Одиночество жреца богини Лу (СИ) - Якубович Александр (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
— То есть, ты хочешь обвинить уважаемых купцов в измене короне? — сомневаясь, спросил Бренард.
— А что это, как не измена? Они разворовывают казну, ставят государство на грань банкротства и загоняют престол в долговую яму. Просто потому что была война. Я считаю, король в своем праве не только избежать подобного, но и наказать за такое. Сколько из долга казны составляют долги за корабли, Ваше Величество?
— Из ста тридцати, что должен престол, семьдесят тысяч золотых — долги перед купечеством за материалы и работу на верфях, — быстро ответил Кай.
Подозреваю, остальное были расписки и прочие долги, которые висели на шее любого государства. Вопрос в том, сколько оставалось сейчас в казне, о чем я и спросил короля.
— Пятьдесят тысяч — все что осталось. До войны, шесть лет назад, казна была богаче вдесятеро.
В кабинете повисла тишина. Пятьдесят тысяч золотых кло — огромные деньги, но по сути, дела обстояли ужасно. Если паринийцы захотят сейчас напасть, то Каю будет банально не за что отбиваться. Все же война — это сражение кошельков, а потом уже солдат.
Тут я понял, почему Фотен так рассчитывал на брак с ламхитанской принцессой. У Сании было богатое приданое, да и торговля с южным королевством на новых условиях могла помочь заткнуть часть дыры бюджета. Ничего личного, просто деньги.
К вечеру все было решено. Я и Орвист, переодетые гвардейцами, пойдем с главным ударным отрядом, «брать» в своей постели главу королевской купеческой гильдии. Если расписки за долги короны где и хранились, то у него. Маскировка была нужна, чтобы никто не узнал во мне барона Тинта. Я предложил сразу же «экспроприировать» купеческую собственность в счет насчитанного ущерба, который мы дружно оценили в пятьдесят тысяч золотом. Для этого надо было потрясти купеческие кубышки, а узнать о тайниках так, чтобы не разбирать дом по камню— нужны мои способности менталиста.
Так что ночью, когда мы шли по улицам города, стараясь не греметь доспехом и мечами, я смотрел на мир через прорезь шлема.
На меня и Орвиста косились несколько новичков, но в целом, наш отряд состоял из старожилов гвардии, которые отлично помнили и меня, и виконта. Приказ короля тоже вопросов не вызвал, хотя был совершенно из ряда вон: явиться в дом главного купца Пите, вытащить того из постели, заковать в кандалы и в таком виде провести в тюремные камеры под цитаделью. Само собой, если нам будет оказано сопротивление, в ход пойдут кулаки и мечи.
Прямо сейчас по городу расходилось еще пять отрядов гвардии, кроме нашего: всего по одному отряду на здания трех купеческих гильдий и три — за главами. Если успеем, нагрянем еще к паре-тройке купцов, время на обыски и аресты у нас было до утра. А вот когда новость о том, что ночью в кандалах в сторону цитадели увели трех видных торговцев, разлетится по столице, что-либо предпринимать будет поздно.
А вот и купеческий дом. Командир гвардии, который лично возглавлял наш отряд, со всей силы постучал кулаком в железной перчатке по воротам богатого особняка. Где-то за оградой зажегся свет, залаяли собаки. После чего началась рутинная работа.
Подробности той ночи я особо не запомнил, да и гордиться было нечем. Мы ворвались в дом купца, перепугав прислугу и домашних, выволокли хозяина в одной ночной рубашке из кровати и, заковав в цепи, начали допрос и обыск. Примерно то же самое сейчас происходило еще в двух домах на соседних улицах верхнего города.
К утру все было кончено. Мне пришлось лично «побеседовать» со всеми тремя купцами и их женами — они тоже были вовлечены в дела своих мужей — после чего тайники с бумагами были найдены, как и личные накопления. Мы обнаружили не только все долговые расписки канцелярии и казны, которые обнулили обязательства Кая Фотена по оставшейся оплате поставок корабельного леса, но и вытрясли из жадных купцов еще суммарно восемнадцать тысяч золотом, векселями и драгоценными камнями. Во всяком случае, в такую сумму оценил все конфискованное королевский клерк.
