Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой"

Служба безопасности станции была поднята по тревоге, на всех дисплеях висел один и тот же вопрос. Отказали средства видеонаблюдения. Офис СБ штурмовала живая очередь недовольных и разгневанных посетителей, и сквозь них — как ледокол — шел начальник станции. Жизнь торговой станции замерла. Все силились решить задачу, что же это такое — «Висит груша, нельзя скушать». Хорошо, что системы обеспечения жизнедеятельности станции были не затронуты хакерской атакой злоумышленников.

Посидев без дела пару минут, я вспомнил, что Брык и граф меня ограбили, и решил не тратить впустую время, а разобраться с ситуацией.

— Брык, — обратился я к пограничнику в золотых погонах, — соедини меня с нашим послом.

— С каким послом? — заюлил он.

— Не прикидывайся дураком. С тем, с которым вы меня ограбили. — Я был невозмутим, как египетский сфинкс. Мне надо было привыкать к наличию неубиваемого секретаря и смириться с ним, как с неизбежным катаклизмом. Это было трудно, но необходимо.

— Да ты что говоришь, хозяин! О каком грабеже идет речь? Твой посол взял кредит под десять процентов в месяц. Это не грабеж, а прибыль! — Он с возмущением смотрел на меня.

Я закрыл глаза и стал считать до десяти, на счете пять я успокоился. Посмотрел на дисплей и сказал:

— Мне бабушка говорила, что брать ссудный процент — это плохо, это грех. В долг надо давать без процентов и без жадности.

— Не знаю, что такое «дурак», «грех» и «совесть», но, если ты не хочешь заработать, я изменю условия выдачи кредита, — ответила морда в пограничной форме.

Я не стал спорить и только повторил свой приказ:

— Соедини меня с Браном.

Бран, не веря, смотрел на дисплей: на экране появилась картинка секретаря его милости. «Господин посол, вас вызывает хозяин». Был рисованный секретарь при полном параде — в военном мундире с золотыми нашивками.

— Ну наконец-то! — облегченно вздохнул новоиспеченный граф и стал читать входящее сообщение.

«Бран, — писал я, — ты недалеко спрятал кинжал чести? Если не сможешь объяснить, для чего взял у меня двадцать восемь тысяч, то самое время им воспользоваться».

Бывший нелегальный брокер икнул и трясущимися руками стал писать.

«Он что, наших сказок перечитал в детстве?» — подумал я. — «Не может просто отписать, что ли?» И стал читать дальше.

Прочитав ответ, я успокоился: кредиты ушли на благородное дело и способствовали дружбе и сотрудничеству между нашими странами. Хотя на материке, принадлежащем Новоросскому княжеству, никто и не жил. «Пока!» — успокоил я сам себя. Потом хлопнул себя по лбу и отписал Брану: «Это электрическая лампочка, по виду похожая на плод дерева груши».

— И где такой плод растет? — услышал я вопрос Брыка.

Я посмотрел на секретаря и, вздохнув, ответил: — Далеко, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве.

— А что такое лампочка? — Он был хмур и недружелюбно смотрел на меня.

Пришлось рисовать ему лампу и объяснять, как она работает.

— Ну дикари! — воскликнул он. — Надо же использовать для освещения нагрев дуги из металла. И где такие умники живут? — спросил он.

Я тоже усмехнулся:

— Там и живут, Брык. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве. Подожди, морда, я эту загадку загадал тебе. Почему меня спрашивает Бран? — Я пристально посмотрел на изображение. Помимо своей воли я стал общаться с мультиком, как с живым, настолько он вел себя по-человечески. — Соедини меня с Браном! — приказал я. Какой-то червячок сомнений грыз меня, все казалось, что господин граф неспроста задал мне этот вопрос.

— Я за тебя работаю, пока ты отсутствуешь, — нагло заявил Брык и попытался исчезнуть, но сразу попал в карантин, через мгновение появился опять и снова загремел в каталажку.

