Я - Спартак (СИ) - Рыжебородый Эрик (книга жизни .TXT, .FB2) 📗
Сурков не понимал, почему его друг Тулий, а вместе с ним и Спартак, так слепо верят в пиратов. Игорь представлял их бандитами без чести и совести, готовыми за барыши и звонкую монету продать хоть мать родную, как он часто видел в фильмах о корсарах XVI-XVII веков. Кинематографические образы Чёрной бороды и Моргана, так и стояли перед глазами. Сурков не знал: киликийские пираты, несмотря на разное этническое происхождение, по сути, представляют одно объединение, этакое государство со своей иерархией власти и системой подчинения, возникшее вследствие того, что большую часть морских разбойников составляли бывшие солдаты различных армий, ставшие ненужными после окончания войны и заключения мира. Им не нашлось доходного места на «гражданке», и они активно занялись тем, что делали всю жизнь – продолжили воевать, сохранив определённую дисциплину и порядок. Менодор никогда не пообещал бы помощь от любого пирата, увидевшего секретный знак, если бы не имел на то права. Вероятнее всего, спасённый Тулием триерарх занимал не последнее место в иерархии лихих разбойников, являясь одним из ближайших соратников Гераклиона – главного пирата Тирренского моря.
Хотя положение восставших после убийства Квинта Сертория резко ухудшилось, но шансы на победу оставались неплохие. Киборг не знал ни посланника Понтийского царя, ни тем более самого правителя эллинского государства в Азии. Правда, принимая в расчёт длительное и честное спонсирование Митридатом марианцев, логично было предположить: царь сдержит слово. Тем не менее вероятность получения помощи от триерарха киликийских пиратов Менодора, расценивалась UCU528 выше почти на пятнадцать, а то и на все тридцать процентов, если учитывать, что на Сицилии Спартак, безусловно, останется лидером, а вот по прибытии понтийских войск, не факт, что общее командование сохранится за вождём мятежников.
Пифон потерпел локальную неудачу. Царь чётко указал цель – рабы должны воевать на Апеннинском полуострове, а Спартак вдруг решил убежать на Сицилию. Недопустимое развитие событий. Впрочем, шанс изменить ситуацию у личного посланника Понтийского правителя имелся неплохой: киликийские пираты – старые и верные союзники Митридата VI Евпатора не только нападавшие на врагов правителя – римлян, но и снабжавшие столь необходимой информацией. Пифон принял три решения. Первое: незамедлительно отправить царю исключительно хорошие вести – Спартак идёт на юг и остаётся в Италии. Второе: при первой возможности вступить в контакт с Гераклионом, убедить того не иметь дел с мятежниками. Третье: при первой возможности устранить Тулия, столь некстати появившегося в лагере восставших и, похоже, имевшего влияние на принимаемые Спартаком решения.
***
UCU528 прибыл из Испании с корабля на бал, вернее, с коня, купленного им в Луни, на совет. Не успевший обмолвиться с Сурковым до начала прений в палатке Спартака, после совещания киборг легко поддался уговорам Игоря и по-дружески уселся с ним за одним костром, впитывая уйму по большей части лишней информации о событиях, произошедших после отъезда к Квинту Серторию. Как изначально предполагал UCU528 ничего существенного, то есть влияющего на перспективу выполнения операции «Корректива истории №2» не произошло. Вынужденный отъезд Суркова для сопровождения жены Спартака не в счёт. Он никак не отразился на вожде восставших, в том плане, что тот физически находился в добром здравии. Моральный аспект расставания супругов киборгом не учитывался.
Игорь пребывал не в лучшем настроении. Несмотря на прошедшее время, он никак не мог успокоиться и потому делился с другом, выливая на того ушат личных болезненных переживаний и навязчивых сомнений:
– Представляешь, Тит, Вика заявила, у меня есть сын! Нет, я понимаю, подобное в принципе возможно, но, ё-моё, чего тогда в Капуе молчала, зачем покалечить и даже убить хотела? Не сходится! Завралась вконец!