Тем же утром, пока в торговых кругах Клерии не началась паника, был опубликован королевский манифест, который мы четверо составили еще накануне. Согласно манифесту, главы купеческих гильдий обвинялись в преступлениях против короны и хищениям из казны через сговор и необоснованное завышение цен на корабли, что поставило государство на грань разорения и привело к необоснованному обогащению самих купцов. То, что сговор между дельцами имел место быть, я ни на секунду не сомневался — думали они об этом во время ареста и допросов очень четко и ясно, даже четче, чем следовало.
Кашу мы заварили знатную. Впереди Кая ждали месяцы разбирательств, а потом и прилюдный суд над купцами. Конечно, королю хотелось бы просто отрубить им руки и дело с концом, но это могло нанести непоправимый ущерб имиджу государства.
Но мы всего этого не увидим: уже на следующий день торговая флотилия должна отправиться в путь. Собственно, именно по этой причине я настоял на том, чтобы провести аресты как можно скорее: без меня гвардейцам пришлось бы разбирать купеческие дома по камешку, чтобы найти тайники, что в итоге могло вылиться в ненужные разговоры и страхи среди торговой братии. Так же, все было сделано под покровом ночи, и рассказывать было особо некому. Ведь на сплетни черни и прислуги никто внимания обращать не будет, а домашние купцов будут держать язык за зубами, опасаясь, что их родственников быстро укоротят на длину головы за такие сплетни.
В день отплытия, по пути в порт, я стал свидетелем дикой картины. На рыночной площади — той самой, где мы с Лу «случайно» встретились с бедствующей Энжи — я увидел старика. Обычный, сгорбленный, в каких-то не то тряпках, не то остатках некогда приличного платья, он бы мог сойти за абсолютно обычного нищего, если бы не его крики:
— Покайтесь! Покайтесь, грешники! Ибо грядет гнев всевышнего! Покайтесь и будете спасены в Его чертогах!
Эти тексты резанули ухо, но увещевания членов секты Единого Бога, которая захватила Кватт, мне были не в новинку. Они доходили даже до моего глухого Эдра, не говоря о более крупных городах побережья. Так что картина эта была относительно привычна для жителей Клерии: на поехавшего старика никто толком не обращал внимания.
— Что такое? — идущий рядом Орвист заметил мое недовольство.
— Да так. Не люблю этих крикунов, у меня даже в Эдре такой один был, пришлось в шею гнать.
Виконт только пожал плечами. На верующих в Единого тут всем было плевать. Потому что Кватт был далеко, слухи приходили оттуда обрывочные, да и где этот, Единый бог? Что за он? Вот Семеро, как и боги Малого круга, были вполне реальными. А этот Единый — просто сказки для дураков.
Когда мы уже грузились на корабли и я контролировал, как матросы таскают бочонки с самогоном, виски, настойками и спиртом в трюм, то имел удовольствие познакомиться с капитаном и старпомом. Король зафрахтовал для нас крепкий и маневренный корабль из Бланда с узким хищным профилем, одним рядом весел и тремя мачтами с косыми парусами. Управлял этим красавцем высокий седовласый мужчина с обветренным лицом по имени Васс, а его старпомом была невысокая крепкая женщина лет тридцати — Ора. В Бланде под парусом ходили все: мужчины, женщины и даже дети. Море было жизнью и основным промыслом кланов, так что даже если бы капитаном была женщина, то я бы ни капли не удивился.
Я отдельно предупредил Ору о том, что в бочонках жидкость и с ней надо быть осторожными, а еще, что если она прольется, то может вспыхнуть от открытого огня лампы или лучины. Старпом только сверкнула белозубой улыбкой и на ломаном клерийском заверила, что все будет в лучшем виде: ни один из моих бочонков не пострадает.
Очень бы хотелось ей верить, потому что некоторые вещи я вез в единственном экземпляре. И хоть я не сильно надеялся на то, что мои алкогольные товары снискают популярность в жарком Ламхитане, то хотя бы за диковинку они сойти должны. Основная ставка была на спирт: вот он мог пригодиться в медицине — при обработке ран, но об этом я буду думать позже, когда прибуду вместе с посольством в Парту.
