Назугум (СИ) - Рави Ивар (версия книг .TXT, .FB2) 📗
Получив звонок по внутренней связи, что господин Ван Цзиань готов его принять, Лао Шенг спешно направился в крыло «Лотос» Министерства. Миновав четыре пункта охраны, сверив сетчатку глаза и отпечатки пальцев, он попал в Главное Управление, где находились высшие чины. Немного робея, вошел в приемную и получив разрешение секретаря, постучал в дверь.
— Входи, Лао,- Цзиань помнил по именам практически всех своих подчиненных. Имея нетипично высокий рост для китайца, он взирал на сотрудников сверху вниз, вгоняя их в смущение.
— Господин, я принес отчет по русской шпионке, убившей нашего сотрудника,- Лао протянул листы, исписанные иероглифами.
— Хань жив. Но боюсь никогда уже не станет человеком, он парализован и останется овощем до конца своей жизни,- Цзиань взял протянутые листки, пробегая по ним глазами. По мере чтения, лицо руководителя министерства государственной безопасности КНР багровело. Дочитав, он поднял злые глаза на Лао, заставляя того съежиться.
— Это что за хрень, господин Лао Шенг. — Когда Цзиань называл подчиненных полным именем, с приставкой «господин», всегда следовало ожидать бурю.
— Результаты моих двухнедельных тестов, господин Ван,- Лао втянул голову в плечи, ожидая гневных криков. Но случилось невероятное, Цзиань смеялся. Отыскав нужное место в тексте, он нараспев, словно песню, прочитал:
«Таким образом, можно предположить, что русским удалось невозможное, а именно, насильственное изменение пола при полном сохранении когнитивных способностей и самовосприятия испытуемого объекта к своей первичной половой принадлежности».
— Есть все основания так думать,- Лао боялся, но решил гнуть свою линию.
— Чушь! Это просто невозможно. Перед нами психопатка, которая набросилась на Тао и случайно свернула ему шею. Жаль, я не могу подобрать коды к записям Тао, это на многое пролило бы свет. Никакая она не шпионка, а просто больная дура, вообразившая себя мужчиной. И вся эта история, обычная любовная трагедия, а не тщательно спланированное покушение. Твои исследования закончены, за девушкой придут сегодня, ее дальнейшая судьба не твоя забота, можешь идти, Лао,- перешел на отеческий тон Ван Цзиань.
Лао Шенг отчаянно хотел возразить, но не посмел, пятясь выходя в дверь. Когда за ним закрылась дверь, Ван Цзиань набрал селектор и коротко отдал команду собеседнику на другом конце провода:
— Объект номер 1212 отправить в лагерь Сяодун, пусть медикам будет еще одна безвестная женщина для работы.
Глава 12
Лагерь Сяодун
Эта камера с обивкой из мягкого материала, меня убивала: в ней не было ничего, что можно использовать как оружие. Я уже потерял счет дням, происходило что-то странное. Порой, меня неудержимо клонило ко сну, проснувшись, я понимал, что со мной все не так. Мне мерещились китайцы, ярко-светлая комната с хирургическими лампами на потолке и в голове билось имя «Лао». Я понятия не имел, что это за имя и откуда оно появилось в моей голове. Самое интересное, что еду в одноразовой посуде я обнаруживал проснувшись. Ни разу при мне не открылась дверь камеры, обитая мягким материалом, похожим на войлок. Не было ни малейшего понятия какое время суток — высокие потолочные ртутные лампы горели все время.
Единственное изменение, что я обнаружил в своем организме — были следы инъекций на локтевой вене. Но я не помнил, чтобы меня кололи — отсюда напрашивался очевидный вывод: меня усыпляли прямо в камере, а потом кололи. С того самого момента, как я кинулся на Тао в надежде свернуть ему шею, я помнил очень мало. Помню, как удар в висок меня вырубил. Но мне хватило пары минут, чтобы прийти в себя.
Очнувшись, обнаружил, что лежу на животе, с бесстыдно задранным до бедер платьем, а в комнате суетятся однояйцевые китайцы в черных костюмах. Решение пришло мгновенно — перебить этих людишек и бежать, спасая свою жизнь. Вскочив на на ноги, рывком разодрал подол вечернего платья, чтобы не сковывало движений.
