Кармическое путешествие по нижнему миру (СИ) - Старых Зоя (читаемые книги читать .txt) 📗
Потому что это никому не нужно.
Стивен Калинка, как индивид, вообще обладал сомнительной полезностью. Хакер Эль Диабло, его виртуальное эго, оказался успешнее, да вот быстро привел своего реального прототипа в рудники силиконовой долины. Кибернетик второго ранга, теперь с пятым уровнем доступа, имел ту же ценность, что и сельский фельдшер в проекте по изучению тончайших механизмов работы человеческого мозга.
Калинка застонал и ощутимо врезал ладонью по лбу.
Возможно ли это?
Действительно ли это он оказался теперь на месте Адриана, ненужный и ожидающий непонятно кем уготованной участи. И надеяться, что участь будут готовить долго, по меньшей мере, глупо. Сильные решают быстро, особенно, когда речь идет о слабых. Им позволительно церемониться и размышлять с невероятным существом вроде Адриана, но на кой ляд понадобился он, ничем абсолютно не примечательный кибернетик поневоле?
Например, его оставили, как няньку при Адриане. А что, разумное объяснение. В случае чего, погибшего при исполнении надсмотрщика всегда можно заменить. Таких, как он, юных и не очень гениев средней руки в ВНЦ пруд пруди. И почти наверняка, связанных ничуть не проще, чем у Калинки, обязательствами. Значит, он как батарейка, сдохнет — поставят новую.
Или на нем проверяют, что еще может Адриан?
В это Калинка сначала не поверил.
Ну не мог быть весь этот проект ВР экспериментальной детской площадкой для пробуждающегося телепата невиданной мощи. Да, в принципе, с этих гуманистов от науки станется дать Адриану поиграть Калинкой, техническим работником, ничего толком и не знающим об истинной цели исследований, какой бы она в конечном итоге не оказалась.
С другой стороны, двадцать девятая лаборатория вместе с персоналом, начальником и подопытными была все-таки дороговата для игрушки.
Разве что, когда игры закончатся, придется брать в руки целый мир.
Вот тут Стивен откровенно и весело над собой расхохотался. Видимо, статейка все-таки произвела впечатление. Даже с таким мощным телепатом, как этот нелепый тощий японец, миру ничего не угрожает. По крайней мере, со стороны «Проекта ВР».
Утром оказалось, что бокс пуст, убран и стерилен. На еще не сорвавшийся Калинкин вопрос «А где?» было попросту некому отвечать. Уборщица, возившая полотерную машину по коридору в непосредственной близости от места падения челюсти Стивена, вряд ли что-то знала.
Калинка развернулся и побрел завтракать в кафетерий. Еда казалась пресной, потому что не хватало знакомых, пусть и не питавших Калинке теплых чувств людей. Еще сильнее не хватало напарника и, признаться честно, не хватало чертова вегетарианца Адриана с его извечной капустой. Сейчас Стивен бы и на Гловера согласился в качестве какой-никакой, а компании.
Калинка уныло слизывал с булочки посыпку, когда над его головой, склоненной низко к самому столу в попытке изобразить скорбную горгулью, пролетел поднос. Затем он совершил посадку рядом с Калинкиным, слегка расплескав кофейный суррогат на тарелку с омлетом.
— Годзилла сожрала свободные столы? — пробормотал Калинка вместо приветствия. И хотя он секунду назад рад был видеть даже скорбного вестника Гловера, это еще не означало, что кому попало можно присоседиться.
А потом Калинка ненароком оторвал взгляд от руин своего завтрака и подавился кунжутом. Перед ним, все еще похожий на издыхающего героинщика, сидел некий Теру Адриан, с удивительного вишневого оттенка ленточкой в волосах. В сиреневом тренировочном костюме и лимонной футболке.
На секунду Калинке показалось, что у него галлюцинации, и для пущей бредовости не доставало только прыгающего через столы Деспота. Но конь не появился, а японец, будь неладна его полная цветовая слепота, неторопливо принялся за омлет и веточки вареной брокколи.
Стивен мрачно подумал, что ему завтраком послужил в итоге собственный язык, который он проглотил.
— Извини, я не хотел мешать, — сдался Адриан. — Но у тебя был такой вид, будто ты взвоешь хоть бы даже на люстру.
