Жорж - иномирец (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич (читать книги полностью TXT) 📗
- У кого-нибудь успехи есть? – Спросил я своих сопящих товарищей.
- Эх, мне на ум ничего, кроме куска жирного жареного мяса, не приходит. – Пожаловалась Ляля.
- Говяжьего? – Поинтересовался я.
- В свете последних событий, больше всего хочу именно говядины.
- На косточке. – Шепнул змей.
- На косточке. – Согласилась с ним кошка. – Особенно, когда начинаю понимать, что мяса нам здесь никто никогда не предложит.
- А как с воображением у тебя, Антош?
- Мне пиво у собачелов понравилось. Ничего другого на ум не пришло. Жаль, не успел рецепт узнать.
- Да, перспектив выбраться отсюда нетрадиционным способом у нас немного, пока мысли вертятся в районе желудка.
Время в темноте шло иначе, чем на свету. После того, как я несколько раз прикорнул, понимание, какое сейчас время суток пропало, как и ощущение того, сколько прошло времени с момента заточения.
- Темница, прямо, как в сказке. Раньше я не понимал, почему злодеев сажали в темницы. Вначале у нас украли свободу, теперь еще и время.
- Я могу разжечь огонь. – Предложила Ляля.
- Не вздумай. Тут везде солома, сгорим, даже охрану не успеют позвать.
Нарушил наше уединение шум шагов. Стало страшно. Сердце зачастило, увлажнились ладони, по спине потекли холодные капли пота. Открылась зверь. Свет факелов заставил нас зажмуриться.
- Здесь хлеб и еда. – Произнес громкий голос.
После этих слов дверь закрылась. Удивленный голос произнес:
- Зачем демонам еда?
В глазах остались оранжевые «зайчики».
- Еда? – Удивился змей.
- В их представлении, еда. В нашем, может быть, что угодно. – Заключила кошка, но все равно направилась к дверям, проверить. – Пахнет отвратно, цветами. Они решили, что демоны непременно будут любить греховную в их представлении пищу. Идиоты жвачные.
- Так же думал мой кот, когда я пытался скормить ему остатки салата.
Кошка на это прошипела какое-то проклятье, слов которого я не разобрал. Я добрался до дверей, пару раз споткнувшись обо что-то и раз приложившись к столбу.
- Слушай, Лялечка, давай разгребем всю подстилку в сторону и зажжем небольшой огонек от соломы.
- Хм, Лялечка. – Удивился змей, бесшумно оказавшийся рядом. – Я прям чувствую, как между вами что-то появляется.
- Хватит уже фантазировать разную дрянь в своем извращенном мозге. – Огрызнулась кошка. – Жорж, не давай ему повод думать о нас невесть что.
- Ляля, звезда моя, я понял, больше никаких намеков при нем.
- Ни при нем, ни при мне. Мы слишком разные, чтобы вообще рассматривать возможность отношений между нами.
- Прости, Ляля, но вы не настолько разные, чтобы это бросалось в глаза. – Произнес Антош. – И потом, я вижу, как теплеют твои уши, когда Жорж касается тебя. Вы же знаете, у меня на тепло хорошее зрение.
- Это от смущения. Я скромная женщина и очень смущаюсь, когда ко мне прикасаются.
- Когда тебя трогали быки ушки оставались холодными. – Не унимался змей.
- Так, Антош, это не по-мужски рассказывать все, что ты знаешь о женщине. Давайте уже работать. Разгребайте солому в сторону от ящика.
Через пару минут в радиусе трех метров от ящика с припасами было вычищено до каменного пола. Я скрутил из пучка соломы тугой факел. Ляля чиркнула огнивом и с первой попытки подожгла его. Огонь осветил внутренне пространство помещения. В неровном свете огня оно показалось еще более унылым и депрессивным. На столбах и под ними можно было разглядеть следы крови и прочих попутных следов тяжелой судьбы всех, кто здесь оказывался.
- Ладно, посмотрим, что нам принесли.
Я направил свет внутрь ящика. Там лежали булки хлеба, вполне похожие на земные, только раза в два больше. В деревянной кадке находилась непонятная смесь, пахнущая цветами, а в другой кадке чистая вода. Я хотел отдать догорающий факел кошке, но она отказалась его брать.
- Ни за что, я подпалю себе шерсть.
- Блин, а Антошу тоже не доверишь, сожжет все вместе с нами.
