Дорога к Зверю (СИ) - Дарман Марина (читать книги онлайн TXT) 📗
«Защищает», – догадался Дарен, изворачиваясь от очередного топора и пары кулаков. Толпа нападающих сообразила, что заодно и действовала удивительно слаженно. Ни мешочек достать, ни просто пыль напустить. Слишком быстро. Слишком много. Ему везло и двигался он быстрее, но уже начинал уставать. А из леса подтягивались новые и новые хуторяне, вооруженные кто чем.
– Не смейте! – раздался женский визг.
«Аннель!», – мелькнула паническая мысль.
Дарен обернулся, останавливаясь и ища взглядом, дабы кинуться на выручку. Лютая бежала к реке. Расплетенные волосы развивались на ветру, в глазах застал ужас.
– Не смейте! – повторила она громче и побежала еще быстрее, надсадно дыша и кашляя после крика.
На миг замершая толпа, зашевелилась. Дернулся и Дарен, сообразивший, что лютой ничего не угрожает. Вот только увернуться не успел.
Топор опускался медленно, словно играя. А падал чародей еще медленнее. Сверху ухнули мужики, стремясь добить как можно быстрее. Где-то очень далеко дурниной визжала женщина, требуя отпустить. Орал шаман, призывая бить сильнее.
«Прав был наставник. Это самый главный клок», – успел подумать Дарен…
Толпа расходилась и выглядела смущенной и напуганной. Мужики шепотом звали Зверя и незаметно осеняли себя его знаками.
Изрубить врага не получилось. Его тело исчезло раньше, словно растворяясь в воздухе. И пусть выглядел он вовсе неживым, но порядочные дети Зверя так себя не ведут.
А рядом в падучем припадке билась Нюра, и хлопотал шаман, довольно приговаривая:
– Ишь как глубокого бес корни-то пустил. Ну ничего. Ничего. Вовремя успели. Успели-таки.
Нюру, чего хочет она, так никто и не спросил. А зеленый шалаш тихо втянулся в землю, точно и не было. Пробитый из нижнего мира вход закрылся, лишившись владельца.
Часть III. Пока горит огонь
Глава 1
Белоград. Настоящее время
Теперь он находится там, где не ступала нога живых. И это он видел. И это было предначертано. Жаль, не ясно для чего.
И так же ясно, как он видел свой главный клок, он видит дороги Аннель. Они перепутаны и ведут вовсе не туда, куда она стремится. Огня в сердце слишком мало, чтобы пройти по мосту жизни.
Он остановился бы, коли мог. Но он лишь в бессилии сжимает кулаки и следит за той, что потеряла из-за него слишком много.
Гуторенки. Настоящее время
Курицы квохали, порося визжал, козел лениво щипал траву, а Нюра сидела. Деревянное крыльцо приятно холодило, навес надежно укрывал от солнца, но не мог спасти от тяжких мыслей.
Время остановилось. Время замерло. Время перестало существовать. И напрасно обеспокоенная мать теребила застывшую изваянием дочь, та продолжала безучастно таращиться вдаль и не двигалась с места.
– Нюрка! – чуть не плача, окрикнула дочь Горяна. – Вот, беда-то, точно приворожил кто.
– Нет, – неожиданно прозвучал монотонный голос, и мать охнула, призывая Зверя в защиту.
– Что нет? Нюрочка? – заискивающе произнесла она.
– Нельзя меня приворожить.
– От чего же нельзя-то? Всех можно, а ее значитца нельзя?
– У меня сердца нет, – пояснила Нюра так буднично, будто рассказывала о дойке любимой козы.
В один прыжок Горяна очутилась рядом с дочерью и прижалась ухом к спине.
– Есть сердце-то! Есть! Скажешь, ведь. Нюрка! – она хлестанула дочь полотенцем: несильно, но чувствительно.
– Нету, – отмерла та. – Он забрал. Давно уже. И с тех пор нету.
– Это тот твой? Пришлый? С которым ты все миловалась? – мать спустилась с крыльца во двор, и обеспокоенно вгляделась в лицо дочери. – Откуда ты его взяла-то? Тут почитай все нашинские. Даже ящеры и те далеко.
– С неба. Он спустился с неба, – Нюра подняла мечтательный взгляд и тут же зажмурилась от яркого солнца. – Представляешь?
– Как с неба? – испуганно пролепетала мать, отступая на шаг. – А выглядел совсем как мы.
