Королевская кровь. Сорванный венец - Котова Ирина Владимировна (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
– И в чем причина скандала? – вежливо спросила Ани, слушавшая свежие деревенские сплетни в исполнении Валентины каждый день как сводку новостей.
– Да они увольняться решили, в гимнасий какой-то их в столице позвали. А что они не видели в тех столицах? Смог, толпы народу, душегубы всякие, машины каждый день кого-нибудь давят! Аристократишка поедет, а полиция впереди, движение стоит, пробки, народ злой.
– Валь, так что там с директором?
– А! Так эти увольняться, а он кричит – у меня начало года, где я вам на три класса сразу двух учителей найду! А у меня комиссии! А у меня проверки! А детям экзамены сдавать в конце года! И по столу – хрясь! Темпераментный мужик, Авдей Иваныч этот!
– И что, уволились?
– Так да, не удалось сатрапу этому их запугать. Уж он и ругался, и льстил, и повышение жалованья обещал – ни в какую. Молодые еще, столицы манят. А что там в этих столицах? Правильно я говорю?
– Правильно, подруга, – рассмеялась Ангелина.
– Так что, Анька, – голос Вальки вдруг утратил привычную несерьезность, – бросай свою капусту, надевай поприличнее какую одежку и шкандыбай давай в школу, учителем устраиваться.
– Валюш, ты чего? – изумилась Ангелина. – Я учителем никогда не работала. Да и кто меня без документов и дипломов возьмет-то?
– А я тебе скажу, что моих мальцов ты лучше любого учителя научила, когда они втроем одновременно матери нервы мотать вздумали и учиться бросили. Речь у тебя непростая, ровно как учительша балакаешь. Математику, письмо знаешь, географию вон моему Митьке подтянула. Так что давай-давай, – она грудью оттеснила Ангелину от стола. – Переодевайся, кому сказала, и в школу иди. Попытка не пытка, а вам любая копейка нужна.
Переодетая в старенький, но чистый бежевый костюм, отданный ей два года назад сердобольной Валькой, Ангелина шла по городку в сторону школы. Соседки, работающие на сборе урожая у своих небольших домиков, приветливо махали ей руками, звали поговорить, но она отговаривалась спешкой.
Чирикали птицы, мычали в хлевах приведенные с пастбища коровы, мемекали козы, тут и там на пыльной дороге, проходящей между небогатыми изгородями, чинно шествовали или сидели важные куры, обмениваясь своими куриными сплетнями. В небольших прудиках размером со стол плескались и гоготали гуси. Раньше она всегда поражалась умиротворенности этого городка по сравнению с насыщенной, полной различных развлечений и событий жизнью столицы.
Орешник был малюсеньким городом, состоявшим из деревенской и «городской» частей. Он вырос лет тридцать назад рядом с давно и исправно поставляющим натуральные продукты на прилавки столицы и области фермерским хозяйством. Единственная заасфальтированная улица с неоригинальным названием «Центральная» рассекала его на две половинки. Вокруг улицы королевским указом было когда-то построено штук десять пятиэтажек, предназначенных для работников ферм и их семей. Потихоньку около многоэтажных домов появились «самозахватные» огородики, а потом и деревенские домики и дачки. Первое время с захватчиками пытались бороться, а потом махнули рукой, провели дачную амнистию и легализовали владения, решив, что так выйдет дешевле.
Одноэтажное здание администрации в центре, на пересечении заасфальтированной Центральной и не удостоившейся такой чести Пекарной улицы было украшено гордо реющим флагом, на котором, словно в насмешку, все еще был изображен семейный герб Рудлогов и их фамильная корона. Ее, Ангелины, корона. При взгляде на нее Ани расправила плечи.
И в самом деле – чего бояться? Деньги им нужны, даже очень, и любой работающий член семьи немножко снимет бремя нищенства со всех них. Ради работы можно и попросить директора, и даже поумолять, если понадобится. Хотя за всю свою жизнь Ани никого не умоляла. Да и просить научилась только семь лет назад.
«Нечего бояться», – твердила она себе. Программа вряд ли изменилась за прошедшие годы, а уж образование она получила лучшее в стране и одно из лучших в мире. Да и мать в рамках сближения с народом настаивала, чтобы дочери участвовали в общественной деятельности. Помимо прочих публичных обязанностей, старшая проводила уроки и занятия в школах и детских садах. «Справишься с детьми – справишься и с дворянским собранием», – как-то пошутила мать, когда принцесса с возмущением спросила, за какие грехи ее опять отправляют в школу, к шумным, нагловатым, невоспитанным детям.
