Кандидат (СИ) - Корнеев Роман (книги бесплатно .TXT, .FB2) 📗
Если же однажды новые Вечные перестанут возникать… Самым большим страхом Первого был страх оставить Галактику в одиночестве. Подобные ему конечно же не были вечными в прямом смысле этого слова, они так же уходили, устав от этой жизни между человеком и космосом, в одиночестве там, где сами они и создавали забытое людьми чувство дома, оставленное ими после Века Вне, после смерти Матери на Старой Терре. Они, Вечные, и были этим домом. Они заменяли собой, своими Песнями Глубин позабытую Мать. И что будет с человечеством, если оно лишится этой внешней опоры — не знал никто.
Перед ними единственной доступной альтернативой сиял недостижимый идеал Великого Галаксианина, чужой Галактики, объединённой единой мыслящей структурой, настоящим домом для сотен видов мыслящих существ, более не прикованных к родным мирам, не боящихся космоса.
С Галаксианином можно было говорить, но он не мог быть понят. Как вообще такое существо, раскинутое на тысячи парсек, могучее и невероятно мудрое, может появиться на свет. Вот она, цель. Сделать однажды Галактику полноценным домом для разума. Настоящим домом. И тогда Пентарра и без помощи Хронара станет по-настоящему единой с другими мирами. Тогда человечество уже никогда не утратит свои разбросанные войной осколки. Тогда у него появится и заповеданный некогда путь в Вечность. И глядя в эти молодые глаза, Первому иногда начинало казаться, что он начинает овеществлять эту Вечность не как абстракцию, а как цель. И страхи в такие мгновения отступали перед ним.
Живой бог человеческой Вселенной, он улыбался.
Перед ним жили и смеялись два человеческих существа, юноша и девушка. Окутанные бесконечной симпатией друг к другу, свободные от страхов и тревог, полные собственных сбыточных надежд и легко реализуемых планов, им было хорошо друг с другом, им было хорошо на этой планете, им было хорошо в этой Галактике. Они жили и смеялись.
Первый перестал улыбаться.
Да, это он. Кандидат.
Едва заметное холодное облако окутывало две фигурки, мешая разглядеть детали. Слабое, новорожденное, неразумное, едва осознающее себя существо жило здесь, только начиная оформляться в то сверкающее подобие человеческой личности, которым оно станет потом. Но уже сейчас, не разожжённое снаружи и не возгоревшееся изнутри, существо, составляющее суть кандидата, не давало ему, Первому, вытеснить себя из недр собственного микромира, защищая своё юное «я».
Искра. В этом зыбком мареве плескались оттенки человеческих эмоций и иномировые сполохи сил, которые однажды научатся не только слушать, но и повелевать реальностью на тончайшем уровне, чувствовать её, как чувствует оно сейчас это молодое сильное тело. Носитель сейчас — лишь окно Кандидата в этот мир.
Но даже через это подслеповатое окно можно увидеть многое.
Первый чувствовал в этом существе изрядную силу. Такое не станет бежать от трудностей, но столкнувшись с тем, что не сможет изменить, вполне способно надломиться, потерять веру в собственную судьбу.
Отражение своего века, своего мира. Кандидат был готов искать для себя настоящего противника, но не был готов к тому, что противник этот окажется в итоге куда ближе и куда прозаичнее, чем казалось. И куда сильнее, чем то можно было представить.
Этот Кандидат, как и все другие, будет нуждаться в том, кто проведёт его через кризис. Кто научит и поддержит. Однако который уже раз можно было смело ставить на то, что когда помощь ему понадобится острее всего, никого подходящего на эту роль вокруг не окажется вовсе. В такие моменты помощь всегда оказывается нужна слишком многим.
Первый почувствовал знакомую усталость. С людьми всегда так. Сколько о них ни думай, реальность обернётся куда вычурней любых его планов. Не первую тысячу лет он играл в эту игру. Но так и не научился не проигрывать хотя бы иногда.
Итак, ещё один.
Ещё один шаг вперёд, ещё одна возможная победа, ещё одно вероятное поражение.
Перед ним жили и смеялись два человеческих существа, юноша и девушка.
