Начало всех Начал - Никитин Юрий Александрович (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
— Что он делает, — прошептал он, — что он делает… Гнев Творца будет страшен…
Вспыхнул белый чистый огонь и поглотил ягнят, а льняные семена остались нетронутыми. Авель стоял перед жертвенником и с удовольствием смотрел, как Творец принимает его жертву, на лице сияла широкая улыбка. Потом он гордо расправил плечи и с великим торжеством оглянулся на Каина.
Острая тревога, как длинный шип, вонзилась в сердце Адама с такой силой, что он охнул и сжал ладонью левую сторону груди. Каин нахмурился и стиснул челюсти. Адам видел, как он сжимает кулаки, даже явно хотел сказать что-то резкое, но удержался и смолчал, только отвел от жертвенника взгляд.
Адам задержал дыхание, так мучительно хочется подсказать старшему сыну, что Всевышний все видит и понимает.
Да, принести жертву — правильный шаг, это акт благодарности за все, что Он им дал, начиная от самого мира и их жизней, люди должны научиться благодарить друг друга, ибо неблагодарность — плохо. Но благодарить нужно не вынужденно, не сцепив зубы, а искренне и с чистым сердцем.
Если же приносишь жертву не искренне, а лишь потому, что так положено, то это нехорошо. Нужно взять себя в руки, понять, что поступаешь нехорошо, и признаться в своем нехорошем проступке.
Каин, крайне раздраженный, что Творец так явно показал благосклонность к Авелю, тем самым унизив его, старшего брата, работал в поле яростно и с утра до вечера, нарушая желание Творца, чтобы люди работали не больше, чем нужно для жизни.
Однажды он услышал могучий Глас с небес:
— Почему ты огорчился? И отчего поникло лицо твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним.
Каин вздрогнул, никогда с ним не заговаривал сам Творец, на минуту даже усомнился, но тотчас же горячая радость охватила его целиком, а чувство гордости нахлынуло и поглотило с головой: Всевышний заговорил с ним, нарушителем, а не с покорным и почтительным Авелем!
— Какой грех, — пробормотал он, — где грех? Я не грешил…
— Ты не прав, Каин, — произнес могучий Голос, но произнес мягко, хотя Каин чувствовал с трепетом, что, если Голос станет чуть громче, он может расколоть мир, как гнилой пень. — Ты знаешь, что ты сделал не совсем хорошо…
— Что?
— Но если признаешь вину, — продолжал Голос, — если покаешься и исправишься, Я прощу тебя. Если нет, то когда придет Страшный суд… а он придет!.. тебе припомнится и этот твой первый серьезный проступок.
Он собрался с духом и ответил с достоинством:
— Я не совершил никакого дурного проступка!
— А столь ничтожным даром Ты хотел унизить Меня?
— Я показал Тебе, — ответил Каин дерзко, — что Ты погубил землю, заставив ее родить чертополохи. Освободи ее от Своего проклятия — и она будет давать сочные плоды. И тогда получишь намного больше!
— С Творцом не торгуются, — произнес Голос сухо, но и в то же время с печалью. — Ты так и не понял, зачем Я тебе это говорю… Каин, у тебя пока что есть силы уничтожить в себе злое начало. Оно в тебе еще совсем слабое, но, если будешь ему потакать, — вырастет! А потом, когда окрепнет, ты не сможешь сойти на праведный путь, даже если захочешь. Сила зла в тебе будет слишком велика. Сейчас зло в тебе как робкий гость, но, если не изгонишь его, — станет хозяином в доме твоей души.
Каин пренебрежительно фыркнул.
— Слова! Только слова. Я вижу землю, что могла бы давать хорошие урожаи. Но не дает из-за Твоей злой воли.
— Она не злая, Каин, — ответил голос, — зачем ты споришь, когда сам знаешь, что принес жертву без искренности, без чистого сердца? Только потому, что так велел отец?
— А Тебе было мало? — спросил Каин задиристо. — У Тебя же, как говорит отец, весь мир! Что Тебе надо от моего поля, которое я вскопал своими руками, сам искал и выдергивал сорняки, гонял птиц, чтобы не выклевывали зерно, а потом стерег от диких зверей? Мне хлеб достается тяжелее, чем приплод ягнят Авелю!
— Я знаю, — ответил Голос. — Я все знаю и все вижу.
