Стальная Крыса поет блюз - Гаррисон Гарри (список книг .txt) 📗
– Хорошо, Стинго. Поскольку мы сейчас наедине, позволь выразить искреннюю благодарность за спасение от промывки мозгов, оно не прошло для тебя безболезненно, к великому моему сожалению.
– Спасибо за сочувствие, Джим. У меня не было выбора. Тебя хотели запрограммировать, я просто был обязан помешать. К тому же, сказать по правде, я вышел из себя. Плюшевый мишка – надо же такое изобрести! Надругательство над канонами!
– А что, в канонах мишки нет? И золотистого мяча?
– Золотистый мячик есть. Он олицетворяет невинность, радости безмятежного детства, свободу ребенка от ответственности. Мы вырастаем и теряем их. Чтобы вернуть эту свободу, надо выкрасть мячик из-под материнской подушки.
– Но если в обществе нет женщин, то не может быть матери, – подхватил я. – Вот и пришлось переиначить миф.
Стинго кивнул и, морщась, дотронулся до повязки на голове.
– Получился сущий бред. В их начальном варианте мать не желает, чтобы мальчик вырос. В ее глазах он всегда остается ребенком, во всем зависящим от нее. Независимость надо украсть у матери – вот что такое золотистый мячик под подушкой.
– Ну и дребедень!
– Не скажи, не скажи. Никакой социум не обходится без мифологии, с ее помощью он объясняет и оправдывает свое существование. Искази мифы, и ты изуродуешь социум.
– Как это сделали рыжий мордоворот и его банда?
– Вот именно. Но мы столкнулись не просто с искажением мифа, а кое с чем гораздо более опасным. Я подозревал, что в Веритории подмешивают в воздух наркогаз, и, как оказалось, не ошибся. У вас с Флойдом были остекленевшие глаза, вы вели себя как загипнотизированные. Выходит, нас не просто потчевали очередной байкой о притягательности звериного начала, сокрытого в душе любого мужчины. Все это заталкивалось в глубь разума, в подсознание. Типичная промывка мозгов, психокодирование в жесткой принудительной форме. Это невероятно вредно для рассудка, и мне пришлось вмешаться.
– Рискуя собственной жизнью?
– Возможно. Но разве на моем месте ты не поступил бы точно так же?
Я не сказал «нет». А правда, как бы я поступил? Мрачновато улыбаясь, я произнес:
– По крайней мере, можно еще раз выразить тебе признательность?
– Ради бога, но давай наконец займемся делом. Пока не пришли Флойд и Мадонетта, сообщу тебе кое-что важное. Я освободил капитана Тремэрна от командования операцией и взялся за дело сам. У меня гораздо больше возможностей накрутить кому надо хвост и добиться, чтобы ты немедленно получил антидот. Собственно, это мой первый приказ, и уж поверь, он будет выполнен.
– Так ты, выходит, знал про яд? Скажу тебе честно: мне пришлось здорово подергаться. Спасибо…
– Не спеши благодарить. Мне нужно обещание, что ты не бросишь работу, когда получишь противоядие.
– О чем разговор! Я же согласился помочь, взял деньги – какие еще нужны гарантии? Яд – бредовая идея какого-то бюрократа-перестраховщика.
– Я знал, что ты так скажешь. Знал, что ты из тех, кто трудится не за страх, а за совесть.
Почему мне стало не по себе от его слов? Передо мной сидел все тот же добряк Стинго – неужели в нем проснулись адмиральские замашки? Солдат – всегда солдат… Нет, зря я о нем так плохо думаю. Однако не стоит забывать: яд все еще внутри.
Я ответил Стинго зеркальным отражением его широкой улыбки, хотя страх и тревога все еще царапали и покусывали душу. «Найди эту проклятую хреновину, Джим. Иначе не будет тебе покоя», – твердили они.
Я смеялся и улыбался. Превозмогая себя.
– Конечно, продолжаем. Находка должна быть возвращена.
– Ты прав. Нельзя сидеть сложа руки. – Его взгляд скользнул над моим плечом. – А вот и Флойд с Мадонеттой. Рад вас видеть, дорогие мои. Извините, что не встаю в присутствии дамы.
Она улыбнулась и поцеловала его в забинтованный лоб. Разумеется, появилась последней – женщина есть женщина. Хотя, конечно, зря я обращаю внимание на такие пустяки, не к лицу мне рефлексия самца-шовиниста. Во всяком случае, на этой половине Рая.
