Империум человечества: Омнибус (ЛП) - Ренни Гордон (книга бесплатный формат TXT) 📗
Металлическая поверхность звякала под тяжёлыми, по колено, сапогами Бриель, и Ганне потребовалось несколько секунд, чтобы её догнать. Рядом с ожидающими челнокам было жарко и воняло тошнотворной смесью топлива, грязи и греха. Зная, что случись с Бриель какая-нибудь неожиданность, её отец найдёт его и скормит помойным крысам в трюмах своего крейсера, Ганна твёрдо решил держаться к хозяйке как можно ближе, хоть по опыту и знал, как сильно это действует ей на нервы.
— Эй, там! — крикнула Бриель кучке палубной обслуги, сражавшейся с толстым топливопроводом, который пыталась присоединить к впускному клапану бронированного челнока, делившего с «Аквилой» посадочную площадку. Когда работяги явно проигнорировали её, решив не отвлекаться от работы, Бриель вскинула бровь и упёрла руки в боки.
Не успел Ганна поравнялся с ней, Бриель уже ринулась в сторону палубной обслуги, но в этот момент пара здоровенных охранников неподалёку шагнула вперёд, чтобы преградить ей путь. Явные братья, эти двое по всей видимости состояли на службе у местного подпольного мира, ибо были обильно аугментированны и так же обильно покрыты наколками, которые свидетельствовали о запутанной сети покровителей, пользующихся их преданностью. Бриель прочла всё это одним махом и тотчас уяснила, что парочка принадлежит одному из мелких сутенёров, который работает отсюда, из Трясиновки.
Кинув внешне небрежный взгляд на тушу бронированного челнока, которым занималась обслуга, Бриель подняла голову, чтобы взглянуть в лицо ближайшему верзиле. «Клянусь всеми святыми, они здесь не заморачиваются с красотой породы», — подумала она про себя.
— Послушайте, мальчики, — начала Бриель сладко, вызвав у обоих скептические взгляды. — Я хочу, чтобы мой корабль посторожили, пока я занята делами в городе. Какие деньги у вас тут в ходу?
Бриель прекрасно знала, какой вид наличности предпочитают местные и сколько попросят, но решила попридержать этот козырь, во всяком случае — пока. После минуты серьёзных умственных усилий один из верзил ответил:
— Сколько нужно сторожей?
— Все, какие есть, — не задумываясь, брякнула Бриель, вызвав безмолвное удивление Ганны. По правде говоря, сколько и чего она выложит местной охране — не имело никакого значения, но следовало произвести нужное впечатление в нужных кварталах.
— Половина бригады занята там, — более разговорчивый из братьев ткнул большим пальцем механической руки в сторону бронированного челнока.
— Плачу вдвое, — ответила Бриель бесшабашно. — Клановыми «черепами».
Верзилы переглянулись, глаза у них явно загорелись, и к безмолвному согласию они пришли за какие-то несколько секунд.
— Половина сейчас, — вмешалась она прежде, чем кто-то из них успел ответить, достала монету, которая стоила больше, чем оба обычно получали за месяц, и показала так, чтобы стало видно обоим. — Половина потом, если сделаете всё, чтобы я была довольна.
— Замётано! — хором ответили братья, явно поверив, что Бриель сдержит слово.
— Тогда оставляю корабль на вас, — Бриель перебросила монету в ладонь ближайшему из парочки. Она проследила, как два громилы отозвали своих дружков и переправили на охрану её судна. Когда парочка в сопровождении сервиторов удалилась, посадочная площадка аж загомонила: местные мордовороты принялись трезвонить о халявной работёнке. Зная, что не подобает смеяться над тупыми людьми, Бриель спрятала лукавую усмешку и двинулась в Трясиновку.
— Святая Терра! — пробормотала она, когда четвёрка вывернула на то, что считалось здесь главной улицей. — Это, на самом деле, ещё большая дыра, чем говорили …
Главную улицу улицей назвать было весьма сложно: она больше походила на ущелье между ветхими, кое-как сколоченными зданиями, и путь по ней представлял собой не прямую и ровную линию, а скакал то вверх, то вниз по многочисленным мосткам, площадкам, лестницам и переходам, соединяющим одно здание с другим. Сами строения представляли собой ветхую смесь листового металла и неподдающихся опознанию кусков машин со всевозможными грузовыми контейнерами, так что недвижимость здесь явно оставляла желать лучшего. Мостками чаще всего служила просто пара брусьев или гнилых жердей с рифлёным настилом или сеткой сверху, кое-как примотанной длиннющими кусками сухой лозы.
