Королевская кровь. Сорванный венец - Котова Ирина Владимировна (бесплатная регистрация книга .TXT) 📗
– Ага, вот! Седрик-Иоанн, он же Змееборец. Ну надо же!
Однако Энтери и сам уже увидел даты правления Седрика: 4257–4301 от т.ж.
Долго же он жил! Интересно, мучили его кошмары или он спал спокойно и без всякого сожаления? А сейчас 4762 год от т.ж., как говорит Тася. Что такое т.ж. – «творение живого» – он знал, так отмечались года и в их время, и эта связь времен, как и сочувственно сопящая девушка рядом, каким-то образом удержали его от позорной истерики из-за осознания того, что прошло целых пятьсот лет, ведь война случилась через три года после коронации Седрика. Он уже трижды должен был умереть, и на Земле должны были жить его праправнуки.
Обратно они едут в сумерках, потому что чем ближе к югу, тем раньше темнеет. Хижина стоит с темными окнами, но с приходом людей оживает, наполняется теплом и светом. Девушка усаживает дракона за стол, сама хлопочет вокруг него, выставляя приготовленные утром кушанья. Застарелый драконий голод заявляет о себе громче потрясения, и вот уже Энтери по привычке уминает тройную порцию рагу, запивая его из огромной керамической кружки ароматным и сладким горячим чаем. Сама Тася садится напротив и, положив щеку на ладонь, внимательно и печально смотрит на любимого своими чудесными глазами.
Когда ее персональный ископаемый дракон наедается, девушка на пару минут выходит из дома, а потом, нагруженная стопками полотенец, простынок и каких-то загадочных вещей, зовет его за собой.
Двигаться не хочется, хочется лечь и все обдумать, а может, и пожалеть себя – только так, чтобы любимая не видела, ведь какой мужчина желает показаться в минуты слабости? Но Таисия непреклонна:
– Пока ты мой пациент, слушайся меня!
– А потом, когда выздоровею? – Энтери выходит за ней из дома и улыбается – так забавна она сейчас, когда командует.
– И потом, – Тася наставительно поднимает палец вверх, изящно маневрируя со своей высокой стопкой между деревьев. Они поднимаются куда-то в гору. От попытки отобрать и понести она ругается, мол, потом натаскаешься еще, не переживай, возможностей будет много.
Идут они недолго, может, пару минут, и внезапно в ароматы хвои и листвы вплетается родной, свежий и ласковый, как запах матери – запах близкой теплой воды.
Девушка и ее дракон выходят на маленькую белую от соли террасу, над которой стоит дымка. Терраса размером с три их дома, и в ней цепочкой несколько каменных углублений с водой разной степени нагрева. Горячая вода бьет прямо из скалы, и купаться в самой близкой к источнику чаше нельзя, сваришься. Зато четвертая как раз подходит, чтобы отмыть давно не мытого дракона. Что там эти обтирания, даже самые тщательные, баловство одно.
Тася командует раздеваться, и Энтери подчиняется, одновременно наблюдая за ней. Девушка стоит к нему вполоборота, натягивает широкую рубаху и уже под ней скидывает платье и белье. Однако он успевает увидеть и стройные бедра, и круглую попку и с каким-то веселым предчувствием думает, что купание будет тяжелым.
Сам он раздевается донага – чего стесняться, чего она там не видела? И медленно, блаженствуя от ощущений, заходит в воду. Она тепленькая, вкусная – прямо из недр земли, целебная, и он пьет ее горстями, пока его будущая жена в смешной широченной рубахе, в которую ее четырежды можно обернуть, заходит в воду.
Коварная водица приподнимает полы рубахи, Тася розовеет и мгновенно плюхается в воду, а Энтери мечтательно улыбается.
В чаше удобный выступ, где можно посидеть, и они, откинувшись на пологий каменный склон естественной ванны, долго отмокают, обнявшись. Проклятая рубаха кажется неуместной, тяжелой и очень мешает им обоим. Энтери играет с пуговками, расстегивает сверху одну, другую, но его останавливают, поворачивают к себе спиной и начинают яростно скоблить, отмывая дракона набело.
Тася трет Энтери сзади мочалкой, стараясь не думать о том, как привлекательно его тело. Он такой огромный, что она со своим немаленьким ростом достает ему до плеча. И еще очень худой, но спина и руки уже бугрятся мышцами и жилами, и на его коже проступает чуть заметный орнамент, который едва-едва светится в темноте.
