Весы Лингамены (СИ) - Орлов Роман (читать книгу онлайн бесплатно без TXT) 📗
- Это у вас такие ниточки из прошлой жизни вне поля, что ли? - прервала меня Дарима, незаметно для всех подошедшая к столу. - Или это уже считается "прошлым воплощением", да?
- Не всё так плоско, Дари, - улыбнулся уже чуть успокоившийся Гелугвий. - Об её действительных прошлых жизнях мы ничего не знаем. При этом у людей внутри выбор весьма небогатый: ходить или не ходить. Что там ещё можно делать? Быть может, он обусловлен простыми причинами, быть может - и нет. Но нам предстоит это выяснить.
Дарима чуть вздёрнула недовольный носик:
- А что же вы, товарищи учёные, не взяли в расчёт тот простой вариант, при котором выбор она свой делает под влиянием
внутренних
причин, совсем не тех, что уже были сотканы в прочное полотно пять десятков лет тому назад здесь,
вовне
.
Мы все поначалу переглянулись. Это ещё надо было переварить.
- Ну да, - опомнился первым Штольц. - Так как просчитали мы всё всего лишь на известные 55%, остаётся ещё довольно-таки громадная вариативная дыра, из чего следует...
- Ох, ну ты скажешь тоже! - засмеялась Дарима. - Ну, хорошо, значит, если вы отводите на эту... дыру 45%, то чего удивительного, что она перестала ходить в поле, или куда там... а вместо этого остаётся у окна? Неужели это не вписывается в те 45%?
- Дело в том, Дари, - вкрадчиво, но твёрдо отвечал Гелугвий, - что этот процент описывает
всю
жизнь Наланды. За пятьдесят лет
там
, - и он указал пальцем на светящийся экран на столе, - под Колпаком Неймара, не случилось ничего из ряда вон выходящего. Всё можно было просчитать даже без кармосчётных вычислительных машин, буде таковые у нас... ммм... эээ... - учёный запнулся и посмотрел по сторонам. День за окошком уже явно клонился к закату. Голубое небо потихоньку серело, сгущались сумерки. Гелугвий вернулся к мысли и продолжил:
- В течение всего этого времени боковые ветви алгоритмов неуклонно таяли в коридорах ньютоновской инерции, где, наконец, практически полностью утратив событийную насыщенность, показали негативную возможность возмущения нулевой активности.
- Ну просто поэтика романтизма! - Дарима от удовольствия даже захлопала в ладоши и закатила глаза к потолку. - Однако, Учение говорит нам о том, что у человека всегда есть выбор. Какой бы вы там негативный процент свободы воли ему ни насчитали.
- Учение также подразумевает, что у любого действия есть предопределяющая его причина, - дополнил Гелугвий и, наконец, улыбнулся. Уж этого собеседница никак не станет отрицать.
- Это вне всякого сомнения. Но я уже спрашивала: с чего вы все взяли, что причина эта обязательно
снаружи
?
Гелугвий растерянно уставился на Дариму. Затем глаза учёного беспокойно забегали по сторонам, будто пытаясь найти точку опоры и зацепиться за что-то, но ни на чём не могли остановиться; губы его беззвучно зашевелились; казалось, он хочет что-то сказать, но словно не может преодолеть некий невидимый барьер.
Дарима, не скрывая саркастической улыбки, смотрела на Гелугвия. Мы со Штольмом взвешивали происходящее каждый по-своему.
- А что у нас насчёт изменений
внутри
? - наконец, нашёлся я.
- Как я уже говорил, - собрался с мыслями Гелугвий, - внутри мы знаем каждое дуновение ветерка за прошедшие пятьдесят лет, поэтому...
- Вот если б ты ещё знал каждое дуновение
красного
ветерка, - пошутила Дарима, смешливо скосившись на говорившего.
- Да, хм, так вот...
- Но внутри мы, действительно, считаем малейшие изменения, ты же это хорошо знаешь, Дари, - ответил я за товарища. - Кхарну там, конечно, не как все дети, из дерева наличники сам стал делать, может, он мастером каким был
раньше
. Но делает он их уже давно, а в поле Наланда перестала ходить только совсем недавно. Как это связано?
