Подопытный материал (СИ) - Пронин Юрий (читаем бесплатно книги полностью txt) 📗
Землю приходится возить метров за тридцать-сорок. Хорошо, что груженую тележку везем под уклон, а порожняком несложно и на горку забраться.
Неожиданности начались, когда мы начали углубляться в щебенку на втором холме. Летнее солнышко изрядно припекало, работали мы полураздетыми, и очень быстро все поголовно начали чесаться.
— Да это же стекловата! — первым догадался я.
Битый красный кирпич оказался перемешанным с клочьями утеплителя, который и вызывал чесотку.
Углубившись еще на полметра, мы наткнулись на хорошо сохранившийся пол, выложенный плиткой.
— Расскажи-ка еще раз, что за дом тут был, — попросил я Валентину.
— Двухэтажный, из красного кирпича, с синей крышей.
— А его перестраивали или ремонтировали? — поинтересовался я.
— Лет семь или восемь назад здесь окна и крышу поменяли. Внутри тоже что-то делали. Здесь на первом этаже ресторан был, а на втором — офисы.
Картина вырисовывалась ясная. Судя по всему, в первую волну разрушений уцелели только стены. Разумеется, все стальные конструкции рассыпались.
Все дерево растащили на топливо или использовали для строительства убежищ в другом месте. Осколков стекла и обломков пластмассы здесь тоже очень мало — значит, унесли и окна, и пластиковые отделочные панели, если они были. Осталась только каменная коробка, да разлохмаченная стекловата.
Потом стены обрушила таблетка, а танк измельчил верхний слой мусора и засеял все травой.
Однако Валентина говорила о большом подвале. Интересно, из чего тут сделано перекрытие над подвалом, если ему ничего не стало ни от излучения, разрушившего железо, ни от ударов падающих каменных стен. Если перекрытие цело, то и само подвальное помещение должно сохраниться.
А нет ли там чего-нибудь любопытного или полезного?
Мы перевозили красный щебень в яму на первом холме, выбирали уцелевшие кирпичи и очищали их от раствора. Стены здания оказались разрушенными не до основания и возвышались над полом где на полметра, а где чуть меньше.
Уже вся квадратная яма на месте будущего дома заполнилась битым кирпичом, а нам никак не удавалось найти вход в подвал на втором холме. Мы очистили все здание, но ничего похожего на люк или лестницу, ведущую вниз, так и не обнаружили. Впрочем, подвал был, и несколько круглых отверстий в полу позволяли в этом убедиться. Бросаешь камешек — и слышишь, как он падает в каком-то помещении.
Собственно, задачу мы выполнили: яму на первом холме заполнили щебнем и целого кирпича запасли немало. Если продолжить разбирать остатки стен большого дома, то из кирпича можно небольшой домик сложить.
Увы, у нас нет цемента, и где его искать — неизвестно. Даже если Валентина покажет, где были магазины стройматериалов, мы можем не обнаружить там ничего, ведь здесь почти год люди жили. К тому же, цемент, наверно, уже отсырел.
Вход в подвал нашелся снаружи. Почему-то это никак не приходило нам в голову. Бетонная лестница оказалась неповрежденной, только пришлось попотеть, вытаскивая мусор.
Едва появилась возможность проникнуть в подвал, все отправились смотреть.
— Всем не лезть! — умерил наше любопытство Николаевич. — Вдруг, там яд или газ горючий. Двое пойдут.
Отправили нас с Валентиной, но следом за нами и Катенька прошмыгнули, проигнорировав грозный окрик Николаевича:
— Ты куда?
Пропитанный рыбьим жиром факел горел ровно, позволяя в общих чертах рассмотреть подвал. Вдоль всего здания посередине шел широкий коридор со сводчатым потолком. Вот почему перекрытие уцелело: оно не из железа или железобетона, а из того же красного кирпича, что и стены.
По обе стороны в стенах темнели арочные проемы без дверей. Думаю, они здесь были, но из железа. На полу лежал слой какой-то трухи, да трубы сантиметров десяти в диаметре. Я одну ногой подвинул — легкая, похоже, пластмассовая.
