Иван Васильевич. Профессия – царь! - Ланцов Михаил Алексеевич (читаем книги онлайн TXT) 📗
Глава 4
1547 год – 2 июня, Москва
Иван Васильевич задумчиво смотрел в окно, а перед ним покоилось объемное письмо из Лондона на десяти бумажных листах, прямо поверх подробного финансового отчета о торговых операциях за 1546 год. Его только-только удалось свести, закрыв дебет с кредитом по итогам сведений, поступивших вместе с весенними кораблями, прибывшими в Холмогоры.
В январе 1547 года умер Генрих VIII Тюдор, уступив престол своему малолетнему сыну - Эдуарду VI. Умирал он страшно. Судя по косвенным признакам, Генрих страдал от сахарного диабета, из-за чего рана на ноге совсем не затягивалась. Это вогнало правящего Тюдора в депрессию, а привычное обжорство приобрело совершенно кошмарные формы. Так что король Англии умер, предварительно самым скотским образом заплыв жиром и потеряв всякие остатки человеческого облика. Даже передвигаться самостоятельно уже не мог. Грустная и печальная история.
Но главное не это.
Главное – торговля!
Основной объем вывозимой из Холмогор продукции, конечно же, составляли сосновый деготь, пенька и мех. А вокруг их доставки к Холмогорам активно стала развиваться целая логистическая индустрия. Еще совершенно сырая, но она уже в 1546 году смогла пропустить через себя по триста тысяч пудов в обе стороны. Много это или мало? В привычных мерах – порядка пяти тысяч тонн, что для легкого речного транспорта было достижением. А по сравнению с самым первым годом освоения пути – рост в более чем пять раз за семь лет. Солидно! Внушительно!
Завершилось строительство опорных фортов-факторий на всем протяжении пути. Вдоль реки была проложена грунтовая дорога категории слегка облагороженной просеки. Наведены деревянные мосты. Начата, пусть и ограничено, но конная проводка действительно больших барж с высокой удельной нагрузкой. Для чего в Англии даже стали тяжеловозов закупать. А это значит, что? Правильно. Имелись все шансы увеличить пропускную способность еще больше. До самой Вологды тоже пути облагородили. Оборудовали нормально волоки. Подновили дороги. Навели деревянные мосты вместо бродов. В общем – жизнь закипела.
Лапу на прибыли северного торгового пути Государь не накладывал. Брал, конечно, но без фанатизма. Налоги со сборами для порядка да долю свою как акционер. Но не больше того. Цели-то ведь были совсем иные. Главное в этом деле – дать людям мотив, стимул и хорошую норму прибыли, заставляющую проявлять инициативу и рвать жилы. Процесс, само собой, на самотек не пускал, дабы «невидимая рука рынка» дров не наломала, но и не греб под себя безудержно. Это прежде всего.
Кроме того, Ивану Васильевичу нужен был надежный логистический канал в Западную Европу. Литва и Польша были откровенно враждебны. А Балтика – очень сложным регионом. Тут что не война, то торговля встает раком. А ведь еще есть и Дания, сидящая на проливах и берущая с них пошлину немалую. Ни товары толком не закупить или продать, ни специалистов найти. Да и норма прибыли очень скромная из-за множества посредников, плюс пираты с каперами. Да, туда, безусловно, нужно выходить и драться за Балтику, но дело это не простое и крайне небыстрое. Как показал пример Петра Великого, даже обретя хорошие порты в Финском или Рижском заливах, радости особой и выгоды это не принесет.
Ну и в-третьих, Государю требовалось оборудовать нормальную транспортную магистраль в Холмогоры и далее на север, причем, желательно не за счет казны и не из-под палки.
Вот как-то так. Благотворитель – не благотворитель, но жадности старался не проявлять. Дескать, о купцах печется да прибытках их. Впрочем, себя он таки не забывал. Но как? Ведь основной объем торговли лишь немного отфильтровывался в казну. Все дело в том, что Иван Васильевич решил участвовать в этой торговой забаве не только как Государь, но и как один из купцов-промышленников. Только ставку сделал не на привычный товар, а на компактные и дорогие вещи…
Из затеи Ивана Васильевича по изготовлению маргарина и стеарина, ну, то есть, персидского воска, к лету 1547 года уже выросла целая индустрия, вовлекшая совокупно почти тысячу человек.
