Снежная королева - Виндж Джоан (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Он кивнул, и она почувствовала, как под ее пальцами расслабились могучие напряженные мышцы.
— А как насчет ПалаТион? Это же ее просчет, в конце концов. Ты хочешь, чтобы что-нибудь такое устроили и для нее?
— Нет. — Она задумчиво посмотрела в сторону зала Ветров. — На ее счет у меня совсем другие планы. Она свое заплатит… поверь мне, заплатит с лихвой! А теперь иди. Я хочу, чтобы все устроилось как можно скорее.
Он поклонился и вышел. Она осталась в громадном белом зале одна.
Глава 14
Спаркс лежал ничком, раскинув руки, поперек своей широченной кровати, и пальцем размазывал на покрытом изысканной резьбой изголовье капельки пролитого иноземного вина. Улетела. Ее больше нет… Он повторял эти слова снова и снова, безостановочно водя пальцем по резному рисунку. Но не хватало сил поверить в это; не хватало сил ни на эмоции, ни на движение — ни на что. Не было слез. Как могло случиться, что она вдруг исчезла из его мира — столь же безвозвратно, как если б умерла? Кто угодно, только не Мун! Ведь она всегда была частью его собственной жизни — с того самого дня, как он появился на свет. Ведь она дала ему клятву верности…
Но нарушила эту клятву и стала сивиллой! Зачем? Почему она так с ним тогда поступила? И теперь — почему она это сделала? Потому что считала, что он к ней никогда не вернется? Ах, почему он тогда не поехал в Нейт! Если бы он был дома, когда она вернулась с Островов Избранных, такого никогда бы не произошло.
Но он в Нейт не поехал. Сперва из-за того, что сразу все как-то не заладилось, а потом, когда его нашла Снежная королева, из-за того, что ему было слишком хорошо во дворце. И в тот, и в другой раз — из-за Карбункула. Нейт и весь мир Лета казались теперь далекими и серыми, словно неведомый, скрытый в тумане берег; единственной реальностью был калейдоскоп столичной жизни, целиком поглотившей его, захватившей настолько, что теперь он никогда уже не сможет удовлетвориться узким мирком островов и моря… Море… море теперь казалось ему всего лишь лужицей воды на каменном шарике планеты… Так было почти со всеми жителями Карбункула. Они часто клялись тысячей богов, но крайне редко молились им — и все необходимые ответы получали от своих машин.
Здесь, в соседней комнате, на столе сейчас лежало описание одной из таких машин… Спаркс битком набил свои в высшей степени просторные апартаменты, отведенные ему королевой, инструментами, приборами и механизмами, которые умели говорить, петь и даже слушать; которые сами умели рисовать и показывать различные картинки; которые сообщали ему, который час, как далеко отсюда до ближайших звезд и многое другое. Иногда он пытался разобраться в их устройстве, но каждый раз у него в руках замечательные работающие механизмы превращались в кучу мусора, или оказывалось, что внутри у них пустота или какие-то металлические стружки, сухой кал насекомых, бесполезные проволочки… Королева каждый раз подбадривала его и позволяла ему исследовать любые приборы и механизмы, имевшиеся во дворце; даже посылала его в Лабиринт, где было множество магазинов, чтобы он мог купить себе новые игрушки.
Он так и не понял, почему она тогда выбрала именно его и почему так щедро награждает за ту малость, что он для нее делает. Впрочем, теперь он уже не так сильно удивлялся этому. Сперва он заметил, как Снежная королева слушает его игру — то было напряжение, ничего общего с музыкой не имевшее; и это владевшее ею напряжение заставляло пальцы Спаркса спотыкаться и брать неверные ноты; порой у него возникало ощущение, что он стоит перед ней голый. А потом — то легкое касание, то шепотом сказанное нежное слово, поцелуй невзначай, нечаянная встреча в укромном уголке… И она была так невероятно похожа на Мун, что отвести от нее глаза было ему нелегко; и невозможно было не замечать ее чувств, не слышать зова собственной плоти…
Но это была не Мун. Это была вечная, нестареющая королева Зимы, и когда он наблюдал, как она обращается с инопланетянами и местными богатеями, получившими у нее аудиенцию, истина эта становилась для него тем более ясной.