Раньше, смотря фильмы с участием китайских мастеров боевых искусств, всегда считал, что это неправда. Но в тот злополучный вечер, реальность напомнила, что кунг-фу существует. Четверо китайских мужчин в костюмах, отреагировали на треск раздираемой ткани мгновенно, заняв боевую позицию. Зная свою скорость и реакцию, я лишь мысленно ухмыльнулся, считая, что через минуту путь свободен.
Надо отдать должное — китайцы оказались на высоте! Только чудом мне удавалось уворачиваться от синхронной атаки — кулаки и ноги моих противников свистели в опасной близости. Но на моих противников было смешно смотреть, на их лицах было написано искреннее изумление, когда мне удавалось не только уклониться, но и нанести встречный удар. В то же время мне не хватало времени добить одного из них, остальные трое вертелись как при просмотре в ускоренном режиме. У китайцев были основательно разбиты лица, мне же удавалось избежать удара. Так могло продолжаться долго, если бы не споткнулся о тело Тао, уворачиваясь и отступая назад.
Секундного замешательства, пока я восстанавливал равновесие, хватило, чтобы пропустить удар в живот, а через долю секунды, меня сбили с ног, наваливаясь сразу вчетвером. Сбитое дыхание от удара в живот, не дало сгруппироваться, когда на руках защелкнули наручники и началось форменное избиение. Били ногами, стараясь ударить больнее. Не помню, как потерял сознание, но очнулся в этой камере. С этого момента я не видел живой души. Еда находилась подле меня, когда я просыпался, для гигиенических нужд был устроен туалет в дальнем угу по типу турецкого санузла. Прямо над ним, из стены торчал гибкий шланг на десять сантиметров из которого тоненькой струйкой постоянно текла вода, попадая прямо в сливное отверстие турецкого туалета.
По моим субъективным ощущениям, прошло не меньше месяца, но, если судить по моим походам в туалет, времени прошло куда меньше. Следов от инъекций на руке было больше двадцати, некоторые могли пройти за это время, учитывая мою регенерацию. Да и мое самочувствие никак не напоминало избитого до полусмерти человека, единственное что напрягало, так это жалкие остатки вечернего платья. От него остался кусок ткани, чудом державшийся на бедрах по типу набедренной повязки.
То, что за камерой наблюдают, говорили два глазка камер, устроенных в противоположных углах, не оставляя мертвой зоны. Даже зона уборной просматривалась камерой идеально. Помню, как обнаружив что камера просматривает уборную, очень долго крепился, не желая оголяться перед камерой. Но в конце концов мочевой оказался сильнее стыда, а спустя время я перестал обращать внимание на камеру. Время тянулось мучительно медленно: проснувшись я ел, строил планы мести всему Китаю и заодно Проскурнову, пока незаметно для себя не отрубался. И так невероятно долго — все попытки постучать в дверь камеры, показывать факи камерам, остались без ответа.
Сегодня был очередной день, а может ночь, когда, поев я лежал, размышляя о том, как мне выбраться из этой жопы. Странно, но страха не было, почему-то была уверенность, что мне сохранят жизнь. Если бы меня планировали убить — не помещали бы в камеру, где невозможно совершить самоубийство даже при всем желании. Внезапно в голову пришла мысль перехитрить наблюдателя, притворившись спящим. Но это окончилось провалом, потому что, проснувшись, обнаружил, что связан по рукам и ногам, а судя по шуму мотора и вибрации, меня куда-то везут.
Не знаю сколько я проспал на этот раз, мешок, надетый на голову, не давал ничего видеть. Лежал я на чем-то твердом, но я отчетливо слышал дыхание людей, хотя разговоров не было. Пару раз донеслось что-то похожее на всхлипывание, запах человеческого пота прошибал нос. Ехали долго, несколько раз попытался докричаться до невидимых охранников на русском, английском языках. Ответом мне было молчание, только дыхание было слышно в ответ, да запах пота стал слабее, словно от меня отодвинулись.
Когда машина остановилась, я был готов обмочиться от усталости и желания сходить в туалет. Захлопали двери, послышался противный скрежет в меня обдало свежим воздухом. Кто-то начал кричать на китайском, рядом со мной послышалась возня и движение. Легкие шлепки говорили о том. Что из кузова машины или автобуса выбираются люди, спрыгивая на землю. К китайскому командному голосу присоединились женские стенания на незнакомом мне языке, в уши ворвалась какафония звуков: плач, шмыганье, крики, рыдания.