В начале каждой зимы союзные татары из Касимова поставляли в Москву жирных и уже недурно обросших овец. Партиями, чтобы их сразу можно было пустить в дело.
Состриженную шерсть промывали холодной водой и пропаривали, получая поташ. Не так, чтобы и много, но даже эти полсотни килограмм поташа с каждой тонны сухой шерсти, были делом очень и очень неплохим . Впрочем, здесь поташ еще от соды не отличали и промышленного применения он пока не имел . Никто не знал для чего он нужен. Ну, в отличие от Ивана Васильевича, имевшего очень большие виды на этот ценный продукт.
На этом, впрочем, переработка шерсти не заканчивалась. Ее передавали женщинам окрестных сел и деревень для чесания, мытья и прядения в нити. Да принимали потом по строгим нормам, оценивая толщину сечения нити и ее равномерность, исходя из чего и платили за работу. А дальше заряжали все это в примитивный ткацкий станок… механический, дающий на выходе полотно саржевого плетения аж в метр шириной. Столяры, озадаченные Государем еще в 1541 году, возились с конструкцией почти три года. Общий принцип понятен, но вот реализация…. А как получилось – переделали начисто, да с медными и баббитовыми узлами трения. Ну и запустили в дело. До того-то оно конечно, ткали по старинке, медленно, ручками да только узкие полотнища. А тут – прорыв!
Самих же овец забивали и разделывали. Шкуры на кожи, мясо в пищу, жир перерабатывали в маргарин и персидский воск, а кости шли на выделку костяного фарфора. Ну а что? Белую каолиновую глину нашли, а смешать ее с костяной золой и обжечь при температурах около полутора тысяч градусов, проблем особенных не составило. Примитивные индийские тигельные печи, появившиеся на заре первого тысячелетия, легко разогревались и сильнее, а изготавливались ну натурально чуть ли не из «говна и палок». Оставалось дело за малым – отработать технологию методом «научного тыка» и научиться лепить изящную, красивую посуду под данный тип керамики.
Иными словами, овец разделывали полностью. Даже оставшиеся органические отходы отправляли в селитряные кучи…
Почему все это делали зимой? Из-за маргарина. Объем производства серьезно возрос и московский рынок его уже не мог переварить. А совсем скидывать цены на него Иван Васильевич пока не хотел. Не время. А так, засолив и заморозив, маргарин довозили и до Литвы, и до Ливонии, и до Казани.
А вот персидский воск и костяной фарфор уходили почти полностью на экспорт в страны Западной Европы. Прежде всего в Испанию, где уже началась революция цен и прибыли были просто баснословные.
Другим ключевым экспортным товаром Государя стали так называемые солнечные лампы.
Ничего сложного в них не было.
Обычный медный лист осаживался по деревянной форме до параболического профиля. Потом полировался изнутри до зеркального блеска и покрывался золотой амальгамой. Получалось очень неплохое металлическое зеркало в фокусе которого выводилась форсунка ацетиленовой горелки самого примитивного вида. Вроде светильника горняков из XIX века. Только емкости под карбид и воду ставились внушительные, дабы обеспечить продолжительную работу. Ну а далее вся эта радость упаковывалась в красивый чеканный, посеребренный медный кожух.
Что на выходе?
Вариант прожектора Кулибина прекрасно подходящий для яркого освещения больших залов. Из-за чего в Испании и Франции эти игрушки вызвали буквально фурор, уходя по натурально заоблачной цене. В среднем удавалось выручить по пятнадцать-двадцать тысяч флоринов за каждую солнечную лампу. И это, не считая взяток за право купить вне очереди. А ведь еще и астральная соль, то есть, карбид, денег стоила и не малых.
Вот так Государь и «выживал». С одного только маргарина, персидского воска, солнечных ламп, астральной соли и костяного фарфора за 1546 год чистой прибыли пришло два миллиона рублей серебром. Два миллиона! Плюс от северной торговли в казну пошлинами и сборами «прилипло» около двухсот пятидесяти тысяч. Много это или мало? Чудовищно! Просто потому, что в 1530 году, на момент рождения Государя, годовой бюджет Великого княжества Московского набирался от силы в шестьсот тысяч. А тут два миллиона только с личной торговли!
