Лжедмитрий. Игра за престол (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (книги TXT) 📗
- Рейтары, - тихо произнес Басманов. – Готовься!
Смотрели ли всадники по сторонам – не ясно. Но скакали они славно. Даже в какой-то мере одержимо. Будто кто-то гнался за ними по пятам. Кто-то страшный и опасный…
- Пали! – Закричал Петр, когда рейтары втянулись в зону поражения батареи.
Бах! Бах! Бах!
Жахнули слажено все пять «единорогов», осыпая противника дальней картечью. Совсем уж у дороги поставить их не получалось, поэтому пришлось затаиться в некотором отдалении.
Проредило отряд славно. Четверть точно легла.
Ударил слаженный залп штуцеров.
Еще с три десятка рейтар упало. Однако остальные пришпорили коней. Вступать в схватку они даже не пытались. Вон уже половину роты как корова языком слизнула.
- Ушли… - недовольно констатировал Петр.
Впрочем, Дмитрий и не приказывал ему вырезать всех. Главное занять позицию да пострелять. Этакий прощальный салют. В конце концов в том нападении, которое он планировал на лагерь Сигизмунда, ни егеря, ни третья батарея «единорогов» были не нужны. Вот и применил их к делу, как смог придумать. Небольшой конный отряд да легкие пушки на больших колесах. Красота. Они даже лесными тропами могли пройти без особенного напряжения. Что, собственно, и сделали - проводник из Смоленска охотно показал обходной путь.
Но не успел Басманов толком расстроиться, как послышался новый топот копыт. Еще одна кавалерийская группа приближалась. А его люди лихорадочно перезаряжались.
Глава 10
6 марта 1605 года, окрестности Смоленска
Дмитрий откинулся на спинку кресла и потер виски.
Прошло трое суток с момент завершения разгрома армии Сигизмунда.
Трофеи собраны. Раненые враги добиты. Свои обихожены. Пленники размещены. Даже трупы удалось закопать, хоть для этого и потребовалось нанять землекопов в Смоленске. Долбить мерзлую землю приступами да ломами то еще удовольствие. Поэтому пришлось устроить павшим врагам братскую могилу в одном из оврагов. Ну и своих убитых погрести, правда, уже нормально – на городском кладбище, благо, их не так много оказалась.
С пленниками вообще беда, скорее даже трагедия вышла.
После того как Петр Иванович Басманов начал бить из своих пушек на Смоленском тракте, многие из тех, кто пытался бежать, бросились в леса. Все лучше, чем под картечь лезть. Вот только бродили там недолго. Холодно. Голодно. Так что уже на следующий день - пятого марта бегуны потянулись обратно. В плен. Он ведь не жутковатая смерть в лесу от переохлаждения и диких зверей. А так может и свои выкупят или обменяют на кого.
Что с ними делать в таком количестве было совершенно неясно. Немного подумав, Дмитрий соорудил эрзац версию концентрационного лагеря. Больше ничего в голову не лезло. Да не простого, а с предельной строгой дисциплиной. Оправился не в отведенном месте? Получи кнутом вдоль спины, да с рассечением кожи каждым ударом. К исходу третьего дня вроде свыклись и дело пошло на лад. И руки стали мыть, и гадить где положено, и чистоту относительную поддерживать. Но спин заживало уже без счета, некоторые даже по нескольку раз. Ну а что? Иначе он не понимал, как в кратчайшие сроки преодолеть антисанитарию, угрожающую перерасти в эпидемию какую-нибудь. Особенно на фоне приближающихся весенних хлябей.
Параллельно шло спешная модернизация терции.
Царевич, пользуясь благоприятной обстановкой, решил преобразовать ее в пехотную бригаду «московского строя». Так сказать, «на основании опыта боевого применения». Пора было отходить от непривычного окружающим его людям иноземного слова. Да и развиваться. Ведь не за горами то время, когда терция в классическом ее виде падет. А значит что? Правильно. Нужно было работать на опережение. Мало ли полководцы Речи Посполитой смогут переплюнут сами себя и подберут ключик к терции? А если не они, то Густав II Адольф, который, без сомнения был гением своей эпохи.
