Выход воспрещен (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович (читать книгу онлайн бесплатно полностью без регистрации .txt, .fb2) 📗
Комплекс напоминал творение доктора Франкенштейна, только не нормального, а могущего в архитектуру и очень любящего закидываться веществами. Иначе не объяснить, что центральную роль в экспозиции выполнял массивный трехэтажный деревянный барак, почти полностью увитый плющом. Старый такой, поживший, демонстрирующий темными от времени и погодных неурядиц досками свою бессовестную древность. Моё сознание запросило пощады, когда я перевел взгляд на пристройку слева к этому бараку, выполненную в виде вполне современного четырехэтажного здания. Круглого такого, то есть без углов. Покрытого розовой краской и кокетливо несущего на крыше здоровенную спутниковую тарелку. Справа же к бараку было пристроено нечто вроде ангара для самолетов… нет, это и был гребаный самолетный ангар, у которого кто-то запилил дверь под самый верх, получив эдакие шестиметровые двойные створки!
Шансов, что это не то здание, которое я ищу, не было никаких, потому что какая-то добрая муниципальная душа, оценив тщетность каких-либо надписей на стене заросшего плющом как сволочь барака, вывела темно-красной краской трафаретные буквы на розовом боку круглой недобашни «Коморская 14/г».
На секунду мне остро захотелось назад в застенки, в пустую камеру, залитую бездушным белым светом ламп. Не то чтобы моё чувство вкуса было так уж сильно травмировано, но эта инсталляция из гигантского деревянного барака, куска ангара, пришпандоренного к стене и кокетливого розового нечто… сильно смущала. Внушала, так сказать, опасения.
Правда, додумать свои умные мысли мне не дали. Из дверей центрального здания бодро выскочил парень в шортах и майке-алкоголичке, дробно простучал разношенными кроссовками по скрипящим ступенькам, оглянулся по сторонам, а заметив меня, расплылся в широкой и искренней улыбке.
— Витя!
— О, привет, Паш! — мне существенно полегчало. Если он тут выжил, то и я выживу.
Разговор много времени не занял, просто порадовались тому, что оба еще дышим, а сам Салиновский, с гордостью продемонстрировав слегка набухшие мослы в тех местах, где у человека бицепсы, сказал, что идёт на поправку как человек и личность. Причем, идёт точно и уверенно, ты, Вить, не думай! Скоро сам всё поймешь! Ладно, пока, я побежал, опаздываю на вводную лекцию! Ты идёшь? Нет? Хорошо, потом дам списать!
…и убежал, даже не поняв, что я теперь не тревожный. И даже без КАПНИМ-а. Еще один мелкий бонус. Пока Окалина искала способ меня расстрелять (наверное), я насобачился контролировать состояние перехода. Это оказалось не так сложно, всего-то требовалось провести пару часиков в тишине и покое без насильственного перепрыгивания из фазы в фазу.
Иронично. Всю жизнь был «хорошим мальчиком» и жил хреново, но стоило лишь свернуть шею одному мудаку, как жизнь осыпала меня радостями и облегчениями. И какой неправильный вывод из этого обязан сделать молодой растущий организм?
На смену ускакавшему Паше из дверей барака вышла бабуля в розовой ночнушке, тут же уставившись на меня. Ответив ей тем же, я экспертно установил, что это не ночнушка, а платье или сарафан, причем не советское, а совсем даже китайское, расшитое какими-то красными птицами. Китайской была и сама бабуля, неодобрительно пялящаяся на меня. В смысле китаянкой. Высокой, худой и стройной, где-то, на глазок, от 40 до 160 лет возрастом, наверное, потому что я нишиша не разбираюсь в том, как азиаты стареют.
— Чего стоишь, шипоголовый?! — на чистейшем русском осведомилась китаянка, — Не мозоль себе глаза, им и так плохо, судя по виду! Заходи!