– Я поговорила с Матой, – Мадонетта села и глотнула фруктового сока. – В момент взрыва людей в научном корпусе не было, поэтому никто не пострадал. Они обыскали развалины и не обнаружили ни единого обломка археологической находки.
– Точно? – спросил я.
– Точно. У них «жучки» за стеной, поэтому стало известно, что там заинтересовались вещицей. Они ждали, когда ученым мужам надоест ее разглядывать и ощупывать. Так и вышло. Эти благородные господа, которых здесь иначе как гериатрическими неучами не называют, ничего полезного для себя не обнаружили и отдали ее женщинам. А те составили план исследований, но едва успели приступить к ним, произошел взрыв. У меня все.
Итак, не исключено, что находка украдена и спрятана где-нибудь неподалеку. Можно пособить с поисками. Но можно и прекратить в скором времени обратный отсчет дней. Едва проснувшись, я включил компьютер, и он порадовал яркой семеркой. Правда, адмиралу Стинго удалось частично исцелить меня от хронической тревоги.
Гонка за изделием иной расы продолжается. Я получил три миллиона авансом и найду его во что бы то ни стало, хотя все еще не представляю, что это за штуковина такая. Одно хорошо: надо мной больше не будет висеть дамоклов меч.
Я обвел взглядом музыкальных Крыс и понял, что для них все осталось по-прежнему. Задание надо выполнить. Что ж, быть по сему.
– Ну, что дальше? – спросил я.
Стинго – уже не столько музыкант, сколько адмирал, – деловито осведомился:
– Почему взорвался научный корпус? Случайно? Если нет, то кого благодарить? У меня еще много таких вопросов…
– Мата сказала, – перебила его Мадонетта, – чтобы мы обращались к ИРИНе, если возникнут вопросы.
Секунду-другую мы напряженно осмысливали это предложение, затем спохватились, что понятия не имеем, о ком речь. Стинго – истинный адмирал – выразил общее недоумение:
– Кто такая Ирина?
– Не кто, а что. Это акроним: Искусственный Разумный Информационный Накопитель. Проще говоря, главный компьютер на этой стороне Рая. А вот его терминал.
Она положила на стол и включила нечто похожее на обыкновенный портафон. Ничего не произошло.
– ИРИНа, ты здесь?
– Слушаю и повинуюсь, милочка, – услышали мы глубокое сексуальное контральто.
– Кажется, ты произнесла слово «компьютер»? – запинаясь, сказал я Мадонетте.
– Я что, слышу мужской голос? – ИРИНа хихикнула. – Сколько лет, сколько зим! Как тебя зовут, сладкий мой?
– Я не сладкий, я Джим. А почему ты интересуешься?
– Программа и жизненный опыт. До того как попасть сюда, я работала на исследовательском звездолете. Мужской экипаж, бесконечные годы в космосе… Мои создатели полагали, что женские манеры и голос будут гораздо лучше влиять на настроение команды, нежели машинные или мужские.
– Последний исследовательский крейсер, – сообщил Стинго, – пущен на металлолом несколько веков назад.
– Неприлично напоминать даме о ее возрасте, – парировала ИРИНа. – Но ты прав. Когда корабль отправился под автоген, меня списали на берег. Но так как я, по сути своей, компьютерная программа, я бессмертна. Разве не об этом мечтает любая женщина? Прежде чем оказаться здесь, я сделала весьма и весьма многообразную карьеру. Поверьте, я не жалуюсь. Тут так мило. Кругом добрейшие существа, общение с ними – одно удовольствие. К тому же для меня в любое время открыты все дополнительные банки и базы данных. А приятнее всего… Но что-то я заболталась. Мне сообщили, что у вас проблема. Если представитесь по именам, будет намного проще разговаривать. Джима и Мадонетту я уже знаю. Как зовут джентльмена, который только что говорил?
– Адмирал… – Стинго умолк.
– Спасибо, давайте обращаться друг к другу по именам. Вы – Адмирал. А…
– Флойд, – сказал Флойд.
– Счастлива познакомиться. Чем могу помочь?
– Недавно в научный корпус поступил некий предмет, так называемая археологическая находка. Ты что-нибудь знаешь о ней?
– Еще бы! Кому и знать, как не мне, ведь это мне поручили изучать диковину. В сущности, именно этим я и занималась в момент взрыва.
