Охота - Фукуда Эндрю (читать книги онлайн без сокращений .txt) 📗
Столовая набита битком, и атмосфера тут очень оживленная. Даже работники кухни, накладывая еду — синтетическое мясо, — обсуждают Обращение. Обед всегда был для меня нелегким временем, потому что у меня нет друзей. Отчасти потому, что я по натуре одиночка, отчасти потому, что так безопаснее — меньше общения, меньше шансов, что меня раскроют. Впрочем, перспектива того, что так называемые друзья съедят тебя живьем, убивает все шансы на близкое общение. Можете назвать меня не в меру разборчивым, но неминуемая смерть от рук (или зубов) друга, который в мгновение ока способен высосать из тебя всю кровь… мешает построить крепкую дружбу.
Так что обычно я обедаю один. Но сегодня, к тому моменту, когда я плачу за еду, мест почти не остается. Тут я замечаю F5 и F19 с математики и присоединяюсь к ним. Они оба идиоты, F19 в несколько большей степени. Про себя я называю их Идиот и Придурок.
— Ребята, — говорю я.
— Привет, — отвечает Идиот, не глядя на меня.
— Все говорят об Обращении.
— Да, — соглашается Придурок, набивая рот. Некоторое время мы едим молча. Так с ними обычно и бывает. Они оба помешаны на компьютерах, не спят до позднего дня. Когда мы обедаем вместе — где-то раз в неделю, — бывает так, что мы вообще ничего не говорим. Тогда я чувствую, что мы особенно близки.
— Я последнее время замечаю кое-что, — через некоторое время произносит Придурок.
Я поднимаю на него глаза:
— Что?
— На тебя кое-кто очень внимательно смотрит. — Он откусывает еще кусок окровавленного сырого мяса. Кровь стекает по подбородку в тарелку.
— Имеешь в виду учителя математики? Понимаю, о чем ты, на тригонометрии он меня не оставляет в покое…
— Нет. Не он. Девушка.
На этот раз от тарелки отрываюсь не только я, но и Идиот.
— Правда, что ли? — спрашивает он.
Придурок кивает.
— Она уже несколько минут на тебя смотрит.
— Не на меня. — Я делаю очередной глоток. — Наверное, она смотрит на кого-то из вас.
Они переглядываются. Идиот пару раз скребет запястье.
— Смешно, ага, — говорит Придурок, — готов поклясться, она уже давно на тебя смотрит. Не только сегодня. Последние несколько недель я каждый раз за обедом замечаю, что она на тебя пялится.
— Ну и ладно, — отвечаю я, делая вид, что мне все равно.
— Нет, сам глянь, она смотрит на тебя вот прямо сейчас. Обернись, она за столиком у окна.
Идиот смотрит. Затем разворачивается обратно к нам, усиленно почесывая запястье.
— Что смешного? — интересуюсь я, делая очередной глоток и подавляя желание обернуться.
Идиот в ответ начинает чесать запястье еще сильнее.
— Посмотри сам. Он не шутит.
Я медленно оборачиваюсь и кидаю быстрый взгляд на единственный столик у окна. За ним ест компания девушек. «Аристократки». Их все так называют. Этот круглый столик их, и все знают неписаное правило: к нему лучше не подходить. Это владения «аристократок» — популярных девушек, обладательниц дизайнерской одежды и симпатичных парней. К этому столику можно подойти, только если они тебе позволят. Я видел, как даже их парни ждут позволения в стороне.
Никто из них на меня не смотрит. Они болтают, показывают друг другу новые украшения, и не обращают внимания на мир за пределами столика. Но затем одна из них окидывает меня долгим, мечтательным взглядом, и наши глаза встречаются. Это Пепельный Июнь. В последние несколько лет она не раз так на меня смотрела.
Я быстро отвожу взгляд и разворачиваюсь обратно к столу. Идиот и Придурок чешут запястья как ненормальные. Я чувствую, что опасный румянец прокрадывается к щекам, но моим соседям, к счастью, слишком смешно, чтобы они это заметили. Я медленно, глубоко дышу, пока жар не уходит.
— Кстати, — замечает Идиот, — разве ты ей не нравился и раньше? Да, да, что-то припоминаю. Пару лет назад.
— Ага, она с тех пор не может успокоиться, — заключает Придурок, и они принимаются чесать запястья друг другу.