В Снежной королеве было то, чего Мун не смогла бы, наверное, приобрести и за всю свою жизнь — глубокая мудрость, расчетливая рассудительность, богатейший опыт, прикрытые флером всепонимающей улыбки. И еще было в ней кое-что, чего никогда не будет в Мун… впрочем, он бы, пожалуй, и не смог бы назвать это словами… Как и в Мун было нечто, совершенно не свойственное Снежной королеве. Нет, Ариенрод никогда бы не смогла заполнить все его мысли, занять место Мун; и никогда бы не смогла стать той единственной, с кем он, как прежде с Мун, разделил бы все…
Но они были немыслимо похожи, и он уже так давно никого не любил… разве что иногда, случайно, в городе… Ариенрод стала его действительностью, Мун — только воспоминанием. И он начинал этого бояться; он боялся утратить связь с реальностью, но боялся утратить и собственное «я», а потому промолчал, когда, наверное, следовало принять ее недвусмысленное приглашение…
Но теперь обрезана та нить, что связывала его с жизнью на островах. Мун больше нет. Покинула Тиамат. Улетела неведомо куда. Теперь больше нет причин возвращаться домой… все равно не распутать то, что они напутали со своим будущим… Он никогда больше не увидит ее, никогда не почувствует рядом ее обнаженное тело — как тогда, впервые, на плетеном коврике у камина… Тогда ветер гремел кровлей и свистел за окнами в темноте, а в соседней комнате спокойно спала бабушка… Слезы наконец полились; он повернулся на бок и похоронил их в теплой мягкой подушке.
Он не столько услышал, сколько почувствовал, что в комнату кто-то вошел, — пахнуло холодным ветерком из открывшейся и бесшумно затворившейся двери. Он приподнялся, вытирая мокрые щеки, и хотел было вскочить, узнав королеву, но она удержала его, положив руку ему на плечо.
— Нет. Сегодня мы с тобой не королева и ее подданный, а всего лишь двое людей, одновременно потерявших того, кого любили. — Ариенрод присела с ним рядом. Ее свободно струящееся платье приоткрывало одно плечо. Она была одета почти просто, на шее — лишь ожерелье из кованых металлических листьев, нанизанных на шелковую нитку с узелками.
Он еще раз вытер лицо, как бы стирая с него и собственную растерянность. Но ничуть не смутился.
— Я… я не понимаю… ваше величество. — Зачем она пришла сюда, почему сидит на его постели? Можно подумать… — Откуда вы узнали? О Мун? О Мун и обо мне?
— Тебе, значит, по-прежнему не ясно, откуда я все знаю? После стольких дней, проведенных здесь? — Она улыбнулась.
Он потупился, обхватив руками колени.
— Но почему… именно мы? Столько людей… мы ведь всего лишь дети Лета.
— Разве ты до сих пор ни о чем не догадался, Спаркс? Посмотри на меня. — Он поднял голову. — Я ведь напоминаю тебе кое-кого?.. Я напоминаю тебе Мун, не правда ли? — Он кивнул. — Ты думал, я этого не знаю? — Она коснулась его плеча. — А я знаю все. Знаю, что это… беспокоит тебя. Она мне родная, одной крови со мной; ближе мне, чем даже ты — ей.
— Может быть, вы… — Он пытался представить себе, в каком родстве они могли состоять, ибо были удивительно похожи, даже в мелочах. — Вы ее тетя? Сестра ее отца?..
Ариенрод покачала головой; светлая прядь волос выпала из прически и заструилась по шее.
— У Мун нет отца… И самой ее тоже больше нет у нас — ни у тебя, ни у меня. Мне так и не представилось возможности повидать ее, но она мне была так же необходима и бесконечно дорога, как и тебе. Может быть, даже больше. Когда-нибудь, надеялась я, она сможет тоже поселиться здесь, в столице, с нами вместе. — На него Ариенрод больше не смотрела; взгляд ее беспокойно скользил по стенам, по украшенной резьбой столешнице…
— Она бы сюда никогда не приехала. — Голос Спаркса звучал уверенно. — Во всяком случае, после того, как стала сивиллой.
— Ты думаешь, нет? Даже ради тебя? — Рука Снежной королевы все еще сочувственно сжимала его плечо. Он вздохнул.
