Зачеловек - Никитин Юрий Александрович (электронную книгу бесплатно без регистрации TXT) 📗
Мрак сказал с неприязнью:
– А если самодеятельность?
– Пресечем заранее, – ответила она твердо. – Вы недооцениваете контроль над обществом. Или вы просто проверяете меня?
Олег вмешался:
– И то, и другое. Думаю, Мрак просто лезет в бутылку. Выбрал с самым узким горлышком и лезет, лезет. Пищит, но лезет!
Из выбитых окон многоэтажного здания Виртуального Полигона потянуло дымком, а потом сразу отовсюду как будто взрывом выбросило черные клубы огня. Олегу почудилось, что услышал крики заживо сгораемых людей.
Мрак внимательно посмотрел на Викторию:
– Меня ничто не пугало, знаешь, но вот сейчас страшат эти современные тенденции: кофе без кофеина, сигареты без никотина, вино без алкоголя, секс без партнера, человек без души.
Олег сказал мягко:
– Разберемся, Мрак. Разберемся.
– Точно?
– Стараемся разобраться, – поправил себя Олег. Обернулся к Виктории. – Какие у вас планы на сегодняшний вечер?
Глава 12
Она переглянулась с Тигги, та радостно заулыбалась, часто-часто закивала, мол, соглашайся, и Виктория поинтересовалась хорошо контролируемым холодноватым голосом:
– А вы что-то хотите предложить?
Олег поколебался, все-таки риск, взглянул на Мрака.
– Да.
– Что именно? – переспросил она. Добавила слегка извиняющимся тоном: – Я человек все-таки очень занятой, вы уж извините. Работаю все двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, без этих дурацких отпусков и еще более дурацких отдыхов. И я вовсе не считаю интересным проводить время на пляже, в концертных залах, в ресторанах или виртуальной реальности. Потому я, как говорит Тигги, синий чулок. Извините, если обижаю, но недостаточно быть даже очень красивым и мужественным мужчиной, чтобы я ох-ох растаяла, разнежилась и раздвинула ноги. Я знаю, как говорил Маяковский, радость слаже. Нет, не виртуальный секс, хотя и он неплох, но мне просто жаль на такую ерунду времени.
Олег смотрел на нее с глубокой задумчивостью во взоре, ярко-зеленые глаза загадочно поблескивали.
– Вы, как я понял, не связаны жестким графиком работы, – предположил он. – А свои разработки перебрасываете по Интернету сразу тем, кто… кто работает над ними дальше. Верно?
– Верно, – согласилась она. – И что?
– Мы с Мраком, как я уже говорил, собираемся на свою базу, – сказал он серьезно. – Она, на крохотном островке посреди бескрайней водной глади. Если хотите присоединиться, мы вам покажем кое-что из тех вещей, которых никто еще не видел. А увидят… гм, не скоро.
Тигги вздохнула, а щеки Виктории окрасил слабый румянец.
– А вам… позволено показывать?
Мрак вмешался:
– Виктория, если вы – директор Института, то почему мы должны быть обязательно вахтерами? Представьте себе, что и мы занимаем не последнее место в… нашей иерархии. И можем принимать такие решения.
Не колеблясь, она сказала тут же:
– Я согласна. Если мне и оттуда можно руководить какими-то операциями, держать связь с моими служащими, то… согласна. И благодарю за приглашение!
Мрак повернулся к Тигги:
– А ты, малышка?
Она судорожно перевела дыхание:
– А мне можно? Я ведь всего-навсего специалистка по мокрой подписи! А у Виктории я только на подхвате, когда ее работа соприкасается с моей!
– Да ты все равно ничего не поймешь, – любезно заверил Мрак. – Если даже я тебе что-то покажу. А зачем мне тебе показывать еще что-то, кроме меня, такого замечательного?
Она радостно завизжала и бросилась ему на шею.
Мрак на радиолуче уговаривал Олега перенести женщин сонными на остров, это займет не больше минуты, Олег неумолимо качал головой, мы-де должны оставаться человеками, есть человеческую пищу и вообще жить по-человечески, что значит, засыпать на ходу, терять связность мысли, дергаться из стороны в сторону, использовать свои возможности едва на тысячную долю процента… но, конечно, Олег, как ни противно, все же прав, это надо делать потому, что человечество должно остаться жить, а неизвестно, что с ним будет, если они двое позволят себе полностью перейти на внутриатомные структуры: не восхотят ли, в конце концов, смести с лица планеты эту жалкую протоплазму?