Так продолжалось минут десять. Я уже со счета сбился, скольких Брыков поймала ловушка Шизы. Наконец она удовлетворенно заявила:

— Это был последний на станции. Я к нему прикрепила «следилку», как он начнет размножаться, сразу отправится в карантин. А еще я повесила ему программку «Отгадай». Посмотри, что получилось. — Шиза просто лучилась довольством.

Я открыл карантин, и на экране появилась камера с решетками, там сидели, как сельди в бочке, Брыки в арестантских полосатых робах и с гирями на ногах. Я мстительно полюбовался на арестантов и спросил:

— А что это за гиря у них на ногах, прямо как у меня в тюряге, только больше?

— Это и есть программа «Отгадай». Если Брык попробует перескочить с одного места на другое, он должен сначала отгадать загадку. Давай свои дурацкие загадки, они настолько глупые, что никакому умнику не под силу их разгадать.

— Они не глупые, Шиза, они детские. Записывай: «Сто одежек и все без застежек». «Туда-сюда-обратно, тебе и мне приятно». «Белые горошки на зеленой ножке». «Стоят в поле сестрички — желтые глазки, белые реснички». «Этот длинный рыжий нос по макушку в землю врос». Вот еще загадка! — вспомнил я журнал «Мурзилка». На душе было тепло, как будто я снова окунулся в детство. Вспомнилась бабуля, ее пирожки, речка с песчаными берегами и полный сундук книг и журналов, которые я через день с большим азартом перебирал.

— Хватит! — оборвала мои воспоминания Шиза. — Он и с первой не справится.

Следом Брыки стали исчезать из карантина один за другим.

— Постой, подруга, так не годится, — обратился я к ней. — Каждый клон должен получить решение суда и быть уничтожен по приговору. А решение такое: за саботаж и нарушение миграционного законодательства, за оставление места прописки без разрешения органов власти приговаривается к высшей мере наказания — расстрелу. — Я потер руки; душа, получившая отмщение, пела. — И еще, — я не мог остановиться, — сделай ему голову Чиполлино.

— А это что? — Шиза непонимающе замолчала. Я вспомнил мультик и создал иллюзию по памяти: луковица в арестантской форме сидела в камере.

— Это лук? — удивленно спросила она. — И он живой? Ты где такие растения видел?

— Дома на планете, — не стал я вдаваться в подробности. — Изменяй внешность Брыка, смотреть на эту морду страшно.

— Что за мир! Что за планета, где ходят живые растения! — восклицала пораженная Шиза, одновременно изменяя внешность каторжанина.

— Этому последнему — помилование, — смилостивился я. Не совсем же я тиран.

В руках Брыка появился лист. Он прочитал его и вышел из тюрьмы. Кандалов на нем не было, были только штаны в заплатках.

— Ну вот, совсем другое дело, — удовлетворенно сказал я. — На свободу с чистой совестью. Верно, Брык? — подмигнул ему я. Тот посмотрел на меня зверем и промолчал.

Времени уже почти не оставалось, и общение с Браном я перенес на… На когда-нибудь. Надо было отправляться в степь и переносить отряд паралитиков поближе к повозкам неспешно едущего по степи посольства.

— Шиза, у тебя все готово? — поинтересовался я.

— На девяносто пять процентов, — ответила она.

Я замер:

— Это что значит?

— Ну, мы еще не делали амулетов с перемещением на такие расстояния, и я не могу вычислить точно расход энергии. Но думаю, что запаса в камнях хватит.

— Шиза, почему ты перенимаешь от меня не самые лучшие черты? Так получается, что мы отправимся на авось? Верно? — осторожно спросил я.

— Не совсем, процент удачи довольно высок, и потом, что от тебя брать, кроме расхлябанности и глупости? Ты ничего до конца не продумываешь. Наполеон! — сказала она и перенесла меня обратно в степь.