Изгой - Никитин Юрий Александрович (читать книги регистрация .TXT) 📗
– Сплюнь, – посоветовал Олег. – Что ты там застрял? Без ужина останешься.
Скиф вынырнул из темноты, на щеке две царапины.
– Твоего черта не стал стреноживать, – сказал он. – Укусит еще... Или лягнет. У тебя не конь, а что-то непонятное. Ты даже не разогрел?
– Да какая разница? Мясо все равно останется мясом, а хлеб хлебом.
Ночью Скиф дергался, пальцы сжимали невидимую рукоять топора и, не отыскав, загребали горсти земли. Олег долго сидел у крохотного костра. Притихшие было насекомые затрещали в траве песенки, над головой иногда вскрикивала спросонья птица. Даже под ногами он чувствовал некое движение, словно очень крупный крот продвигался через толщу земли.
Он всегда завидовал Мраку с его чуткостью и Таргитаю с его чувствительностью, сам же толстокожее толстокожих, но сейчас даже под его толстой шкурой все чувства просто кричат об опасности.
От погони оторваться не удалось. Напротив, она все ближе.
Отдохнувшие за ночь кони шли галопом. Когда над головой перестало мелькать зеленое, на землю пал яркий свет, впереди побежали две тени. Солнце только поднялось, и тени неслись длинные, с угловатыми плечами и лохматыми головами.
Олег посматривал в небо, отвечал невпопад. Скиф тоже несколько раз посмотрел вверх, крикнул сердито:
– Мы загоним коней!
Хочешь, чтобы загнали нас?
Скиф в панике огляделся:
– Погоня? Где? Олег оскалил зубы, его конь прибавил ходу и начал уходить вперед. И только тут Скиф увидел, что проклятое облако пыли, что преследовало их уже который день, совсем близко, но теперь не позади, а слева. Словно старается отжать их в сторону или же успеть забежать вперед.
Олег на скаку бросал по сторонам отчаянные взгляды. На плоской, как стол, равнине ни гор, ни просто отдельных скал. Для обороны подошла бы и россыпь огромных камней, что невесть откуда берутся в степях. Раньше он часто дивился, откуда взялись эти исполинские камни, гладкие, как будто окаменевшие яйца гигантских кур размером с горы. Похожие камешки он видел по берегам морей, но там намного мельче, к тому же где здесь море, волны, приливы?.. Да и где горы, с которых скатились эти камни?.. Только бескрайняя степь во все стороны да редкие рощи выживших деревьев.
Он шумно вздохнул, заставил себя думать только о погоне. Мелькнула мысль, что раньше замирал от ужаса, теперь же до того привык получать удары и раздавать зуботычины, что уже как-то все само собой, обыденно, не нарушая привычного и мучительного хода мыслей. А цепенеет от ужаса только при соприкосновении с неведомой опасностью... Но таких случаев с каждым прожитым годом все меньше.
Ветер уже не только трепал волосы, но свистел и ревел в ушах. Конь мчался все еще как гигантский стриж, что на лету почти задевает землю, только с морды вет-ром уже срывало клочья пены.
Скиф отстал, его конь несся из последних сил. Скиф нахлестывал его беспощадно, но конь уже храпел, глаза дикие, безумные от изнеможения.
Олег придержал коня, а когда Скиф поравнялся, Олег прокричал:
– Вот за этой рощей... овражек!.. Я поскачу прямо, а ты давай вдоль рощи, а потом в овраг!
– Зачем? – крикнул Скиф.
– У тебя конь вот-вот падет! Я уведу погоню. Встретимся... если вдоль берега, там река, завтра вступишь на дорогу, по которой прямиком в земли Гелона! На перекрестке должна быть корчма... Жди меня там!
Он начал придерживать коня. В двух десятках шагов слева земля полого понижается, овражек уже старый, зарос высокой сочной травой, там кустарник и даже мелкий лесок. Некоторое время вершинки еще высовываются из-за края, потом исчезают. Этот овражек, судя по местности, тянется почти до горизонта.
Скиф оглянулся, снова посмотрел на Олега. В глазах молодого героя был стыд, что его опекают, и страх, что его бегство могут посчитать трусостью.
Он прокричал с беспокойством:
– А ты? Уверен, что сумеешь уйти?
– Ты же видишь моего коня?
– Вижу, – ответил Скиф рассерженно.
Он дернул повод, едва не оторвав коню голову, тот взвизгнул, но с облегчением пошел вниз. Зеленые заросли расступились, как зеленая тина. Конь и всадник утонули почти без звука. Олег послал своего зверя дальше легкой рысью, все в том же направлении, и почти сразу из-за леса вынырнула погоня. Олег даже обеспокоенно оглянулся, но черная голова уже не мелькает среди зеленых веток, а так никто не определит: один он убегает или по-прежнему их двое – мелкий лесок открывал убегающих только на короткие мгновения.
И все-таки он устал, а зной и липкий едкий пот с прилипающей пылью довели до бешенства. Когда грязные струйки пота текут в глаза, когда все тело зудит и чешется, не до высоких углубленных мыслей. Любой мудрец, сказал он себе, оправдываясь, будет искать, как самый грубый простолюдин, кого бы пнуть, на ком сорвать злость.
Встречный ветер уж не раздирает рот, всего лишь ласково треплет волосы и конскую гриву. Что значит, не в бешеном галопе, а на рысях, дает возможность догнать его, усталого, испуганного, уже даже не мечтающего уйти, но все же убегающего, как бежит от беды всякое испуганное нерассуждающее животное.
Он уже слышал грохот копыт за спиной, но не оборачивался. Шум, выкрики, конский храп – все это дает возможность оценивать расстояние не хуже, чем глазами. И он продолжал гнать коня все дальше и дальше, уже через голую степь, когда, наконец, инстинкт подсказал, что ближе подпускать опасно.
Правая рука цапнула лук, левая – стрелу. Он обернулся и, почти не целясь, быстро натянул тетиву и отпустил кончик стрелы. Губы почти сами по себе произнесли заклинание, но еще не договорил, как почувствовал, что теперь это просто слова, просто звуки, уже потерявшие силу.
Конь продолжал мчаться прежней рысью. Ногами Олег управлял так же, как поводом, пальцы быстро-быстро выхватывали стрелы, тетива звонко щелкала по кожаной рукавице, а стрелы исчезали из рук...
Конь остановился, бока тяжело вздувались, он всхрапывал и очумело тряс головой. Олег все так же хладнокровно выпускал стрелу за стрелой.
Два передних всадника, пораженные умело и жестоко, свалились с седел, а третий ухитрился так дернуть повод, что рухнул вместе с конем. Еще двое тут же наткнулись на живую преграду и упали, а еще трое влетели в это месиво из кричащего мяса, бьющих в воздух копыт, выползающих людей с разбитыми в кровь лицами, сломанными руками и добавили убитых и покалеченных.
