься от всех и всяческих «Богов Горы», больших любителей кровавых жертвоприношений.
Но пока Си не со мной… все планы и Планы в чём-то подобны тому, с чем они призваны сражаться. С этой… опухолью. Наростом. Паразитом.
У него много родителей, у этого урода, бастарда, голема, ходячего мертвеца, бывшего мёртвым ещё до рождения.
Много кто вложился в него, и каждый рассчитывает поживиться добычей. У твари не одна голова, много рук, много ног, много и слуг – не понимающих, что, к чему и зачем.
А есть ещё и Дракон с Орлом. Молча наблюдающие за схваткой.
Нет, Познавший Тьму, ты не имеешь права ни на гнев, ни на ярость.
И вот с этим я не могу, не хочу, не желаю соглашаться!»
Хедин скрипнул зубами.
«Слава мне же, как говаривают подмастерья, ещё есть, чем скрипеть.
Я имею право и на гнев, и на ярость. До тех пор, пока этого никто не видит. Но какой тогда смысл и в гневе, и в ярости? Какой смысл в любви к Си, если каждое слово с ней – часть Плана?
Проклятье, она, опять она, сказал я себе когда-то, стоя на балконе Замка Всех Древних. Чувства тогда были обнажены, кровоточащи, просты. Я холил и лелеял обиду, не зная, что питаю этим любовь.
Потом всё изменилось. Мудрая Си, расчётливая Си вошла в мою жизнь, чтобы пасть от руки собственной ученицы, Ночной Ведьмы. С тем, чтобы возродиться в Западной Тьме Эвиала как часть злобной игры брандейцев – я не хочу называть их моим Поколением, это были не они, даже не Макран с Эстери, это были их тени, не имевшие ничего, кроме ненависти и жажды мщения.
И потом она вернулась. Вернулась пламенным фениксом, трансформацией, в которой я, Хедин, доселе её не видывал. Вернулась, чтобы встать рядом со мной, чтобы мы наконец сделались единым целым, как и должно быть.
Правда, ненадолго. И это, Познавший Тьму, приводит тебя в бешенство. В то самое бешенство, что свойственно всем живым существам, лишившимся своей половинки. Недостойное Нового Бога, избранного самим Упорядоченным, правда?
Но, проклятье, почему же мне так хочется забыть обо всём, о Планах и прочем, и броситься в открытую схватку? Сделать именно то, чего я никак не могу, на что я не имею права.
Да, Познавший, не имеешь. Не имеешь права кинуться в бой, крестя направо и налево огненным мечом, подарком Ангелов Пламени. Твой удел – доля паука в паутине: сидеть неподвижно, чувствуя биение тысячи нитей, и…
Продолжай повторять себе это. Повторяй почаще, может, поможет».
Губы Познавшего Тьму, затвердевшие, словно высеченные резцом камнетёса, скривились.
«Брось. Нет у тебя тысячи нитей. Даже Читающие стали, гм, более чем ненадёжны. Есть только ты, Сигрлинн и Ракот. И твоё дело, чтобы они, даже во гневе или в незнании, делали бы то, что нужно, а не что заблагорассудится.
Проклятие!»
Ноздри его дрогнули, раздуваясь от гнева. Кулаки сжались, в кончиках пальцев родилось знакомое пощипывание, словно он вот-вот даст сорваться с них истребительному заклятию, совсем как в те славные времена, когда он был всего-навсего Истинным Магом.
«Всего-навсего, – горько подумал он. – Всего-навсего».
Тогда он был куда могущественнее себя нынешнего. Свободен, зол и силён. Когда Ночная Империя наступала, не обременяя себя высокими вопросами о счастье и довольствии малых сих. Когда её дружины штурмовали города, врывались в крепости, а ученики Хедина – лучшие из боевых магов своего времени – не оставляли камня на камне от чужих храмов, капищ и скиний.
Когда моря Хьёварда резали хищные высокие носы его «драконов», и Ночная Империя стремительно раздвигала свои пределы, шла от победы к победе, и никто в целом мире, казалось, не может ей противостоять. Когда он, Истинный Маг, пребывал в уверенности, что пока он не посягает на высокие троны Молодых Богов, то может творить всё, на что хватит сил и умения. Его самого защищал закон, воспрещающий убийство одним Истинным Магом другого, а ученики… что ученики! Расходный материал. Орудие Истинного Мага, средство для познания им мира и для воздействия на него.
Ученики…
– Веди нас в бой, Аэтерос!
– О́дин изменил!
– Изменил весь Асгард!
– Сжечь и пепел развеять!
Подмастерья. Он нашёл достойную, как ему казалось, замену тем, чьи Зёрна Судьбы когда-то попадали в его руки, извлечённые из Шара Жребия.
Подмастерья. Их взоры все обращены на него, они жадно, нетерпеливо ожидают его слова, словно изнемогающий от жажды в пустыне – холодную родниковую воду.
«Эх».
Он ощутил неприятную, скребущую злость.
«Неужели вы ни на что без меня не способны?!
Неужели вы не можете сами понять, что происходит?!
Не смотреть мне в рот, не ждать слов «бога»?!
Потому что я не он. И никогда им не был».
Никогда доселе Хедин не осознавал этого с такой режущей, безжалостной ясностью. Никогда доселе – пока не встал вот так, перед толпой своих подмастерьев, пока не вгляделся в сотни алчущих его слова, его приказа глаз.
Почему они так смотрят на него? Потому что он их так учил? Но ведь он учил их прежде всего думать. Почему никто, никто-никто из них не может и шагу ступить без его одобрения?!
Потому что они на войне, а на войне приказы не обсуждаются, они выполняются?!
Да. Приказы выполняются. Но то воинство, что будет всегда ждать только приказов своего военачальника, обречено. Без свободной воли, без жажды победить самим, а не по приказу. Неготовое воевать само, даже если не станет полководца.
А что случится с подмастерьями, если не станет его, Хедина?!
Его знамя не подхватит никто, даже Ракот.
Только Си. Только она. Несмотря ни на что.
Если, конечно, не прибьёт его первой и не пошлёт к воронам весь План, когда поймёт все до конца намерения Познавшего Тьму.
А подмастерья… что подмастерья?
Он хотел как лучше. Он хотел быть старшим братом, наставником, а не неведомым и непознаваемым существом за порогом таинственного храма.
Он ошибся. В очередной раз.
А настоящие боги, Боги с большой буквы, не ошибаются.
Глаза Познавшего Тьму зло сузились. Холод в груди стиснул сердце ледяными когтями, и было это совсем не по-божественному.
Он знал, что не имеет права на эти мысли, и всё равно не мог отвязаться от них.
Они ждут его слова. Они, куда более свободные, чем он сам. Что ж, он скажет им слова.
Хедин вновь улыбнулся. Жутковатой, мёртвой улыбкой, механически, через силу, растянув губы. И поднял руку.
Пала тишина, мгновенная, жутковатая. Сотни лиц, сотни глаз впиваются в такой знакомый, такой привычный лик Познавшего Тьму. Ждут его знака. Да, он приучал их думать собственной головой, решать самим, и это было правильно. Наверное. Но всё равно не привело никуда, не дало нового качества. Они просто с детским обожанием глядят на него, они всё равно смотрят на него как на своего бога, и никуда от этого не деться. «Хотя, – в очередной раз горько вопросил он себя, – какой из меня бог? Может, в этом всё и дело? В твоей неуверенности, Познавший Тьму? В том, что ты лучше всего, успешнее всего действовал, когда оставался просто Истинным Магом?»