Дмитрий прекрасно знал, что первыми концепцию атакующих колонн придумали дикие горцы Швейцарии. И они так всем соседям накостыляли, что только дым стоял коромыслом. Практически столетие никто не мог им противостоять. Потом к празднику жизни подключились испанцы. Творчески переосмыслили швейцарскую тактику и родили свою терцию, которая доминировала на полях сражений чуть больше века.
На этом линия преемственности, казалось бы, как оборвалась. Однако это не так. В конце XVIII века Петр Румянцев решил попробовать применить творчески переосмысленную концепцию. У него получилось. А там и прочие деятельные участники эпохи подтянулись. И если Саша Суворов просто довольствовался победами, то честолюбивый корсиканец Бонапарт легко и просто раздул по-настоящему Мировую войну. Войска противников сражались не только в Европе, но и в колониях, разбросанных по всему миру. Но хуже другое – он эту самую Мировую войну едва не выиграл, проявив слабость не столько в боях, сколько в стратегическом и политическом планировании.
Вот Дмитрий и задумался – а не пора ли уже двигать в нужную сторону, изменяя терцию так, чтобы она смогла противостоять нарождающейся линейной тактике?
Совсем уж рисковать и отбрасывать пикинеров Дмитрий пока не решился. Рано пока. Никто не был готов к этому – ни он, ни его люди, ни оружие, далекое от совершенства. Однако крен в сторону стрелков царевич устроил существенный.
Отныне терция стала пехотным полком, разбитым на три батальона. То есть, эшелонирование построения в три линии сохранялось. Каждый батальон, в свою очередь, делился на пять рот по двести бойцов. Они-то и строились в колонны, которые имели в своем составе взвод пикинеров и три взвода стрелков. То есть, теперь стрелков было три четверти, а не треть. По меркам начала XVII века – невероятная и довольно глупая вольность. Разумеется, все эти изменения носили характер штатного расписания, а не реального положения дел. Ибо потери личного состава, Дмитрий пока восполнить не мог. Три с гаком раненых и пятьдесят два человека убитыми в масштабах трех тысяч строевых пехотинцев – немало.
Такое переформирование стало возможным в силу огромного количества трофеев, полученных в трех минувших битвах. И если, в 1604 году в Москве едва удалось наскрести тысячу легких фитильных пищалей нового голландского образца. То теперь, после завершения переформирования, их еще и осталось больше двух тысяч.
Пикинерам тоже досталось. Ведь они полностью переоделись в облегченные латные пехотные доспехи. Что резко повысило их устойчивость в бою. Ну и, само собой, вместо сабель весь полк получил, наконец-то, тяжелые боевые шпаги. С ними сильно удобнее в строю рубиться. Да и вообще – сабля пехоте не товарищ. Пусть со шпагами его вчерашние стрельцы чувствовали себя как слоны в балетной пачке, но они и с саблями не сильно отличались. А тут хотя бы первый шаг в нужную сторону. Позже, обзаведясь инструкторами фехтования, можно будет вполне подтянуть их уровень на должный уровень.
Продолжая развивать структуру пехотной бригады, Дмитрий оформил три батареи легких «единорогов» в дивизион полковой артиллерии. Что, в общем-то, практически никак и ни на что не повлияло. Они и так находились в таком положении де факто. Теперь же обрели ясное юридическое оправдание. На таком же положении оказалась рота гренадеров, которую вывели за штат собственно полка и сделали частью усиления.
Особо приятным бонусом стала конница, ставшая еще одним важным средством усиления пехотной бригады «московского строя».
Бросив клич по поместному ополчению, что воевало с ним да смолянам, Дмитрий смог набрать только сто семьдесят добровольцев. Только самые бедные согласились уйти с поземельной службы и сесть на жалование. Немного. Так что всех согласившихся получилось пересадить на трофейных коней, снарядить в доспехи гусарские и оружие. А потом еще и обозвать первой кирасирской ротой Русского царства. Перья им спины, кстати, поснимали, чтобы с крылатыми гусарами ляхов не путать. Ну и довооружили слегка. Все по пистолету получили с ключным замком. В будущем, по мере набора и обучения, Дмитрий подумывал развернуть эту роту в кирасирский дивизион. Но не сейчас. Потом.
