Аристократ. Пять Грязных Искусств (СИ) - Кондакова Анна (лучшие бесплатные книги .txt) 📗

— Заткнись, Клиф, — громко осадил его сосед по парте, поднялся и вышел.

Я и Дарт сидели, ожидая, когда суматоха схлынет. Возле нас остановился Питер Соло, наклонился к моему уху.

— Я могу сдать тебя в любое время, крыса Рингов, — потом выпрямился и посмотрел на Дарта, скривив презрительную мину: — Мой тебе совет, не связывайся с ним, Орриван. Он скоро утонет в дерьме, и тебя с собой захватит. Если твой отец узнает, с кем ты общаешься, он с тобой церемониться не будет, сам знаешь.

Дарт растянул губы в улыбке, выставил кулак и оттопырил средний палец.

— Ты куда-то шёл, Питер?

Тот поджал губы и одарил Дарта злым взглядом. Развернулся и, распахнув ногой дверь, вышел из кабинета.

— Эй! — возмутился ему вслед Хинниган. — Ну неужели нельзя тише?! Стадо бар-р-р-анов. Сейчас разбредутся по всей школе, а мне потом отвечать.

Очкарик слишком много на себя брал.

— А вы чего уселись? Идите в библиотеку! — рявкнул он на нас.

Дарт снова выставил средний палец.

— Катись, заморыш.

Хинниган ткнул пальцем очки на вздёрнутом носу.

— Да пошли вы оба! — и тоже вышел.

В кабинете воцарилась тишина. И надо было отправляться вместе со всеми в библиотеку, но меня придавило к стулу так, что не подняться. Пока шёл урок, симптомы лихорадки хоть как-то отходили на второй план, но сейчас она снова охватила тело. Голова адски горела, в ушах нарастал шум.

— Рэй, ты выглядишь так, будто сейчас в обморок свалишься, — хмыкнул Дарт. — Сотрясение мозга получил, точно тебе говорю.

Достал он со своим сотрясением мозга.

— Да нормально всё, — я заставил себя подняться.

Но тут с ужасом ощутил, как огромная волна тошноты начинает набирать силу внутри меня, в районе желудка, и точно лава в проснувшемся вулкане, поднимается к горлу.

Нет, только не это.

Я зажал рот ладонью и ринулся из кабинета, расталкивая учеников в коридоре.

Чёрт… только бы добежать!..

***

Я ворвался в туалет, налетев на какого-то парня и сбив его с ног. Кинулся к раковине — она сейчас была ближе всего.

Меня вывернуло прямо туда.

И столь болезненных приступов рвоты я отродясь не припомню, аж до слёз. Ощущение, что внутри что-то переламывается и, скребя внутренности, выходит наружу, в глотке превращается в кашу с иголками… и всё лезет и лезет, готовое порвать изнутри…

Я закашлялся и включил воду.

Надо было смыть с раковины всю эту дрянь: сизо-голубую субстанцию с вкраплениями кровяных сгустков. Треклятый овеум теперь лез из меня не только ручьями пота, и я боялся даже представить, что будет дальше.

— Питон… эй… тебе плохо? — опасливо спросили у меня.

Кажется, это был тот самый парень, которого я сбил с ног.

Не поворачиваясь к нему, я прохрипел:

— Мне нормально. Вали отсюда.

Повторять не пришлось, парня как ветром сдуло.

За спиной хлопнула дверь, и всё стихло. Я пару минут постоял, склонившись над раковиной, громко сопя, сплёвывая тягучую сизую слюну и дожидаясь, пока приступ схлынет. Потом сполоснул лицо и руки, пригладил взъерошенные волосы перед зеркалом.

Но лучше бы вообще туда не заглядывал.

Ужасный у меня был вид: серая, как у мертвяка, кожа, воспалённые покрасневшие глаза, безумный взгляд. С того момента, как я впервые увидел своё новое лицо, прошло не больше трёх суток, а я уже успел обзавестись рассечённой бровью, порезом на подбородке, парой-тройкой смачных ссадин и даже сломанным носом. Хорошо, что следов практически не осталось, но лицо всё равно выглядело далеко не таким свежим и холёным, как раньше.

Постепенно я превращал изнеженное тело Теодора Ринга в потрёпанное и закалённое боем тело Рэя Питона. Даже хрупкие руки стали жилистей, а кожа на костяшках кулаков заметно огрубела.