Но хуже всего были жители. Каждый свободный пятачок на переходах и мостках занимало трясиновское отребье всевозможного пошиба. У входа в каждую дыру тянули руки попрошайки в рваном тряпье, а в глубине, среди сумрака, тряслись и потели страдальцы с разнообразными химическими пристрастиями. Ворьё и жульё умильно поедало глазами Бриель с её свитой, а накачанные мордовороты и покрытые рубцами наёмники пытались высмотреть в ней скрытую угрозу. Публика побогаче — понятие относительное для такой удалённой адской дыры, ибо по-настоящему богатый отдал бы любые деньги, чтобы только оказаться подальше отсюда, — прогуливалась по мосткам, гордо демонстрируя то носильное богатство, которое могла доверить защищать своей охране, а за полуоткрытыми дверями призывно трепетали ресницами раскрашенные потаскухи.
Глаза Бриель сузились, когда она увидела среди общей толчеи немало мутантов — особей, чьи тела были искривлены и уродливы, а лица больше походили на звериные. Некоторые щеголяли кожей и волосами кричащих расцветок, хотя, вполне возможно, что эффект был искусственным, так как у множества субкультур по всему Империуму была своя, нередко самая причудливая мода. У некоторых были лишние конечности, но за такое могли заплатить — и платили! — лишь самые богатые, ибо требовались услуги самых искусных мастеров плоти, чтобы сделать всё как следует. Так что мутанты были явно настоящие, рождённые в своей генетической ереси.
На многих из более миллиона миров Империума подобным порченым особям светил бы строжайший контроль, а то и зачистка. Разве что, им могли позволить искупить грех нечистоты тем, чтобы провести недолгую и горькую жизнь, безвылазно горбатясь в цехах и литейных какой-нибудь бесчеловечной трудовой тюрьмы, но редко где им дозволялось так выставлять напоказ свои уродливые лица. Лишь в пограничье и за его пределами подобные твари могли расхаживать открыто, не опасаясь кары властей.
Если присутствие мутантов в человеческом мире было редким событием, то тварь, шагавшая по самым верхним мосткам, была самым настоящим явлением. Худое и тонкое существо, отдалённо напоминающее гуманоида, но чересчур длинные, похожие на ходули руки использующее как дополнительную пару ног, передвигалось с некоторым даже изяществом от одного здания к другому. Кожа у него была шершаво-серой и вдоль спины пестрела более тёмными пятнами, а вместо одежды существо носило то, что могло служить только боевой экипировкой: некую форму разгрузки со множеством подсумков и кармашков. Удлинённая голова походила на орлиную, щеголяя тремя парами глаз по бокам и ртом в виде крошечного, похожего на присоску отверстия на конце хоботка. У Бриель захватило дух: никогда прежде она не встречала такую расу и даже не читала о ней за всё время обучения.
Грубый хрюкающий рык с другого перехода тут же оповестил Бриель о наличии ещё одного вида чужаков — и уж этот она повидала весьма на многих мирах. И действительно: неотёсанные зеленокожие варвары свирепствовали на всей изведанной Галактике. Их беззаконные империи порождали огромные очаги войны и смуты, и, следовательно, ни один имперский сектор не был избавлен от их беспрестанных вторжений и миграций. Распихивая в стороны встречных и рявкая на проходящих мимо, кучка здоровенных ксеносов прокладывала себе путь по переходу, опасно цепляющемуся за стенку здания, сооружённого из огромного цилиндра топливного транспортника. Бриель брезгливо скривилась, ибо эти звери были настоящим отребьем вселенной, и подобных им редко терпели даже в таких дырах, полных рецидивистов, как Трясиновка. Городишко упал в её глазах ещё ниже.
Бриель остановилась на относительно открытой галерее, уступив дорогу группе пьяных вдрызг мирских технарей, и окинула взглядом строения и переходы впереди. Потом сунула руку в карман и достала небольшой инфопланшет, тут же ощутив притянутые движением взгляды прохожих, старавшихся не подавать при этом виду. Щёлкнув по руне активации, она разбудила спящую машинку, и на светящейся зелёным поверхности возник грубый план города.