Погруженная в свои мысли, Ангелина дошла до приземистого здания школы, возле которого практичный директор разбил огород, на котором отрабатывали провинности двоечники и прогульщики. Он ничуть не стеснялся несовременной эксплуатации детского труда, объясняя возмущенным родителям, что раз они не могут воспитать детей, пусть это сделает благородный труд. Благодаря усилиям «эксплуататора» в столовой школьников круглый год кормили бесплатно – выращенной руками лоботрясов картошки, капусты и моркови хватало на всю небольшую школу.
Директора в поселке шепотом ругали и величали сатрапом, но воспитательный эффект был наглядным и быстрым. Что неудивительно, дети – практичные создания, и даже самый последний неуч между днем прополки картошки и выполнением домашнего задания выбирал учебу.
Зайдя в школу, Ангелина поздоровалась с мамой Валентины, которая совмещала в себе почетные обязанности уборщицы, гардеробщицы и повелительницы звонка, и спросила, у себя ли директор. Получив утвердительный ответ и ободряющее «Иди-иди, небось не выгонит, наоралси уже», постояла немного у кабинета, выдохнула, снова расправила плечи и постучала.
– Кого еще черти принесли? – раздался «добрый» голос педагога и воспитателя. – А-а-а, Ангелина Станиславовна. Какими судьбами?
– Здравствуйте, Авдей Иванович, – Ани прошла в чистенький, но потертый кабинет и села на стул перед массивным директорским столом. – Мне тут сорока на хвосте принесла, что вам учителя ой как срочно нужны…
Высокий, грузный, начавший лысеть Авдей Иваныч с красными от утреннего разноса глазами оценивающе глянул на нее.
– Так нужны, уважаемая, нужны. Али есть кто на примете?
– Есть, – сказала Ангелина твердо. – Я.
Авдей гулко захохотал, и над их головами угрожающе задребезжала огромная стеклярусная люстра, смотревшаяся в кабинете как инородное тело.
– Ну ты и шутница, Станиславовна. А пришла-то на самом деле зачем?
Ангелина начала злиться.
– Я вовсе не шучу, Авдей Иванович. Так вам нужны учителя или нет?
– Да нужны, нужны, – протянул он тоскливо. – Только я ж с улицы не могу никого взять. Нет, ты не обижайся, Ангелина Станиславовна, баба ты порядочная, ладная, говорят, занималась с детишками, помогала им. Но мне диплом нужен. Понимаешь, диплом педагогический! А есть у тебя диплом? Видишь, нету. А если в министерстве узнают, что у меня учитель без образования детей учит? Что будет, я тебя спрашиваю? Скандал будет, вот что!
– Насколько я помню, – осторожно сказала Ангелина, – есть королевский указ, что в малых поселениях учителем может быть любой, знающий программу и сдавший тестирование. А я, Авдей Иванович, его сдать могу хоть сейчас.
– Да где эти указы счас, – сморщился директор. – Там же, где и королева. Он вроде на бумаге есть, а реально нам особо отметили, что без крайней необходимости не надо людей без педобразования принимать. А я, Ангелина Станиславовна, человек маленький, никогда такого не делал, да и мне лишнее внимание к школе со стороны чинуш не надо – и так по сто шкур дерут. Счас напишу запрос в министерство, может, выделят выпускниц каких на замещение. А ты иди, милая, иди, дел у меня много.
– То есть, – холодно спросила Ангелина, – вы мне отказываете?
– Ну не сердись, милая, никак не могу я, никак.
– Ладно, – улыбнулась принцесса, поднимаясь и чувствуя, как внутри рвет резьбу с закрученного вентиля. И ощущение собственной беспомощности, невозможности купить сестрам нормальную осеннюю обувь, чтобы не болели, как в прошлом году, оплатить отцу врача, вкус надоевшей капусты и общая усталость заливают ее изнутри какой-то мрачной решимостью. Вот же старый козел, даже пошевелиться не хочет, а ей хоть волком вой… – Только вы мне в глаза это скажите, Авдей Иванович…
