Звезда Запада - Мартьянов Андрей Леонидович (читать книги без сокращений .TXT) 📗
– Вот, кстати, ещё один пример к тому, о чём я только что толковал. – Один в упор смотрел на отца Целестина. – Думаешь, Мунин обычный ворон? Он, почтеннейший Целестин, тоже дух, только воплощён в тело, подобное вороньему. Так-то.
– А что он сказал? – поинтересовался Видгар.
– Любопытен ты больно. Впрочем, доложил он, как дела на востоке идут. Там десяток дружин ваших, норвежских, Кёльн пожечь хотят да пограбить сей град. Ну а я через Мунина волю мою валькириям передал: бурю в Северном море учинить да корабли раскидать. Глядишь, и обойдётся, ежели девочки всё правильно сделают.
«Ну и дела... Сплю я, что ли? – мелькнуло в голове у монаха. – Нет, это подумать только – я, христианин до мозга костей, сижу тут рядом с живым воплощением норманнского язычества, которое повелевает бурю устроить в сотнях лиг отсюда! Одно из двух – либо это всё на самом деле, либо надо бросать пить...»
Волк, который покрупнее, поднялся, зевнул, показав язык и розовую пасть, наполненную жуткими зубищами, и, отойдя в сторону, задрал ногу возле валуна. Сделав свои дела, зверь вернулся обратно и свернулся калачиком рядом с Гуннаром, положив голову на сапог германцу. Один, увидев это, хохотнул:
– Глянь-ка, понравился ты ему! Фреки, что же ты это к чужим ластиться начал?
Волк опять зевнул и вильнул хвостом.
– Так что же получается, и не бог ты вовсе? – неожиданно спросил Торир, которого раньше уж никак нельзя было заподозрить в атеистических настроениях. Похоже, рассказ Одина поколебал его веру.
– Да как тебе сказать... Для вас я бог. Но вот как я тебе это объясню? Ты ведь на востоке, в Гардарики, бывал?
– Бывал...
– Про тамошнего бога словинского, Перуна, слышал?
Торир кивнул. Вот чего-чего, а деревянных истуканов он в тех землях насмотрелся.
– Так вот, этот Перун – сильный и в принципе неплохой дух, покровительствующий словинам вместе со своей свитой. По природе своей он похож на меня. Вот я вам, норманнам, помощь посильную оказываю, раз уж вы на меня надеетесь да мне поклоняетесь. А словины же те про Одина, Тора или Фрейра, к примеру, и слыхом не слыхивали, – так зачем же нам, Асам, в Перунову вотчину лезть? Он пусть за своими народами смотрит, а мы вам поспешествовать будем.
– Ты ж говорил, что Асы силу теряют! Как же нам без богов-то?
– Бог один, – строго сказал Один. – Называйте его как хотите: Эйра, Единый, Отец или по-другому. Я тебе уже битый час долдоню, что окончательный замысел его исполняется: мы, духи стихий, долго жили в этом мире и вашему людскому житию как могли способствовали. А сейчас нам должно уйти за его пределы, уступив место Вере Истинной, либо остаться и потерять силу свою. Мы своё дело в Мидгарде сделали.
– Так что же ты от нас хочешь? – спросил отец Целестин. – Зачем помогаешь? Не верю я, чтобы ты в этом деле выгоды своей не имел!
– И правильно, что не веришь. Сейчас расскажу. Вы ведь, Хельги и Гладсхейма послушав, да цели ясной не представляя, рванули сами не зная куда, так?
– Ну-у, на запад поплыли... – протянул Торир, подозревая, что Один совершенно прав. Ведь истину он глаголет – вслепую, считай, шли.
– На запад! – передразнил Один. – А зачем?
– Ход в Скрывшиеся Земли, в Мидденгард искать...
– Зачем? – настойчиво повторил Один, сверкая единственным глазом.
– Эйреми отблагодарить за спасение чудесное да то, что Элиндинга роду принадлежит, найти...
Один посмотрел на Торира с состраданием, с каким обыкновенно глядят на деревенских дурачков:
– Эх, конунг, конунг... Ты, похоже, и сам не понял, какую кашу заварил. Да я таких событий, что за последний год произошли, со времён последнего изменения мира не упомню! Чтоб Великий Дух из числа Создателей Мира в войны между людьми встревал? Да подобного не бывало никогда и, мню я, уже не будет. Хотя, как я полагаю, знал он, что делает. Ваш род – из древнейших в нашем мире, и даже мне от Сил Древнейших поручение было дадено – хранить да оберегать людей крови древних королей. Помнишь, что Хельги тебе говорил об Аталгарде и разделении миров?