Потому ехали на автомобиле, женщины восхищались дизайном, компьютерной навигацией, даже кондиционером, так что Мраку оставалось только рассчитывать работу светофоров так, чтобы им всегда «зеленая волна».
Олег сидел за рулем, Виктория рядом, а Мрак с Тигги устроились на заднем сиденье. Между ними копошился Барсик, требовал внимания, напрыгивал, рычал и делал вид, что сейчас всех разорвет, а когда Тигги хватала на руки и целовала, старался лизнуть ее в нос.
Кошку пришлось оставить дома, не терпит выходить из дома, объяснила Тигги, но автоматическая кормушка сможет снабжать ее едой хоть сто лет. А ходит ее милая пусенька на унитаз, вот так!
Мрак кивнул, буркнул без всякого сочувствия:
– Да, кошку оставлять можно… Это собаки могут помереть без хозяина. А кошка – тварь бесчувственная. Ей что есть хозяин, что нету…
Тигги бросилась на него с кулаками, он вжался в угол. На подступах к аэропорту магистраль перекрыли тяжелыми грузовиками, полно народу, Тигги встревожилась, не теракт ли, но оказалось, очередной митинг с демонстрацией силы. Пока объезжали по боковым улочкам, слышали усиленные мегафонами яростные выкрики о сволочах, что в угоду своим прихотям стараются ограничить свободу демократически мыслящих людей и прочее, прочее, прочее. Опоздали, голубчики, мрачно подумал Олег, с этими ярлыками. Это царь Кир хотел бы такое, ну еще разве что дядюшка Сталин, но теперь тоталитаризм уже ни при чем, тоталитарных режимов нет и не предвидится, мир един, а каждый шаг в ограничении свобод есть вынужденный шаг в ответ на новую проблему, с которой столкнулось общество.
Во всех случаях это ограничение и вмешательство оправдано даже с самых что ни есть гуманистических позиций. Например, детей приходится отправлять в школы против их же воли, родители понимают, что грамотным и образованным детям жить в сложном обществе станет лучше, чем необразованным. Родитель вынужден обучать своего ребенка, ограничивать его в играх, снова и снова заставляя садиться за ненавистные учебники. Так что злая воля властей ни при чем, общество само, в общем, заинтересовано в контроле над человеческим поведением, ибо прогрессу сопротивляться не только глупо, но и невозможно. Каким бы злом ни казался прогресс, но регресс, давайте же скажем правду, всегда намного хуже, страшнее, гаже.
Снова вырулил на магистраль, здесь уже знают о митинге, поспешно съезжают на боковые, шоссе некоторое время было почти пустое, только время от времени впереди возникала машина, стремительно увеличивалась и тут же исчезала позади.
В двух местах проехали мимо аварий, с первого взгляда видно, что не уступили друг другу дорогу, тоже показатель давления в обществе. Раньше причины аварии проще: не справился с управлением, занесло, ударился об ограждение, в столб, не заметил ремонтную машину или асфальтовый каток, а сейчас то и дело не уступают дорогу, идут на лобовое, до того ожесточились сердца, что и себя не жалко…
Тигги вспомнила, что не прихватила одежду, да и косметику бы помимо той, что в сумочке, Виктория презрительно приподнимала бровь, Мрак поддакнул:
– Ты права, Тиггушка. Преображая лицо женщины, косметика создает на нем яркую маску серости, за которой прячется живая, по-своему красивая душа.
Тигги возмутилась:
– Ты такой ретроград?
– Что ты, что ты, – испугался он. – Я просто верю, что самая лучшая косметика для женщины, это бутылка водки для мужчины. Значит, самая лучшая косметика – отечественного производства, ура!
Она фыркнула, отвернулась, Олег посматривал на них в зеркало и на Викторию краем глаза, эта не щебечет и не лезет с милой чепухой, настоящая валькирия.
Любая новая технология, пошла мысль дальше, упорно и настойчиво, как подземный ручеек, что старательно пробивается наверх, к солнцу, любая новая технология так изменяет жизнь, что для человека уже невозможно жить без нее. Сколько бы ни плевались на качество телепередач, но все сидят перед телевизорами, смотрят, смотрят, чушки бестолковые. Для того чтобы снять социальное напряжение, телеканалов вводится все больше и больше, фильмы и сериалы становятся все более кровавыми, а баймы – все реалистичнее, все правдоподобнее.
