Стальная Крыса идет в армию - Гаррисон Гарри (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
– Это невыполнимо, – вздохнул доктор Лум. – Ничего они не получат, поскольку ничего не хотят дать взамен электроэнергии. То же касается и продовольствия. Рынки пусты, так как фермеры перестали возить в город продукты.
– Но чем тогда питаются горожане? – удивился я.
– Сами ходят на фермы. Город опустел почти на треть.
– Как опустел? Куда девались жители?
– Кто куда. – Стирнер улыбнулся, глядя на мою изумленную физиономию. – Я вижу, вы совершенно не представляете, как действует наша экономика. Попробую объяснить на простейшем примере. Возьмем фермера. Он производит сельскохозяйственную продукцию, обеспечивая себя всем необходимым.
– Так уж и всем? – усомнился я. – А если ему понадобятся новые башмаки?
– Он пойдет к башмачнику и выменяет обувь на еду.
– Бартер! – воскликнул Мортон. – Самая примитивная экономическая система. Но для современного технологизированного общества она неприемлема… – Он запнулся, обводя взглядом комнату.
Стирнер снова улыбнулся.
– Разумеется, неприемлема. Но индивидуальный мютюэлизм не сводится к бартеру. Индивидуум добровольно объединяется с другими индивидуумами для производства промышленных изделий или, скажем, строительства домов. За каждый час работы он получает вирр.
– Что получает?
– Трудочас. За вирр он может получить определенные товары и услуги.
– Короче говоря, вирры – это деньги, – заключил Мортон. – А деньги – это капитализм. Значит, ваше общество – капиталистическое.
– Боюсь, что нет. Индивидуальный мютюэлизм – это не капитализм, не коммунизм, не социализм, не вегетарианизм и даже не жуткий монетаризм, погубивший множество технологизированных цивилизаций. Я знаком с этими терминами по трудам Марка Четвертого. Физически вирр не существует, в отличие от редких металлов или морских раковин. Его нельзя вложить в дело, и с него нельзя получить прибыль. В этом – главное отличие вирра от валюты. Поэтому у нас нет банков в привычном смысле этого слова – в них нечего вкладывать.
В голове у меня все перепуталось.
– Минуточку, минуточку. Я видел на улице автомобили. На какие средства они приобретены?
– Денег не нужно, – мягко ответил Стирнер. – Если вам понадобился автомобиль, идите к тем, кто их производит. Пока будете пользоваться – будете платить, вернете – перестанете платить. Главный принцип индивидуального мютюэлизма: каждому – по потребностям, от каждого – по способностям для общего блага.
– Нельзя ли пояснить? – Я налил себе вина и залпом осушил бокал, надеясь, что спиртное прочистит мозги.
– С удовольствием. Когда-то я читал – и дрожал от негодования! – о философии под названием «трудовая этика». Дескать, индивидуум обязан трудиться в поте лица, чтобы добывать элементарные средства к существованию. По мере совершенствования технологий все больше людей вытесняется из производства машинами. Удел безработных – быть брошенными на произвол судьбы, голодать и подвергаться гонениям, как преступники. Зато обладатели капитала, как утверждает эта лицемерная доктрина, не обязаны трудиться. Достаточно, если они будут увеличивать капиталы и присматривать за нищими. Ужасно? Ужасно. Иное дело – мютюэлизм. Чем больше всего производится, тем богаче общество, тем выше стоимость вирра.
До меня начало доходить.
– Еще один вопрос. Если стоимость вирра растет, то за ту же зарплату индивидуум может работать меньше?
– Именно так.
– Значит, сорокачетырехчасовая рабочая неделя становится не нужна. Сколько часов индивидуум должен работать, чтобы не помереть с голоду?
– Два часа в неделю обеспечат ему скромный кров, еду и одежду.
– Я хочу здесь поселиться, – тихо сказал Мортон.
Я понимающе кивнул – и замер, чтобы не спугнуть заскочившую в голову идею. Цап! И ухватил ее за хвост. Неплохо. Стоит попробовать. Но попозже, сначала надо позаботиться о заложниках.
– Скоро рассвет. Мне очень понравилась ваша лекция, Стирнер, большое спасибо. Теперь я знаю об индивидуальном мютюэлизме намного больше, чем прежде. Во всяком случае, достаточно, чтобы сформулировать вопрос: как вы поступаете в чрезвычайных обстоятельствах? В случае наводнения, например, или прорыва плотины? Иными словами – в случае катастрофы, угрожающей не индивидуумам, а коллективу?