– Помню, Могучий...
– Так вот, слушай. Некогда единый мир разделился сейчас на три части: этот, в котором живут люди, – и они станут его единственными властителями; тот мир, что именуется Мидденгард, и ещё один. Этот третий – своего рода промежуток между двумя первыми, и лежит он как раз за той Дверью, которую вы ищете. Да, Дверь сужается и через какое-то время закроется навеки. Таков замысел Единого. Вот тогда все три мира станут отдельными друг от друга, и уже никто не сможет прошмыгнуть за их стены – ни дух, ни человек. Цепь разорвётся и будет откована лишь только после Конца Миров и Великой Битвы. Ни я, ни другие духи не хотим терять возможности в нужное время возвращаться в миры соседние, где вновь сможем обрести силу, а затем прийти сюда, к людям, ежели нужда в нашей помощи возникнет.
Ваш путь как раз в Междумирье лежит, а не в Мидденгард. Не допустят Силы вашего там появления, и делать вам там нечего. Междумирье же по землям огромно и чудесами, здесь не виданными, ой как богато. Бывал я там пару раз. Скажу, что в земли те многие духи из нашего Мидгарда ушли, и ты, Целестин, вполне можешь кого знакомого там встретить.
– Кого ещё? – монах удивился несказанно. – Да ты первый дух, коего я в жизни увидел! Ну если Эйреми не считать...
– Да? Какая неприятность. А про римских да греческих богов, что, и не слыхивал никогда?
Отец Целестин почесал в затылке и ругнулся. Там, в Междумирье этом, что, свалка отживших своё божеств? Кошмар!
– Вещь, которая имеет власть проход в иные миры открывать, – существует, – промолвил Один. – Взять её сможет только потомок того, кому она принадлежала изначально. Потомок Элиндинга. Таковы заветы Сил. А теперь смотрите!
Один встал, и ветер раздул его плащ. Вот теперь все увидели перед собой истинного Великого Духа, пребывавшего в Мире со дня творения. Князя Асов объял свет, в оке его затрепетало пламя. Стало казаться, будто он намного вырос и голова его упёрлась в облака, окутавшись мерцающим туманом. Телесный облик бога отошёл куда-то на второй план, и теперь перед отцом Целестином и его сотоварищами предстало нечто, лишь отдалённо напоминающее человека, – огнистый силуэт без чётких очертаний; частица пламени, из коего родился этот мир, наделённая разумом и собственным бытием. В другое время отец Целестин умер бы от ужаса, но сейчас страх почему-то не появлялся, ибо его превозмогло появившееся откуда-то знание, что здесь нет и не может быть никакого зла, никаких опасностей или угроз.
Откуда-то из глубины пламени пришли слова, совсем не похожие на речь старца, сидевшего только что у костра. Голос истинной ипостаси того, кто носил имя Одина, был ровный, глуховатый и, как ни странно, казался очень молодым:
– Те, кого вы зовёте Асами, презрев свою гордыню, взывают к вам, смертные. Сейчас лишь в руках короля Элиндинга из сгинувшей земли Аталгарда наша судьба, ибо если не придёт в сей мир Чаша, именуемая Трудхейм, то никто и никогда не сможет пройти через пояс миров, бывших некогда единым царством. Двери, закрывшись, не пропустят ни в Мидденгард, ни в Междумирье духа или смертного, мы же с потерей связи между мирами потеряем всё, падём прахом бесследным. Мы, духи Мидгарда, просим: принесите Чашу сюда, и тогда возможность открывать ход в скрытые, ушедшие земли останется. Один, Тор, Фрейр, Ньёрд, Хёймдалль, Бальдр, Браги и Бейла, Фригг, Фрейя и Идун – те, кого народы Севера почитают богами, – готовы сейчас отдать многое за сокровище, дарованное Элиндингу Создателями Мира, Силами, Которые Вовне Трёх Миров. Мы не хотим уходить из земель, сотнями лет пестованных нами, но потерять силу свою и быть запертыми в мире, принадлежащем смертным, – для нас подобно гибели...
«Так, так. Значит, и на ёлку хочешь влезть, и зад не ободрать? Почему же сам Чашу забрать не сумел, раз бывал в Междумирье? Отчего это только дети Элиндинга получить её могут?» – Отец Целестин позволил себе несколько усомниться в искренности бога. Да и говорил он, что разделение миров суть замысел Единого. Так что же, против Его воли идти? Раз повелел вам Господь из земель людских прочь уйти да язычеством души не смущать, так уходите и не восставайте против замыслов Его!