– В этом-то и прелесть! – грустно улыбнулась дочь и вновь застыла, точно и не было короткой вспышки «нормальности».
– Прелесть? – повторила Горяна очень медленно, не сводя потрясенного взгляда, точно впервые видела собственного ребенка. – Слов-то каких нахваталась… ты это… посиди еще немного, а мне… мне отойти надобно. Вернусь скоро.
Она подхватила длинный подол и опрометью кинулась за ворота, стремясь как можно скорее домчаться до шамана. Уж он-то разберется в этой околесице. Точно разберется.
– Судимир! Судимир! – голосить она начала почти сразу, так что почитай все хуторские догадались: стряслась беда.
Одни провожали недоуменным взглядом, другие – осеняли себя знаком Звери, большинство – злобно перешептывались, дескать нагуляла-таки Нюрка, нагуляла. А нечего с пришлым якшаться было: видно же, городской.
– Чего орешь, бесноватая? – тощий, как жердь, ученик шамана проворно высунулся из дома и пригрозил кулаком, то ли намекая на скорую расправу, то ли – для острастки.
– Жалюта? А Судимир где?
– Занят он! – парень не торопился шире отворять дверь или звать старшего шамана, и женщина растерялась, получив нежданный ответ. Потопталась на месте, бросила взгляд на родную избу и решилась:
– Нюра. Нюрочка. С Нюрочкой… – засуетилась Горяна, вбегая на крыльцо и без предупреждения распахивая дверь.
– В небесный чертог ушла никак?
– Зверь с тобой! – женщина торопливо осенила себя знаком, отдышалась и выдала: – Чудное говорит. Будто сердца нет. А пришлый и не городской вовсе, а небесный. Глянь, Жалюточка.
– Хм, – тот подергал себя за куцые волосенки, пригладил кудлатую рыжую бороденку и тоскливо вздохнул: – Погляжу. От чего же не поглядеть-то?! Веди!
Шаман неторопливо вышагивал, гордо задрав голову, но чем больше важничал, тем забавнее смотрелся. Петух на прогулке, да и только. У крыльца он остановился и сверху вниз, не теряя достоинства, посмотрел на безучастную Нюру.
– Вештица приходила. Она и сердце съела, – изрек он после двух шерстинок молчания. – Ловить надобно, а то бед наворотит.
– Он не вештица. Он чародей. Ученый. Волшбу знает, – глаза молодой женщины яростно полыхнули, а лицо покраснело от злости. – Некого ловить. Сами убили же.
– Значит, сын вештицы. Волшбу только они и ведают. Дуреха! Как есть дуреха! – Жалюта ответил не менее пламенеющим взглядом и с недоумением закончил: – Так это, тот самый что ль? Чего же ты раньше не сказала? Такого запросто не убить. Он же вернется теперь!
– Так он жив? – Нюра подскочила с крыльца и вцепилась в ворот шамана. Тот отмахнулся, но оторвать без ущерба для одежды не смог.
– Не знаю я. Тело исчезло раньше, чем мы до него добрались. Точно забрал кто, – тяжко вдохнул Жалюта и с угрюмым видом отвернулся. – Ежели свои, а больше некому, то оживят. Как есть оживят.
– Разве же это возможно? – молодая женщина тут же утратила пыл и вернулась на крыльцо. – Врут все!
– Да может и не врут. Кто их этих бесов разберет.
– Так-то бесы. А он чародей.
– Оживет. Не оживет. Жалюта! – Горяна стояла в позе «руки в боки» и грозно поглядывала на шамана. – Я тебя для чего позвала-то? Сердце сыскать. А ты голову ей морочишь.
– Сердце бес ей сам отдать должен. А иначе никак.
– Что никак? – мать с беспокойством взглянула на дочь, отказываясь верить, что осталось жить совсем немного.
– Я уже клоков двадцать без сердца и ничего, – Нюра пожала плечами и, подперев кулаками щеки, уставилась вдаль, отрешившись от происходящего.
– Конечно, ничего, – голос шамана прозвучал неожиданно вкрадчиво. – До этого тебя бесовское отродье…
– Чародей!
– Чародей, – покладисто согласился он и продолжил, не давая отвлечь, – подпитывал своею силой. А теперь некому подпитывать. Вот и думай.
– Что тут думать? – Нюра перевела взгляд на белую от ужаса мать и нарочито спокойно произнесла: – Сама сыщу. И чародея, и сердце.