Общение закадычных «друзей» чем-то напоминало недавнее совещание: один – Сурков – постоянно говорил, не умолкая, то вскакивая, то снова садясь, размахивал руками, сам что-то убедительно доказывал, а затем, аргументировано опровергал; второй – Тулий – упрямо молчал и бесстрастно смотрел со стороны, он уже всё просчитал, определил вероятности, сделал соответствующие выводы, но не спешил «огорошить» Игоря.
В конце концов, Сурков выдохся и плюхнулся на тёплую от костра землю, завершив свой монолог никак не вытекавшей из предыдущей пламенной речи фразой, той, которую Игорь хотел сказать на протяжении почти года, но никак не решался:
– Короче, в будущее берём Лукрецию!
– Неприемлемо, – коротко и спокойно возразил UCU528, так словно забил гвоздь молотком по самую шляпку или поставил жирную точку, не допускающую каких-либо продолжений и обсуждений.
– Послушай, – начал было Игорь, – ты меня, Тит, не понял…
– Нет. Вика сказала правду.
– Чего?
– Я видел её сына, держал за руку, общался с ним. Кстати, он сносно говорит по-русски. Его судьба тебя не касается, а вот Вика должна вернуться вместе с нами. Тогда перемещение произойдёт лучшим образом. Скорее всего, с транзитом через твоё время.
Ситуация перевернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь Сурков лишь слушал, а Тулий неторопливо рассказывал, как повстречал киликийских пиратов, получил от Менодора в подарок мальчика, который, как Титу удалось выяснить в личной беседе, оказался не знатным заложником, а сыном Вики, проданным в рабство. Мальчик ругался на родном для матери языке, чем и привлёк внимание UCU528. Далее Тулий поведал, как оставил ребёнка в Испании в школе для детей местной знати. Благо покойный Квинт Серторий успел оплатить три месяца его содержания и учёбы с подачи бедняги Гая.
Повисла тишина. Киборг уже сказал всё, что посчитал нужным, а человек пытался переварить полученную информацию. У Суркова, насколько он был осведомлён, не было детей, Игорь собственно, никогда не стремился обдуманно заводить потомство, определённо считая это глупой затеей, неуместной тратой нервов, времени и денег. Слова Вики о ребёнке, всколыхнули, что-то древнее, врождённое, отцовское, дремавшее в нём долгие годы, пробудили неожиданные чувства, которые он только-только с трудом и то не до конца погасил, а тут… это правда! Он отец! И в далёкой стране его отпрыск один и, возможно, в смертельной опасности. В сознании мужчины восьмилетний мальчик, ранее ассоциировавшийся лишь как ребёнок ненавистной Вики, неожиданно превратился в собственного пухленького малыша, требующего помощи и защиты.
Суркова поразила хладнокровность, с которой друг детально рассказал ему об этом, словно компьютер выдавал информацию по запросу пользователя. Особенно не поддающийся логике нормального человека циничный поступок Тулия. Как можно оставить ребёнка в чужой стране с неизвестными людьми, в то время как имелась прекрасная возможность привезти мальчика в Италию и передать на попечение родного отца? Впрочем, здесь бывший директор фирмы, быстро нашёл формальное сходство с достаточно известной психологической задачей: если у вас есть возможность спасти только одного из двух своих ближайших родственников, то кого вы предпочтёте бросить и тем самым обречь на неминуемую смерть – мать или жену? У некоторых народов правильным считается один вариант, у других – иной. Мать подарила жизнь, заботилась, и в тяжёлый момент сын просто обязан спасти именно её. Жена – это будущее не только человека, но и всего рода, поэтому спасти надо именно её, тем самым сохранив возможность появиться на свет детям, которые со временем займут место ушедших предков. Тулий фактически не дал Суркову выбора, устранив почву для нравственных терзаний: мальчик остаётся здесь, Вика возвращается. С точки зрения машины, так лучше для дела, а вот человек не мог этого понять.
– Погоди, Тит. Ты уверен, что он мой сын, а не Гая Клавдия Глабра? – схватился как тонущий за соломинку Сурков, – пусть ребёнок знает русский, но это не доказательство! Вика его мать. Понятно. Но отцом может быть и римлянин, убитый нами.