Но этого, конечно, было мало для того, что я задумал. Капля в море. Нужно тренироваться так, чтобы трещали кости и ныли мышцы, нужно повышать индекс кодо, осваивать все тактики боя, какие только можно освоить. Нужно стать тем, кого не смогут удержать стены Ронстада…

Снова хлопнула дверь.

В отражении зеркала я увидел камердинера Бернарда.

— Мне сказали, что вам плохо, мистер Питон, — сообщил он.

Я обернулся, вытирая мокрое лицо рукавом рубашки.

— Со мной всё нормально.

Камердинер покачал головой.

— К ночи начнутся галлюцинации. Очень неприятные галлюцинации, — он снова вынул из нагрудного кармана таблетки овеума. — Не хотите облегчить себе мучения?

Пилюли перекатились по его ладони в белой печатке и призывно стукнулись друг о друга.

Этот стук размножился в моей голове, я зажмурился, но воображение уже рисовало, как я подхожу к Бернарду, забираю у него таблетки и скопом отправляю их в рот, как они тают на языке, горько-сладкие, прохладные, а я блаженно улыбаюсь и уже не ощущаю себя человеком на последнем издыхании…

Я даже не заметил, как оказался рядом с камердинером и уставился на ладонь с таблетками. Во рту собралась слюна, как у голодной псины, дыхание участилось, а я всё пожирал взглядом эти чёртовы пилюли.

— Ну что же вы, мистер Питон? — негромко произнёс Бернард. — Берите. Никто не узнает… никто-никто не узнает…

Чудовищным усилием воли я перевёл взгляд на гладковыбритое лицо камердинера.

— Знаете, Бернард, что я вам скажу? Засуньте свои таблетки себе в…

— Я понял, мистер Питон, — остановил меня Бернард. — Тогда вам нужно поесть. Вы не завтракали сегодня утром, так хоть пообедайте. В столовой всё готово.

Он говорил о еде, а сам держал раскрытую ладонь с овеумом у меня перед носом, поигрывая пальцами.

Это было невыносимо.

Я облизал пересохшие губы, бросил взгляд на таблетки и быстро вышел из туалета, буквально сбежал оттуда, чтобы не сорваться и разом не проглотить всё, что мне предлагалось с таким сочувствующим видом.

***

До столовой, что находилась на первом этаже, я шёл так быстро, будто боялся умереть голодной смертью. На самом деле, на еду даже смотреть не хотелось, хотя я уже и не помнил, когда нормально ел в последний раз.

Войдя в просторную столовую с многочисленными столиками и зоной раздачи, благоухающей ароматами еды, я снова почувствовал на себе взгляды: кто-то смотрел на меня с опаской, кто-то с интересом, кто-то с тревогой, а кто-то с ненавистью. Равнодушных не нашлось.

— Рэй! — окликнул знакомый голос.

Дарт Орриван.

Он махнул мне рукой, а потом указал на место за своим столом и второй поднос с обедом. Для меня, что ли, прихватил? А ещё на стуле я заметил плечевую сумку с торчащей из неё книгой по истории Бриттона, взятую в библиотеке. Видимо, тоже для меня.

Странно всё это.

Я не собирался заводить здесь друзей…

— Так ты идёшь, или что? — развёл руками Дарт.

На себе я поймал ещё парочку взглядов: из другого угла столовой меня изучали Питер Соло и ещё какой-то парень, высокий плечистый бугай. Они переговаривались, посмеивались и при этом не сводили с меня глаз.

— Да пошёл ты, Питон, — послышался обиженный бубнёж Дарта. — Чтобы ещё раз я тебе обед притащил… Да я лучше сдохну.

Усмехнувшись, я направился к нему.

Этот парень мне нравился всё больше. Было в нём что-то надёжное и простое, бесхитростное. Дарт, несмотря на своё элитное происхождение, не вызывал во мне чувства недоверия, да и трусом не был. Хотя судить об этом ещё рановато.

Я убрал сумку, повесив её на спинку стула, и уселся напротив Орривана.

Тот уже ковырялся в тарелке с месивом, похожим на мясное рагу.

— У тебя совесть есть, вообще? — спросил он с набитым ртом. — Я, значит, зову тебя, будто ты мне позарез сдался, а ты у входа мнёшься. Упрашивать ещё тебя…

— Ладно, остынь.

Дарт оглядел моё лицо и поморщился.

— Совсем хреново, да? Мне Хью рассказал, как тебя в туалете скрючило. Может, всё же в медблок?

— Нет уж, — отмахнулся я, — в медблок я пойду в самом крайнем случае. Там же залечат до смерти.