Доктор шагнул вперед и поднял указательный палец.
– Хороший вопрос! Великолепный вопрос! – Он взял с полки толстый том. – Ответ на него – здесь! Марк Четвертый учел эту ситуацию. Вот что он пишет: «…Пассивное сопротивление – ваше единственное оружие. Но ни в коем случае не насилие. Но пока вы создаете самое ненасильственное государство, индивидуумы, считающие насилие нормой, будут применять его по отношению к вам. Запомните: мертвые не принесут пользы обществу, исповедующему индивидуальный мютюэлизм. Пока не пришел день полного освобождения, вы должны сосуществовать с другими. Вы можете покинуть их, но они могут пойти за вами и навязать вам свое присутствие. В этом случае вы и вам подобные должны относиться к исходящему от них насилию как к стихийному бедствию, например, извержению вулкана или урагану. Разумный человек не станет обсуждать с раскаленной лавой вопросы этики, а отойдет подальше; не будет читать мораль ветру, а найдет укрытие от него».
Захлопнув книгу, доктор Лум снова торжественно поднял палец.
– Мы спасены! Марк Четвертый предвидел наше несчастье и оставил необходимые наставления!
– Действительно, – с энтузиазмом подтвердил Стирнер. – Пойду передам всем остальным. – Он выскочил за дверь.
Я только рот раскрыл, проводив его взглядом. То, что вертелось у меня на языке, высказал Мортон:
– Что-то я не пойму, к чему клонит этот ваш Марк Четвертый.
– Марк Четвертый – сама ясность, – назидательно ответил доктор Лум. – Ясность и мудрость! Не подчинившись Зеннору, мы обречем себя на смерть. Поэтому мы подчинимся – и уйдем.
– Теперь я ничего не понял, – сказал я.
– Мы пустим ток и откроем рынки. Захватчики получат продукты, а некоторые фермеры заработают полноценные вирры, ведь они будут спасать народ от стихийного бедствия. Зато другие не будут работать, и поставки продовольствия для нужд города прекратятся. По мере уменьшения запасов провизии ускорится отток населения. Исчезнет нужда в электричестве, и с электростанции уйдет обслуживающий персонал. Скоро в городе останутся только солдаты.
– Похоже, вы верите в то, что говорите. Видимо, я недооценивал вашу приверженность. Позвольте еще один вопрос. Теоретический.
– Теоретические вопросы – самые лучшие вопросы!
– Вы правы. Допустим, я прихожу в далекий город и прошу работу. Мне не откажут?
– Разумеется, нет! Это же основной принцип индивидуального мютюэлизма.
– А вдруг там просто не найдется работы?
– Такого быть не может. Вспомните, мы говорили о растущей покупательной способности вирра. Теоретически чем она выше, тем меньше часов уходит на отрабатывание элементарных благ. Придет время, когда нескольких секунд в неделю будет достаточно…
– Спасибо, понял. Еще один-единственный вопросик. Если какой-нибудь солдат вдруг уйдет из армии…
– Он имеет на это полное право!
– Да, но его начальство придерживается иного мнения. Но допустим, он пришел в далекий город, нашел работу, встретил девушку, и все такое… Это возможно?
– Возможно? Еще бы! На том и стоит индивидуальный мютюэлизм.
– Я так и думал, что ты так думаешь! – Мортон вскочил и восторженно хлопнул меня по спине.
– Вычеркнем офицеров и унтер-карьеристов. Все остальные кто? Мобилизованные. Многие из них уклонялись от призыва. Если дать им возможность разбрестись, Зеннор скоро останется без армии.
Тут распахнулась входная дверь, и я нырнул под стол. Но это вернулся ликующий Стирнер, а за ним – отпущенные заложники. Мортон бросился к Шарле и схватил ее за руку, а я не удержался от похвалы:
– Отличная работа, Стирнер.
– Я воспользовался телевизофоном, что стоит на той стороне улицы. Оплатил канал всеобщего оповещения и рассказал о нашем открытии. В тот же миг возобновилась подача электроэнергии, а затем Зеннор получил первую партию продовольствия. Он выполнил обещание и отпустил заложников.
