Иван Васильевич. Профессия – царь! - Ланцов Михаил Алексеевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
И с каждым залпом угасала его надежда, погребая под собой всю его жизнь. Казнят или нет – непонятно. Но с Иваном Васильевичем он связывал свою будущую жизнь и свое возвышение. А теперь его нет. В чем он был уверен. Выжить под таким обстрелом было немыслимо. А значит его самого больше нет. Такого провала ему не простят, особенно родовитые доброжелатели, которые и без того слишком завидовали его внезапному возвышению.
- Гришка! – Окрикнул его голос Ивана Васильевича, заставив вздрогнув всем телом. – Чего это ты тут расселся? Утомился поди?
- Государь! – Ахнул Скуратов-Бельский натурально просветлев лицом.
- Думал избавился от меня? – Усмехнулся Басилевс. – Не дождетесь!
- Что ты Государь! Да я…
- Знаю, - перебил его Иван Васильевич. – Живых взяли?
- Да.
- Ну так действуй. А то их заказчики уже коней седлают. Негоже их упускать.
- Есть! – Козырнул Скуратов-Бельский и ускакал, сияя мордой лица словно начищенное серебряное блюдо.
Иван Васильевич же остался на своем кораблике, приставшем к берегу. Весь забрызганный кровью выглядел он жутковато. Да и супруга ему была под стать, хотя забрызгало ее меньше. Видя, что Государь прикрыл собой жену, верные люди постарались прикрыть их обоих своими телами. Многих побило. Однако пуля даже из тяжелого мушкета не всесильна. Выжила августейшая чета. Даже ранений никаких не получила.
Елизавета аккуратно вытерла ладонями лицо, стирая с него кровь, что натекла с волос. Лежать фактически в луже крови удовольствия мало. Особенно снизу. Все что вытекало из убитых поблизости – все было ее. Даже Иван Васильевич так не испачкался как она. Не женщина, а какой-то кровавый демон. Очень хмурый и злой. А главное – никаких криков или истерик. Елизавета Генриховна отреагировала на удивление хладнокровно. Лишь мужа ощупала, когда все прекратилось, удостоверяясь, что его не зацепило, да истово перекрестившись, поблагодарила Бога, что сына с собой на эту прогулку не взяли…
Вечером того же дня в Кремле прошло оперативное совещание.
- Выяснил, кто все это затеял?
- Да, Государь, - кивнул Скуратов-Бельский. – К сожалению, он уже покинул Москву.
- Сбежал?
- Нет. Он уехал раньше. Купец это был. Прибыл из Крыма. За него много кто ручался из наших, ибо дела вел честно.
- Что же он так? Теперь ведь ему путь сюда закрыт. Мы ему разве дорогу где перешли?
- Да нет. Ничего такого пока выведать не удалось. Но с ним было несколько подозрительных людей. Дорогая одежда, но не купцы. Разговоров с нашими не вели. Беседовали только с ним и по-своему.
- А о чем? Никто не слышал?
- Так не по-татарски, а иначе.
- Ясно… - констатировал Иван Васильевич и погрузился в свои мысли, доверив дальнейший расспрос супруге. Пускай помучает Гришку. А ему и так уже стало все понятно.
Крым был верным и преданным вассалом Османской Империи, удар по экономике которой затронет и его. Одно дело, когда твой сюзерен силен и могуч, и совсем другое, когда у него у самого забот полон рот. Вкупе с покушением на русское посольство в Персии все становилось очевидно. Султан пойдет на любые меры, лишь сорвать персидский транзит через Россию в обход своих земель. Слишком уж сильно этот проект бил Сулеймана по самому больному месту - по карману.
Что будет дальше?
Вопрос. Но если султан пошел на покушение на монарха, это говорило о том, что он пойдет на все ради срыва затеи. И быстро. Ибо время работало против него.
Ситуацию усугублял еще тот факт, что Барбара Радзивилл, возлюбленная супруга Сигизмунда II Августа Польского и Литовского не только пережила свою коронацию, но и свою свекровь. Да-да, Бона Сфорца скоропостижно скончалась через полгода после покушения на русское посольство в Персии.