Послеобеденные занятия по плаванию — да, наш тренер — маньяк — практически отменены. Никто из команды не может сконцентрироваться. В раздевалке только и слышно, что об Обращении. Я жду, пока все уйдут, чтобы переодеться. Как раз в тот момент, когда снимаю одежду, кто-то заходит.
— Йо, — приветствует меня Позер, капитан нашей команды, срывая с себя одежду и натягивая слишком облегающие плавки. Он падает на пол и отжимается, чтобы трицепсы и грудные мышцы посильнее вздулись. В шкафчике дожидаются гантели. Его Пафоснейшество Позер делает это перед каждой тренировкой, чтобы выглядеть максимально накачанным. У него есть фан-клуб, в основном новички и девочки помладше. Я видел, как он дает им потрогать грудные мышцы. Девушки и на меня пялились, некоторые даже пытались заговорить со мной на тренировке, пока не поняли, что я предпочитаю быть один. К счастью, Позер отвлек на себя большую часть их внимания.
Он быстро отжимается еще десять раз.
— Речь пойдет об Охоте, — говорит он, прервавшись. — И на этот раз им надо бросить затею с лотереей. Надо выбрать сильнейшего. И это, — он заканчивает отжиматься, — буду я.
— Не сомневаюсь, — отвечаю я. — Мускулы всегда побеждают мозг. Выживание самых приспособленных…
— И победитель получает все, — продолжает он, делая еще десять отжиманий, последние три — на одной руке. — Жизнь в ее самом чистом виде. Будет здорово. Грубая сила всегда побеждает. Так всегда было, и так всегда будет.
Он проводит рукой по бицепсу, остается доволен результатом и выходит из раздевалки. Только тогда я раздеваюсь окончательно и натягиваю плавки.
Тренер уже кричит, когда мы прыгаем в воду, и продолжает ругать нас за отсутствие концентрации все время, что мы плаваем. Вода, чересчур холодная для меня даже в обычный день, сегодня просто ледяная. Даже пара моих одноклассников жалуется на это, а они никогда не жалуются на температуру воды. Холодная вода влияет на меня не так, как на других. Я начинаю дрожать и покрываюсь тем, что мой отец называл «гусиной кожей». Это еще одно из многих моих отличий от остальных. Несмотря на то что мы физиологически почти идентичны, есть глубокие, фундаментальные различия, лежащие под обманчивой тенью сходства.
Сегодня все плавают медленнее, чем обычно. Думают не о том. Мне нужно плавать быстрее, прилагать больше усилий. Все мои силы уходят на то, чтобы подавить дрожь. Даже когда вода обычной температуры и все плавают нормально, мне требуется минут двадцать, чтобы согреться. Сегодня же мне становится все холоднее. Я должен плыть быстрее.
После разогрева, когда мы отдыхаем на мелкой стороне бассейна, я с трудом преодолеваю желание поплыть запрещенным приемом.
Только отец видел, чтобы я так плавал. Во время одной из наших дневных вылазок в местный бассейн. Не помню почему, но я опустил голову под воду. Это первый признак утопления — если нос и уши скрываются под водой. Спасатели учатся замечать это и, заметив, тут же хватают свистки и спасательные круги. Вот почему вода в бассейне — даже на глубокой стороне — доходит нам только до талии. Глубина делает людей беспомощными. Если они не могут дотянуться ногами до дна так, чтобы подбородок оставался над водой, их тут же охватывает паника. Они застывают, идут ко дну и тонут. Так что, хотя плавание и считается спортом для экстремалов, для любителей заигрывать со смертью на самом деле в нем нет ничего опасного. Здесь, в бассейне, ты можешь попросту встать при первых же тревожных признаках. Вода тут такая мелкая, что даже твой пупок не захлебнется.
Но в тот день я, уж не знаю почему, опустил голову под воду. Я опустил ее под воду и проделал эту штуку с дыханием. Не знаю, как объяснить, разве что сказать, что я его придержал. Задержал на месте, в легких, закрыв рот. И несколько секунд со мной все было в порядке. Даже больше. Десять секунд. Десять секунд я держал голову под водой и не утонул.
Мне даже не было страшно. Я открыл глаза и увидел бледные расплывчатые пятна перед собой — мои руки. Тут я услышал крик отца и приближающийся плеск воды. Я сказал, что со мной все в порядке, и показал, как это делается. Он сначала не поверил, продолжал спрашивать, все ли хорошо. Но в конце концов решил и сам попробовать. Ему совсем не понравилось.