Через дыры в потолке попадал свет. Воздух отдавал затхлостью и влагой, но дышалось свободно, да и факел горел хорошо.
Зашли в один из проемов. Комната длинная и узкая, потолок высокий и сводчатый, как в коридоре. Пол у входа покрыт битым стеклом — в свете факела блестит и переливается.
— Пожалуйста, факел опусти пониже! — Валентина наклонилась и подняла стеклянный фужер с отбитой ножкой.
В конце комнаты громоздилась куча мягких игрушек.
В соседнем помещении под ногами захрустели черепки. На полу лежала битая и неповрежденная керамика: вазы, статуэтки, декоративные тарелки с надписями и рисунками. В дальнем углу высилась горка пластмассовых баночек, футляров, тюбиков, флаконов — косметика.
Прошли до конца коридора. Судя, по развалу битого кирпича, здесь имелся второй выход.
— Товар тут был, — уже наверху сказала Валентина. — Те, у кого торговые точки рядом были, здесь небольшие склады арендовали. Наверно, эти комнаты делились на клетки.
Пожалуй, она права. Думаю, железо в подвале рассыпалось, все ценное растащили соседи. Наверно, они же и всю упаковку на топливо забрали, а про дерево и говорить нечего. Короче, остался бесполезный хлам. Признаться, я надеялся найти что-нибудь интересное.
Катя держит в руке мягкую игрушку — большого грязно-белого зайца.
— Зачем он тебе?
— А вместо подушки будет.
Улыбнулась — и все мое разочарование испарилось без следа.
Материал для строительства дома мы решили поискать в метро и не прогадали. После трех дней раскопок удалось проникнуть в тоннель. Оказалось, с железом там ничего не случилось: рельсы по-прежнему твердые, а толстые кабели не попадали, а идут по стенкам, опираясь на стальные кронштейны.
Только болт, вынесенный на поверхность, на второй день рассыпался, а рельсы рядом с прокопанным входом тоже начали разрушаться.
Однако главное в том, что метрах в двухстах от входа мы обнаружили стоящий поезд. Четыре здоровенных вагона — по нынешним меркам, огромное богатство! Стеклопакеты, облицовочный пластик, утеплитель, фанера, алюминиевый профиль — можно построить не один дом.
Конечно, вагоны надо сначала разобрать, потом тащить материалы по тоннелю и еще с полкилометра везти поверху. Однако нас восемь человек, и работы мы не боимся.
Дом мы построили, баню тоже. Входы в подвал очистили, весь хлам выбросили. Теперь у нас и жилье есть, и склад, чтобы сложить урожай и разные ценные вещи.
Все, что может пригодиться в хозяйстве, мы выкапываем из-под земли. Валентина указала на холм, бывший раньше панельной девятиэтажкой, и мы теперь роем здесь. Похоже, до нас там никто не копался.
Мы сняли верхний слой земли с изрядной площади и теперь вдумчиво разбираем развалины. Вернее, этим занимаюсь только я, а остальные под разными предлогами самоустранились.
Когда-то здесь жили люди, ссорились и любили друг друга, воспитывали детей и ухаживали за больными. Сейчас они все мертвы, и живой здесь только я. Все, что принадлежало им, теперь мое, разумеется, если мне это нужно. Иногда я нахожу их самих, точнее, то, что от них осталось — только кости.
Люди, жившие здесь, стали братьями, независимо от того, были или не были знакомы друг с другом, ведь я хороню их в братской могиле.
Все ненужное я складываю в тележку и отвожу подальше. Куски бетона помельче — в тележку, слишком крупные камни разбиваю кувалдой. Обломки шкафа — в мусор, ведь древесно-стружечная плита плохо горит, да еще воняет при этом.
А вот одежда, которая была в шкафу, пригодится. Отнесу домой, там женщины разберутся.
Из обломков торчит провод. Тяну — не поддается. Пока оставлю его в покое. Порвать или обрубить провод я всегда успею. Увожу бетонный щебень. Одна тележка, вторая, третья.
А это что? Похоже, ножка стула. Попробую аккуратно освободить. В любом случае, это вещь ценная, даже если стул ремонту не подлежит. Дерево — это топливо, а мы им не слишком богаты.