Внутри было хорошо, свежо и пахло какой-то растительной лабудой наподобие цветов. Дав мне приблизительно четверть секунды, чтобы попытаться разглядеть, куда я попал, бабуля, вцепившись мне в рукав, бодро потащила меня в вахтерскую. В смысле это была комната у входа, снабженная окном, дабы зреть входящих и выходящих. Внутри этой комнаты, куда меня аккуратно, но быстро затолкали, тоже пахло, но уже очень по-китайски. Не бабулей, а разными благовониями, цветами с подоконника, ковром на стене тоже тащило как-то странно. В общем, антураж был на «ура».
Усадив меня на старое продавленное кресло, в котором я чуть не замурлыкал от уюта и навалившихся воспоминаний, бабуленция, погремев титаническим кипятильником в массивном графине, выволокла откуда-то старый и потрепанный журнал учета, бухнув его на небольшой столик у вахтерского окна. Затем, вытребовав у меня все документы, которых накопилась неслабая пачка, она красивым жестом сбросила их на папку, а сама села напротив, начав сверлить меня отнюдь не маразматическим взглядом.
— Меня зовут Цао Сюин, — представилась бабка, — Можешь звать меня баба Цао. Я здесь главная. Слежу за порядком. Нарушители порядка жалеют о том, что они нарушители. Понятно?
— Понятно, — кивнул я. Шутить с бабулей не хотелось, а вот почему — она озвучила раньше, чем я доформулировал до конца мысль.
— Это твой дом теперь, шипоголовый. Может, надолго, может, навсегда. Но ты отнесешься к нему как к дому, понял? — с умеренным напором проговорила женщина, — Это место, эта улица, и вот эта я, — потыкала она пальцем себя в грудь, — очень опасны для тех, кто не понимает, куда попал и кого надо слушать! Понял?!
— Теперь точно понял, — закивал согласный я, — А…
— Без «ааа»! — отрезала конкретная китайская бабка Цао, — Сейчас чай будет. Все объясню. Будешь плохо слушать — сдохнешь. Или покалечат. Например я. Не шучу.
Пришлось закивать в ответ. Уж очень бабуля была во всем права. Это реально мой последний приют, только вот он нифига не детский, не сиротский, даже не общага. Место, куда ссылают самых нездоровых, самых странных и самых непонятных неосапиантов. Место, где таинственное слово «криптид» звучит не гордо, а обычно.
— Теперь рассказывай! — потребовала местная хозяйка, заваривая чай, — Что можешь? Чего не можешь? От чего плохо? От чего хорошо? В бумажках всего не бывает! И не молчи. Тебе здесь жить. Будешь тупым — жить будешь недолго! Не здесь, вообще! Я тут жила, когда еще города не было. Понял?!
До чая, во время чая и после чая, я укреплялся в мысли, что баба Цао — очень крутая баба Цао, иначе не скажешь. Даже чай у нее был крутой. Не обычный китайский, который я помнил еще по той, прошлой жизни, еле ощутимый на вкус и похожий внешне на мочу больного осленка, а нормальный такой черный чай, крепкий как сволочь, ядреный как пассатижи! Им, этим чаем, наверное, можно было бы дерево пропитывать ради цвета и аромата! Последний был вообще мощным, просто зверски! За такой чай можно было продать душу. Вместо этого, я выложил едва встреченной мне китайской бабке всё. Вообще всё, что случилось со мной в этой жизни. Без подробностей лабораторного типа, но в общих чертах да, всё.
Причем, по собственной воле и желанию, подчиняясь глубокому внутреннему наитию, что вот этой сухой и прямой как палка женщине именно нужно рассказать.
И не прогадал.
Бабка покивала, поцыкала зубом, сдержанно похвалила меня за отсутствие личных тараканов, вроде впадение в ярость при виде желтого цвета или ромашек, весьма обрадовалась (почему-то) моему диагнозу по абсолютному иммунитету ко всем телепатическим проявлениям (это майор Окалина выясняла чрезвычайно дотошно), немного похвалила за работу над Пашей. Как оказалось, Салиновский ей уже много про меня натрещал, впору подумать, что в чай что-то подмешивает, но нет. Единственное, что госпожу Цао Сюин напрягло, причем всерьез, так это возможное пробуждение у меня других способностей. Здесь она, решительно шарахнув стаканом по столу, заявила, что выделяет мне и моей будущей сожительнице апартаменты высшего уровня защиты.