Пришлось тщательно затоптать его, чтобы не светился ни один красный глазок. После чего я нырнул в кадку с головой и напился. Челобыки, видимо, до изобретения кружки не додумались. После меня пила Ляля, шумно лакая воду из ведра. А змей поглощал воду со звуком пожарной помпы.
- Эй, ты не на месяц вперед решил напиться?
Мне показалось, что он не остановится, пока не выпьет всю воду.
- Ох, простите, у нас же засушливый климат, мы пьем редко, но помногу.
- Не забывай, что нас трое и ты пьешь уже не свою воду. – Рассердилась на пресмыкающийся эгоизм кошка.
- Простите, там еще осталось.
- Налегай вон, на салат. – Предложил я змею.
Я уже успел попробовать его на вкус и понял, что для человека употребить его будет не просто. Горьковатый отвратный вкус обыкновенной травы. Если приправить его майонезом, растительным маслом, добавить сока лимона или бальзамического уксуса, нарезать в него помидорок, бросить щепотку кедровых орехов, то можно было бы считать его условно съедобным. А так, это был сочный корм для травоядных животных.
Ляля даже пробовать не стала. Антош попытался съесть немного, но тоже остался не в восторге.
- Стало быть, у нас столько времени, чтобы не умереть с голоду. Потратим его правильно.
Большую часть хлеба мы решили съесть сами, но не сразу. Булок было четыре, три мы решили спрятать, а одну пустить на производство пенициллина. «Приговоренную» булку разорвали на несколько кусков, сбрызнули водой и оставили лежать, накрыв их моей майкой.
Вскоре, нас снова привязали к столбам. Оказалось, для того, чтобы нас смог навестить престарелый священник. Он пришел узнать, как идут дела с его лекарством. Я объяснил, что требуется время, не вдаваясь в детали. В них я собирался посвятить его позже, невзирая на судьбу, которая нас ждала. Все-таки это могло спасти многих людей, даже несмотря на то, что церковь снова объяснит это божественным чудом. Священник красноречиво раскашлялся перед нами, намекая на то, что времени у нас не так уж и много.
На третий день на кусках хлеба появились пятна плесени. Они расходились по субстрату, меняя цвет. Самые зрелые зеленые колонии, под свет соломенного факела я соскребал в пластиковый кармашек вкладыша портмоне из-под автомобильных документов. Я до сих пор носил бесполезное портмоне в заднем кармане джинсов. Когда мне показалось, что материала набралось достаточно, я попросил священника принести размолотый мел и немного клея, вываренного из костей.
Все, что я просил, было доставлено немедленно. Я приступил к изготовлению таблеток, только примерно представляя сколько требуется продукта на килограмм веса челобыков. Когда я предложил отведать моего лекарства, в страхе ожидая его неэффективности, нам привели загибающегося бычка-подростка. Ребенок, размером в полтора меня, не стоял на ногах, постоянно кашлял и натужно дышал с громкими сипами. Оставалось ему совсем немного.
Он был сильно напуган и выкатывал от страха глаза, показывая нам огромные белки.
- Тихо, дружище, мы не сделаем тебе ничего плохого. Мы вылечим тебя. Знаешь историю про доктора Айболита, который под деревом сидит? – Ответом мне был взволнованный сип. – Приходи к нему лечиться и корова, и волчица, и жучок, и паучок, и медведица. Всех излечит, исцелит, добрый доктор Айболит. Проглоти эту таблеточку, друг и запей водой.
Подростку, наверняка, были даны ценные указания насчет того, чтобы выполнять наши просьбы беспрекословно. Он проглотил таблетку и запил водой из бадьи. Через несколько часов, как мне показалось, мы повторили процедуру.
- Что-то без изменений. – Вздохнула кошка, прислушиваясь к тяжелым сипам в темноте. – Может, вырос неправильный антибиотик?
- Может. – Я тоже не считал себя профессиональным фармацевтом.
Однако, вскоре на «теленка» напал сильный кашель. Мокрота начала отходить кусками, он буквально захлебывался ею, но с каждой минутой его дыхание становилось легче. Мы обильно поили его и давали спать, с облегчением отмечая, что дела у больного идут на поправку. Напоили его еще пару раз самодельными таблетками для закрепления эффекта. Когда подросток поднялся и сбежал от нас в дальний угол помещения, можно было приниматься за лечение церковного сановника.