— Тут лампы дневного света, — поправил Калинка и против воли улыбнулся. — Ты вообще откуда взялся?
— Отпустили, — как обычно, японец сначала прожевал, а потом ответил. — Конечно, придется походить на кое-какие процедуры, но в стационаре меня держать уже нет смысла.
— А дальше что? Думаешь, тебя еще и из подвала отпустят?
— Сомневаюсь, — честно сказал Адриан. — Знаешь, Стивен, меня вообще мучают сомнения.
«Наконец-то», — подумал Калинка, но вслух этого не сказал.
— По какому поводу?
Если подумать, кафетерий был относительно безопасным местом для серьезных разговоров. От недомолвок Стивен устал слишком давно. Возможно, Адриан поможет разобраться, возможно, нет, лучше выяснить на месте, раз и навсегда.
— Ну, ты бы назвал это кризисом веры, — признался японец. — Только мне всегда казалось, что он поражает исключительно католических священников среднего возраста.
— Велась статистика? — не удержался Калинка.
— Нет, что ты, это скорее стереотипы, — отмахнулся Адриан. — Но у меня что-то похожее.
Вообще-то, это был очень деликатный вопрос, и к тому же, Калинка плохо представлял, чем помогут религиозные заморочки в его изысканиях, но следовало выслушать хотя бы по-дружески.
— Ты нашел несоответствия в картине мира, которую давала твоя вера, и тем, что на самом деле? — утончил Стивен.
— Именно, — кажется, Адриан искренне удивился, откуда Калинка мог знать.
Калинка и не знал, просто это было логичнее всего.
— Это странное ощущение, — добавил Теру. — Очень странное. Не хочу тебя этим грузить.
— Ты уже начал.
— Ладно, как хочешь. Я всю жизнь думал, что стоит чего-то захотеть и приложить определенное усилие — и все получится. Давным-давно, лет пятнадцать назад, я был достаточно маленьким и достаточно ловким, чтобы участвовать в скачках. Представляешь, мечта каждого ребенка в тех местах, где я вырос. И я тоже, чего уж тут скрывать, очень хотел. Но не просто мечтал, а старался поменьше кушать, больше всего боялся вырасти еще хоть на дюйм и честно убирал навоз в ближайшей конюшне. То есть у меня было намерение — стать жокеем, я его высказал — где-то спустя полгода после того, как выучился держаться в седле, и наконец, предпринял для этого действие — работал до одури и тренировался.
— Если это кризис веры, почему же ты все еще раскладываешь свои поступки по полочкам религии? — спросил Калинка, хотя ему было до жути интересно.
Адриан, в сущности, впервые заговорил о себе, и факты его биографии оказались мягко сказать захватывающими. Хотя можно было и догадаться, после той дикой скачки на Деспоте по джунглям.
— Я и не отрекаюсь от веры, — улыбнулся Адриан. — Просто небольшой кризис. Или большой. Стивен, я не слишком тебя затрудняю всеми этими рассказами? У тебя такой вид, будто ты вообще не спишь.
— Я и не сплю, — согласился Стивен. — Но ты меня не затрудняешь. По правде говоря, я даже успел соскучиться по твоим заумным речам.
— Благодарю. Тогда я продолжу. Я выступал на скачках до двадцати одного года. Довольно успешно, но не блестяще. Просто хорошо. У меня было какое-то чувство лошадей, и оно позволяло мне находить общий язык с такими дьяволами, на которых мало кто решался сесть. Теперь я понимаю, что это аниполе, но кто бы мне сказал об этом тогда… В общем, однажды я здорово поранился на одной и скачек, переломал половину ребер и обе руки.
Калинка поежился.
Он где-то слышал, что жокеи — психи похуже ученых. Но если увлекшийся экспериментом химик всего-то рисковал однажды взлететь на воздух вместе со своей лабораторией, носящимся на полутонных зверюгах парням приходилось намного хуже. Наглядное подтверждение смущенно сопело и жевало веточку брокколи.
— А на диете ты до сих пор, — дошло до Калинки. — Неужели хочешь вернуться?
— Вообще-то, я ем пирожные…
Стивен тихо позавидовал. Наверное, худоба смертная была у Адриана в крови, и все эти пищевые ограничения и правда были не более чем действием, которому следовало повлечь за собой реализацию цели.