— Так почему?
Голос ответил после паузы:
— Каин, это называются «отношения». Ты знаешь, как они строятся между людьми, но еще не знаешь, что такое отношение к Создателю или что понимается под отношениями с Ним.
Он спросил недоверчиво:
— И что это?
— Когда ты приносишь эту жертву, — пояснил Голос, — ты признаешь Мою власть и Мое руководство. А Я, в свою очередь, берусь вести тебя по жизни и защищать от всяческих бед… Вот для этого ваш отец и велел вам принести жертву. Чтобы вы заявили этим самым о своем согласии слушать Меня и повиноваться Мне… и еще он хотел, чтобы Я подал знак, что беру вас под защиту и буду оказывать вам покровительство… Каин, ты понял отца своего?
Каин вздрогнул, Голос стал требовательным, в нем прозвучала строгая нотка.
— Да-да, — ответил он поспешно. — Я понял!
В небе прогремело, плотные тучи побежали, как несметное стадо грязных овец, Каин ощутил, как мир покидает нечто огромное, и еще показалось, что он услышал сказанные в сомнении слова:
— Понял ли…
Каин обходил по краю зеленое поле с пшеницей, бережно приподнимал поваленные ветром стебельки. В ушах все еще звучали слова Творца, жар и холод попеременно заполняли грудь. Господь заговорил с ним, повторял он снова и снова в дерзком упоении, с ним, полным мятежного духа, а не со сладеньким Авелем, который всегда старается понравиться всем!
Отец говорил, что Всевышний — жестокосердный, но где же жестокосердность, мог бы прихлопнуть Каина за дерзость, как жалкую мошку, а вместо этого уговаривал, объяснял, старался, чтобы он, Каин, принял его точку зрения?
Или это значит, что он стоит больше, чем Адам? И Господь возлагает на Каина больше надежд, чем на слабовольного Адама, который, по сути, отстранился от всех дел?
Да, Он принял жертву Авеля, но не заговорил с ним, иначе Авель бы всем уши прожужжал про внимание к нему Господа, а вот с ним, Каином, говорил…
Вдруг сердце замерло: впереди поле безжалостно потоптано, следы множества копыт, овечий помет, словно эти подлые твари не только жрали и топтали его пшеницу, но еще и валялись здесь, отдыхали, гадили…
Ускоряя шаг, он побежал вдоль поля, ужасаясь потоптанному, съеденному, вбитому копытами в сухую и уже мертвую землю. Следы большого овечьего стада привели на вершину пологого холма, а оттуда Каин увидел, как по ту сторону в долине вокруг большого овечьего стада носится взмыленный волк-пес, сгоняет отбивающихся в кучу, по другую сторону бегает Авель и размахивает длинной палкой.
Каин понесся к ним, вне себя от гнева. Авель оглянулся, глаза расширились то ли от удивления, то ли от страха. Каин налетел, как свирепая буря. Авель рухнул на спину от страшного удара в лицо, Каин начал избивать его ногами, но тяжелый удар в спину бросил его на землю.
В шею вонзились острые зубы, и сразу же Каин услышал крик:
— Шешель, фу!.. Шешель, назад!
Клыки медленно разомкнулись, но над самым ухом грозно рычало, а когда Каин осторожно скосил глаза, совсем рядом угрожающе заблестели острые волчьи зубы.
— Шешель, нельзя!..
Рычание стало тише, но пес не отодвинулся, зато в поле зрения появился Авель, губы разбиты в кровавую лепешку, красные струйки сбегают на грудь, но заговорил он виновато и жалобно:
— Брат, прости!.. Овец все больше и больше, плодятся так быстро, что я… я не уследил! Прости!.. Надо будет завести еще ручных волков…
Каин осторожно сел, пощупал шею. На пальцах осталась кровь. Волк не сводил с него глаз и с легким предостерегающим рычанием угрожающе приподнимал верхнюю губу, показывая острые белые клыки.
— Ты истоптал половину моего поля, — произнес Каин медленно.
— Не половину, — сказал Авель быстро. — Совсем немного. Даже меньше, чем четверть… Так, восьмую часть разве что. Но я отгоняю овец, ты видишь. Я буду пасти их… подальше отсюда. Вот увидишь!
Каин произнес так же медленно, не сводя взгляда с наблюдающего за ним волка:
