Пророчество Предславы - Фомичев Сергей (книги без регистрации .TXT) 📗
— Ну, хоть намёк, какой?
— Бог переродился. Чтобы с ним справиться, следует, прежде всего, понять его новую сущность. Ведь это уже не Чернобог. Даже если повезет, и добудешь ты записи Всеслава или внучки его — тебе они мало помогут.
— Этот, что на летучем коне спустился, назвался Мстителем… — вслух подумал Сокол. — Но что за Мститель, кому?… И где в таком случае сам Чернобог, или кто он теперь…
— Может и Мститель… — равнодушно заметил священник и вернулся к тому с чего начал разговор. — Знаешь, есть что-то в твоём змеевике такое, что способно помочь. Вспомни, как демон желал получить его. Они точно связаны между собой. Крепко связаны. Подумай над этим…
— Колдун, который мне змеевик передал, сказал, что он, мол, последний, — припомнил Сокол. — Последний адепт?
Но Калика больше не отвечал. Заснул или забылся.
Подобные продолжительные разговоры давались архиепископу нелегко. Кашель раздирал грудь, а кровавой мокроты на белом платке оставалось всё больше. Сокол часто останавливал возок, давая Василию отдохнуть от тряски. Но передышки уже не помогали.
— Эх, Гришка, — посетовал чародей, — не уберёг я тебя, не уберёг.
— Гришка, — священник, открыв глаза, улыбнулся. — Ты так впервые меня назвал, когда сам был уже стариком. И вот я умираю, а ты, вроде как, и не спешишь.
Сокол промолчал.
— Наверное, тяжело видеть, как старятся и умирают твои друзья, — продолжил Калика. — Не хотелось бы мне оказаться на твоём месте…
Сокол по-прежнему молчал.
— Ты вот что, колдун, — сквозь хрип и кашель сказал Василий, уже через силу проталкивая слова. — Позаботься о крестнике моём, о Михаиле Лексаныче. Молодой он ещё, а власти, те, что в Москве сидят, его не больно-то жалуют. Боюсь, как бы в беду князь не попал через это. Потому тебя и прошу. Тебе верю. Хоть и колдун ты поганый, и не встретиться нам на свете том никогда.
Василий и на пороге смерти взялся за старый спор.
— Не прорицай, — возразил Сокол, хотя не имел привычки перечить умирающим. — А насчёт Михаила, будь спокоен, помогу, если нужда случится. Слово даю.
— Ухожу я. Так хотел разыскать дорогу в рай в обход смерти. Не преуспел… Врата… Крестник мой… не оставь крестника…
Василий затих. Умер. Сокол окликнул монаха. Повозка встала. Вместе с ней остановился и весь отряд. Никому не потребовалось объяснять причину. Смерти владыки, видя пожирающую его болезнь, ожидали с часу на час. И всё же никто не хотел верить в случившееся, настолько несокрушимым казался людям новгородский владыка. Слишком великим он был, чтобы просто так умереть, слишком долго властвовал в этих краях.
Один за другим, люди подходили к повозке и, склонив головы, вставали вокруг. Скоморох, который и оставил-то хозяина ненадолго, растолкав народ, вскочил на повозку, обнял мертвого владыку. В душах людей лютовала тоска, многие почувствовали пустоту от потери пастыря. Никто не знал, что же им делать дальше.
Постояв с четверть часа, Сокол молча отошёл от повозки. Знаком подозвал к себе княжича.
— Пора уходить, — сказал он. — Здесь нам больше нечего делать.
— А как же архиепископ?
— Они позаботятся о достойном погребении владыки, а нам с тобой другой путь предначертан.
— Какой же? — спросил юноша. О поездке к невесте в Тракай он забыл и думать. Какая тут может быть невеста, когда такие дела открылись.
— Псков, это только начало, — пояснил чародей. — Нам нужно остановить Мстителя.
— Нам? — удивился Борис. — Что, и мне тоже?
— Он двинется дальше, — сказал Сокол. — Возможно, придёт и в твой город. Мы должны найти способ справиться с ним. Думаю, мне стоит переговорить об этом с твоим отцом, а лучшего поручителя, нежели ты, трудно сыскать.
Ни с кем не прощаясь, и даже не сообщив никому о странном решении, они направились в обратную сторону. За час до печальной остановки, отряд миновал развилку. Разыскав её, чародей намеревался повернуть на восток, на дорогу, что вела, по его мнению, в Великие Луки.
Однако покинуть тайком товарищей не удалось. Они успели сделать лишь несколько шагов, как со стороны Порхова появился конный отряд в дюжину воинов, возглавляемый двумя священниками. В один миг всадники оказались рядом и, ловко управляя конями, оттеснили людей на обочину. Лишь Скомороха, который бесшумно рыдал над телом владыки, пока не тронули.
Одним из священников оказался архимандрит Микифор, тот самый, что сопровождал Калику в Псков, но странным образом исчез в Порхове вместе с владычной свитой. Второй, хоть и держался всё время в тени, производил впечатление весьма влиятельной особы.
— Итак, — сказал Микифор насмешливо, и от этой насмешки многих пробрала дрожь. — Архиепископ умер. Не уберегли вы, значит, пастыря своего? Не уберегли.
— Убери своих людей, Микифор, — твёрдым, без капли страха голосом произнёс Сокол.
— Это кто? — дёрнулся священник. — А, колдун! Вот так встреча!
Ничуть не смущаясь свидетелей, он заявил:
— Очень большие люди жаждут увидеться с тобой. Очень большие.
Воинов, только недавно смотревших в глаза смерти, обычно мало что может испугать. Но псковичи сильно устали, многие остались без оружия, да к тому же налетевший на них отряд представлял власть. Поэтому люди молчали.
— Ты, колдун, отправишься с нами, — заявил Микифор. — Тебе честь особая выпала.
Несколько всадников двинулись к чародею.
— С чего это вдруг? — спросил Сокол, тронув рукоять меча, и сквозь зубы добавил. — Убери людей, от греха подальше.
Новгородцы приостановили движение, замялись.
— Здесь новгородская земля, — ответил архимандрит. — И я сделаю всё, что сочту нужным.
— Э, да ты, Микифор, как я погляжу, на место Калики метишь? — прищурился чародей. — Выходит, подставил владыку. Послал на верную смерть, а сам в Порхове отсиделся или ещё где. А может, ты знал? Всё знал, с самого начала?
— То не твоего ума дело, колдун, — ответил священник с раздражением и, повернувшись к всадникам, рявкнул. — Что встали? Вяжите его! Будет противиться — двиньте мечом в зубы. Да плашмя бейте, плашмя, он мне живым надобен.
Новгородцы бросились выполнять приказ, но тут в разговор неожиданно вмешался Борис.
— Ты, тварь трусливая, немедленно убери своих нукеров! Здесь люди прошедшие пекло, и не тебе, ободранной сбежавшей крысе, глумиться над ними.
Сокол едва заметно улыбнулся. Видимо жестокая битва и гибель друзей сильно повлияли на юношу. Сейчас он говорил как настоящий князь.
— Это ещё кто такой? — взвился Микифор. — Щенок колдунский? Взять и его!
— Тут ты Микифор дал маху, — спокойно сказал Сокол. — Тебе не стоит трогать этого юношу. Он не в твоей власти.
— Да? — усмехнулся священник. — Он что, ангел небесный?
— Не ангел, — по-прежнему спокойно ответил Сокол. — Но для тебя большого различия нет. Он сын Константина Васильевича, великого князя суздальского.
— Да? И что с того? — храбрился священник, но всё же было заметно, что он пребывает в смятении. Появления княжича в вышедшем из Пскова отряде Микифор, похоже, не предусмотрел.
— А то, — вступил опять Борис. — Ты, верно, не представляешь себе, что будет, когда мой отец узнает об этом. Я уж не говорю о союзе великого княжества с новгородской землёй. Как ты думаешь, что станет с ним после подобного вероломства? И как отнесутся к тебе те новгородцы, что затратили огромные силы и средства на его создание?
Поражённый красноречием юноши, Микифор промолчал, а Борис, подумав, добавил:
— И вот, что я тебе ещё скажу. Мне не составит труда донести до больших людей, кто действительно виновен в гибели Калики, кто бросил его в Порхове, обрёк на погибель. Ты надеялся занять его место? Можешь забыть об этом.
— Даже вот так? — прорычал Микифор. — Что ж, ты сам не оставил мне выбора.