Совпадение? Иван Васильевич так не думал. Потому что ее скоропостижная смерть при странных обстоятельствах передала в руки Сигизмунда не только обширные владения, но и огромную сумму денег без малого в миллион золотых дукатов. В эквиваленте, разумеется. Что развязало августейшему соседу Ивана Васильевича руки и позволило в кратчайшие сроки смять оппозицию, наведя порядок в Польско-литовском союзе.
Это было крайне плохо, потому что поведение Османской Империи было непредсказуемо. И как в ситуации военной угрозы Руси поведет себя сосед – одной Кхалиси было известно. Да, Иван поддержал его во время кризиса. Но из личной корысти. И Сигизмунд, будучи человеком умным, вряд ли этого не понимал. Кроме того, усиление Руси для него было критически опасным делом.
Кратковременная идиллия закончилась. Теперь требовалось как можно скорее запускать торговый маршрут от Каспия до Белого моря и готовиться к тяжелой оборонительной войне.
Глава 4
1553 год – 13-18 мая, Волго-донской волок
Небольшое укрепление Донгард, стоящее на левом берегу Дона, жило своей жизнью. Спокойной и размеренной. Да и какая здесь могла быть суета? Земляной редут, несколько бараков-казарм и сараев. Маленькая конюшня на десяток коней. Кое-какие хозяйственные постройки в округе. И всего две сотни бойцов – молодых стрельцов. То есть, иррегулярной гарнизонной пехоты, еще не успевшей обзавестись семьями. Ну и артиллеристы. Куда уж без них? Две батареи полевых восьмифунтовых пушек, способных вполне уверенно отгонять степняков.
И тут из-за излучины появились они – гребные суда. Много. Очень много.
- Османы… - тихо выдохнул комендант.
Не с ними он готовился сражаться. Ой не с ними. Ужас охватил все его существо. Однако голубя с весточкой командованию послал и гарнизон по тревоге поднял, изготовившись к бою. Хотя подумывал о том, чтобы сесть на коня, да деру дать. Но удержался, прекрасно понимая, что за такое его попросту казнят. То есть, все так же умрет, только с позором и всеобщим осуждением.
Часть османских лодок пристало к берегу метрах в трехстах ниже по течению реки. И пехота, что была в них, высыпала на берег горохом.
С крепости открыли огонь. Восьмифунтовые ядра вполне могли доставать до противника на такой дистанции. Но толку с того было немного. Да, какой-то урон проходил, но не серьезный. Ситуацию усугубляло еще и то, что в данном направлении работали всего три пушки.
Янычары, а это были именно они, быстро выгрузились, накопились и пошли на приступ не особенно раскачиваясь. Едва тысячей. Время было дорого. А крупные гребные корабли, сопровождавшие всю эту кавалькаду «речной мелочи», стали подниматься против течения, стреляя из пушек, стремясь подавить артиллерию редута и отвлечь внимание защитников.
Невысокие земляные стены оказались не настолько низкими, чтобы их можно было легко форсировать без лестниц и прочих приспособлений. Поэтому янычары ломанулись в обход – вдоль периметра редута – ко входу.
Стрельцы, конечно, стреляли. Благо, что дистанция была небольшой. Но что могут сделать две сотни стрелков с крайне низкой выучкой и моралью? Особенно при численно и качественно превосходящим противнике…
Комендант сделал баррикаду из повозок, перекрывая вход в редут. Но это не помогло. Янычары решительным рывком сблизились с повозками. И, растащив их, ворвались внутрь редута.
Бах!
Ударила восьмифунтовая пушка ближней картечью по ворвавшейся толпе. Но спасти положение она уже не могла. Деморализованные стрельцы были попросту сметены…
Спустя каких-то три дня османские войска уже подошли к Рагарду – русской крепости на берегу Волги. Этакими восточными воротами Волго-донской волоки. И, в отличие от Донгарда, это укрепление было всецело готово к бою. Даже мирное население по реке отправили на север от греха подальше. И осман здесь ждал совсем не редут…