Девушка проводит пальцем по тонким светящимся линиям.
– Что это такое, Энти?
– Линии нашей ауры, – отвечает он хрипло. – Чистая энергия. Это и есть дракон. Когда мы перекидываемся, именно эти линии, раскручиваясь, создают контуры нашего нового тела.
– Я не понимаю, – шепчет Тася, завороженно гладя чудесный орнамент.
– Я и сам не очень-то понимаю, – отвечает он так же тихо, сосредоточенный на движении ее рук. – Когда мы поженимся, я познакомлю тебя с учителем, он все объяснит. Если, конечно, он остался жив, – вспоминает Энтери и тут же мрачнеет.
Тася, как настоящая женщина, чувствует смену настроения и понимает, что нужно снова отвлекать. Поэтому она в липнущей к телу рубахе перебирается вперед, садится на колени в воду перед ним и предупреждает:
– Руки держать при себе!
– А то что? – спрашивает он, с интересом глядя, как она намыливает мочалку и придвигается к его груди.
– А то останешься грязнулей, – грозится девушка, приступая к делу.
Энтери любуется ею – волосы выбились из поднятых наверх кос, и влажные прядки падают на лицо, она периодически сдувает их вверх, но они снова падают, мешая.
Он протягивает руку и заправляет прядку ей за ухо. Тася улыбается:
– Спасибо! Ну все, ополаскивайся.
– А как же нижняя половина дракона? – хитро интересуется Энтери, выныривая из воды. Пена быстро уходит в следующие бассейны.
– А нижнюю половину дракона вымоет верхняя половина дракона, – фыркает Тася, и он хохочет так, что вокруг него закручиваются небольшие бурунчики.
– А может верхняя половина дракона вымыть какую-нибудь половину своей любимой? – вкрадчиво интересуется он, притягивая Тасю к себе на колени, усаживая боком и чувствуя ее всем телом. – А лучше и всю любимую. Ох, милая, что же ты со мной делаешь?
Она краснеет, шлепает его по плечу мочалкой, но не вырывается, уткнувшись ему в шею, пока он расстегивает неподатливые пуговки, а потом стаскивает с нее рубаху, вытаскивает мокрую противную одежду, зажатую между его бедром и ее мягкой попкой, и швыряет рубаху на камень. Все сразу становится так, как должно быть.
Тася напряжена, и он успокаивающе гладит ее по спинке, чувствуя под пальцами старые шрамы.
– Я только помою тебя, – глухо шепчет Энтери ей на ухо, целуя и ушко, и шею, – и посмотрю на тебя. Тасюш, не бойся меня, пожалуйста.
Он, конечно, возбужден, и она не может этого не чувствовать своим бедром, но он же не животное, чтобы насиловать или соблазнять ее здесь, вопреки ее принципам.
Тася медленномедленно расслабляется под его легкими поглаживаниями, затем, видимо, принимает решение и вкладывает мочалку ему в руку. Энтери ставит Тасю перед собой и на миг сомневается в разумности своего поведения, потому что ничего прекрасней он никогда не видел. Капельки воды блестят на ее теле, пока она расплетает волосы. Наконец он касается ее мочалкой и несколько минут старательно трет, стараясь сосредоточиться на задаче и не пропустить ни одного местечка. В мыльной пене она похожа на сливочное пироженое, и Энтери не удерживается – наклоняется вперед и трогает языком ее сосок, пусть покрытый невкусной пеной, он все равно сладкий.
Тася от неожиданности пищит и от греха подальше окунается в воду с головой.
После Энтери сажает ее между своих ног и долго моет чудесные волосы, наслаждаясь прикосновением ее тела к своему. Руки дракона то и дело опускаются ниже, гладят грудь с торчащими бутонами сосков, живот, трогают кругленькую попку, прижатую к самому дорогому. Тася разморена от теплой воды и ласк, иногда, на особенно нескромных движениях, девушка прерывисто вздыхает, но не уходит.
«Она же верит тебе, тупица», – понимает дракон, и от этого внутри становится тепло-тепло.
Когда намыливание закончено, он подхватывает ее под ягодицы, с восторгом чувствуя все округлости и мягкий пушок там, где он должен быть, и под визг Таисии окунается вместе с ней с головой.