- Так поле или всё-таки пляж? - ехидно улыбнулась Дарима.
- Ну, у них пляж там в поле. На пруду, - ответил Штольм.
- Но вот насчёт Кхарну... - не закончил я фразу и пожал плечами.
Повисла тишина, все выговорились. Я приподнялся с рабочего места и прошёлся вдоль стены. Везде здесь чернели выключенными экранами кристалловизоры - мы никогда ими не пользовались. За все двадцать лет в институте я не помню ни одного случая их включения. Наша команда трудится над одной задачей, и все мы хорошо знаем друг друга. Что нам скрывать? Да и от кого? Посторонние, не связанные с нашей работой люди, не посещают стены данного заведения. Так что эти некогда революционные приборы в залах нашего института давно превратились в чистую формальность, если не сказать - в предмет мебели.
- Ну, хорошо, допустим, невидимые нам изменения произошли
внутри
, - обратился я к Дариме, вновь оказавшись у стола. - Но ведь любые действия объектов мгновенно записываются и поступают в программу просчёта причинности. Какие же это тогда изменения, по-твоему? Как ты себе это представляешь?
- Как обычно, - последовал несколько странный ответ.
Дарима встала и поманила всех за собой. Мы прошли автоматические двери, за которыми в приглушённом матовом свете прорисовывался длинный коридор. По стенам тут везде громоздились стенды с изображенными на них различными важными открытиями и их авторами. Теория Бульштадтского... поле Неймара... причинная решётка Кардано... вариативные вилки профессора Гейнома...
- Вот если бы они все хоть на шаг приблизились к истине, - вполголоса пробормотала Дарима, на ходу косясь на стены.
- Что, что, прости, не расслышал? - переспросил её Гелугвий.
- Нам сюда, - уже громко произнесла Дарима, сделав вид, что не слышала вопроса.
Перед нами раздвинулись давно знакомые всем двери Зала Макетов. Мерцание иллюминации, серебрившееся по стенам паукообразными тенями, выровнялось и усилилось, превратившись затем в ровное люминесцентное освещение.
- Мы все этот зал хорошо знаем, Дари... - неуверенно начал я.
Представительница традиционных верований очаровательно улыбнулась.
- Ага, не сомневаюсь. А скажите, - она сделала небольшую паузу и продолжила: - Вот эти фигурки, домики, трава, дорожки, это вы по ним...
Но тут молчавший некоторое время Штольм решил опередить вопрос и как можно более мягко сказал:
- Ну что ты, Дари! Ну, разумеется, не по ним! Мы...
- Я, конечно, не специалист по контролю над Внутренним Миром, - перебила в ответ Дарима, - но я всё ж понимаю, что последовательности вы строите не по этим фигуркам, хотя и видите тот мир только схематически изображенным на экране мониторов. Но я привела вас сюда лишь затем, чтобы наглядно показать, что вот эти оловянные и пластмассовые фигурки, - она показала рукой на расставленные макеты, - так же далеки от изображаемой ими реальности, как и ваши расчеты от истинного положения дел.
Краска бросилась говорившей в лицо, и она продолжала уже с жаром:
- Понимаете, по ромбикам и стрелочкам на экране вы никогда...
- Да-ри-ма, - вкрадчиво, трескуче, словно впиваясь клещами в каждый слог, наставительно произнёс Штольц. - Мы ценим твоё искреннее участие, но ты ведь всё же у нас советник по вопросам религии. У нас же немного другая работа, точнее, иная её плоскость, и...
Дарима с силой во взгляде устремила поток своего недосказанного негодования на говорившего, и он несколько стушевался. Снова наступила тишина, и лишь индикаторы задумчиво перемигивались красным и зеленым в дальнем конце зала.
- Советник по религиозным вопросам очень хочет помочь в нашем общем деле, - негромко промолвила, наконец, Дарима и смиренно сложила руки в молитвенном жесте. - Простите, я немного вспылила. Но, боюсь, любая система, - продолжала она уже ровным голосом, - любой замкнутый мир для изучения, какой бы мы только ни ухищрялись создавать и набивать самыми изощрёнными кармосчётными машинами, - любая подобная задумка обречена быть изначально кармически несамодостаточной системой. Сиречь иллюзорной.