Первый развернулся и ушёл. Когда-нибудь он сюда вернётся. Знать бы заранее, когда это случится.
Рэдди спал. Обычно это выглядело так: громоздкая фигура, днём способная напугать окружающих одной только величиной мышечной массы, сжималась в незаметный комок. Можно было временами его даже вовсе не заметить, Рэдди словно закукливался, сберегая ту всеобъемлющую энергию, которую он излучал в окружающее пространство днём, от несвоевременной растраты. Его безумная гиперактивность во сне куда-то девалась, спрятанная за его широкой спиной, обращённой в остальную, внешнюю вселенную. Поза эмбриона: локти вместе, колени сведены и прижаты к животу, голова не покоится, как ей положено, на подушке, а спряталась где-то там, неподалёку.
Так это выглядело обычно. Только отчего-то в последнее время Оля стала замечать за ним нечто совсем иное. Вот и сейчас, она проснулась от резкого толчка. Открыв глаза, она увидела огромную ладонь, покоящуюся на её животе. Нет, не покоящуюся. Длинные пальцы едва заметно, но уверенно и ловко шевелились, кожа на предплечье то и дело дёргалась от видимого напряжения играющих под ней мышц. От этих конвульсивных движений Олю бросило в дрожь. Хотя, может это просто мурашки от утренней прохлады? Одеяло валялось где-то на полу, они так и заснули, устав от физического выражения собственной любви, по утрам же на этих широтах, поблизости от пустынных областей северного полушария, бывало довольно холодно.
Стараясь не разбудить любимого, Оля осторожно сползла с кровати, накинула валявшейся тут же халат и хотела было выйти принять душ, но задержалась.
С Рэдди что-то творилось. Днём он был такой же, как всегда, но от её глаз не могло укрыться какое-то особое напряжение, которое появилось в нём в эту увольнительную. Казалось, что он веселится не просто так, а словно пытаясь насытиться этим весельем про запас, чуть шире его глаза, с восторгом наблюдающие за ней, чуть крепче любовные объятия… нюансы, но Оля давно уже для себя решила, что как раз они в их отношениях важнее всего.
Остановило Олю вот что: Рэдди лежал на кровати совершенно не как всегда, его руки как-то судорожно раскинулись в стороны, продолжая едва заметный танец импульсивного движения, вся его поза излучала чудовищное напряжение, как будто он в любой момент ожидал удара. В живот, в лицо, в пах, куда больнее и подлей. И, одновременно, дикая, звериная решимость на спящем лице. Рука Рэдди не просто так оказалась поперёк её тела. Онзащищалеё.
От чего? Она могла только догадываться.
Осторожно, стараясь не шуметь, Оля оставила Рэдди спать своим беспокойным сном, направившись в душ.
Тугие прохладные струи вернули телу долгожданное ощущение свежести, а душе некоторое успокоение. Откуда-то из стен по заведённой программе играла едва различимая сквозь шелест падающей воды музыка, Оля в блаженстве водила ладонью по груди, животу, шее… Напряжение спадало, давая дорогу сладостным воспоминаниям этой ночи. Она всегда так ждёт этого… в нём одном скрывается что-то жуткое, заводящее её ночами, с лихвой возмещая в нём все недостатки внешности. Вот и сейчас, стоило вспомнить свет в его глазах, тот свет, как сразу Оля почувствовала, как её тело вновь наливается теплом.
Под шум воды, показавшейся ей ливнем раскалённых иголок, под внезапную дрожь бёдер, жаждущих прямо сейчас снова впустить его в себя, под шёпот собственного разгорячённого дыхания Оля тихо застонала, вслепую нашаривая, на что опереться…
Мир перевернулся, наполнившись лишь одним биением сердца. Когда она пришла в себя, оказалось, что вода уже давно выключена сварливым домовым, мир виделся откуда-то снизу, видимо, она не устояла на ногах, сползла по стенке на пол. Тут же на полу валялось множество откуда-то вываленной ею мелкой дребедени. Было хорошо.
Когда она, не в силах даже вытереться как следует, буквально выпала из двери душа, то оказалась прямёхонько в руках у вышедшего из их спальни Рэдди. Тот глядел на неё хитрющими своими глазами.
