"Зэ" в кубе (СИ) - Валерина Ирина (чтение книг txt) 📗
Ох, настрой был, да ещё какой!
Тадеаш лежал на спине, заложив руки за голову, и думал об Эви. Само по себе удивительно, что он так много думал о женщине. Но ещё больше изумляло его то, что́ именно он о ней думал. И все эти ласкательные словечки, прежде вызывавшие лишь раздражение, и превосходные степени сравнения – откуда что взялось? Педант, жёсткий руководитель, да что там – тиран, человек-функция, что называется, – и на тебе, растёкся лужицей сахарного сиропа. Он улыбнулся собственным мыслям. Да плевать! Пусть растёкся. Пусть лужицей. Рядом с такой женщиной можно и растаять. Тем более что подобных он ещё не встречал. Если начистоту, то женщин прежде у него и не было. Некогда, да и незачем, как всегда казалось. Заводил красивых кукол, послушных, не болтливых, умеющих ублажить. Менял миниатюрных блондинок на длинноногих брюнеток, присматриваясь заодно и к рыжим ласковым лапочкам, да и всё. Ни на одной не зацикливался надолго. Много их было. Разных внешне. Одинаковых по сути. Да, он сам выбирал и сам бросал, когда внешняя безупречность приедалась. Выставляя вон старую игрушку, покупал новую. Не то чтобы постоянно нуждался в их обществе, нет. Скорее, подчинялся негласным законам своего окружения. По статусу полагалось. Успешный мужчина должен во всём демонстрировать свою состоятельность.
С Эви ему не хотелось ничего демонстрировать. Подчинять – тем более. Да и не подчинишь такую женщину, это же очевидно. Впервые за долгое время хотелось просто быть – живым и чувствующим. Тадеаш понимал, что открывается, и, принимая в себя другого человека, становится беззащитным, но опасения не испытывал. В Эви было нечто такое, что он не смог бы объяснить, но хорошо ощущал. Тепло и свет. Радость. Жизнь. Кто же отказывается от жизни? Только дурак, а дураком он не был.
Мысли о предстоящем свидании приятно волновали. Тадеаш практически не сомневался, что Эви пригласит его к себе «на кофе». И он, конечно же, с радостью согласится. И вряд ли им придётся пить кофе, потому что он намеревался поцеловать её прямо в прихожей, едва за ними закроется дверь. Что-то подсказывало ему, что Эви не оттолкнёт и не возмутится, а, напротив, с готовностью ответит. Прильнёт всем телом – жаркая, гибкая, обовьёт руками шею и приоткроет нежные губы, принимая его язык... Образ встал перед глазами как въяве. Впрочем, встал не только образ. Тадеаш хмыкнул – надо же, до чего бурная фантазия доводит, прямо-таки юношеские реакции! Что ж, можно понять: Эви представлялась ему исключительно вкусной, от одного её запаха Тадеаша «уносило».
Однако эту бочку сладчайшего мёда могла испортить всего лишь одна ложка дёгтя, и влить её должен был именно Тадеаш. Обдумывая сложившуюся ситуацию, он пока не видел варианта, при котором удалось бы осуществить задуманное и не испортить отношений с Эви. Безусловно, цель его, ради которой он, собственно, и появился в Праге, была крайне значима, и прежде он нисколько не сомневался бы в средствах для её достижения. Но сейчас всё изменилось. Эви стремительно вошла в его жизнь и теперь занимала не только чувства, но и мысли. Более того, она пробуждала его к жизни и даже исподволь, только своим присутствием, изменяла привычный уклад, сложившийся на протяжении многих лет. Конечно, это весьма затруднит практически всё, к чему он привык, но Тадеаш не хотел её потерять. Он решил пока что не углубляться в неудобные мысли и тем более не форсировать события неприятными признаниями, а позволить ситуации развиваться естественно. В конце концов, у него впереди целых три недели, и он намерен провести их с Эви. А время, как ему это свойственно, покажет.
Глава 2
Они долго гуляли – благо, район Королевские Винограды был очень хорош в это время года. Риегровы сады, где когда-то выходили на променад только знатные господа и знаменитости, давно стал доступен для всех желающих, и прогулка по удобным дорожкам вдоль длинных посадок деревьев, покрытых буйным розовым цветом, доставляла одно удовольствие. Несмотря на многочисленных посетителей, пришедших в парк с тем же интересом, места хватало всем, и Тадеаш, которому от природы претило нахождение в толпе, не единожды поймал себя на мысли, что сегодня, в компании Эвики, его нисколько не раздражают посторонние.
Чуть позже Эви, которая хорошо ориентировалась здесь, вывела его на главную дорожку парка, где в небольших нишах, заплетённых вьющимися растениями, стояло много удобных лавочек. Она предложила пару минут отдохнуть и уверенно указала на одну, только что освободившуюся. Тадеаш уселся в уютной тени и с удовольствием вытянул длинные ноги. Впереди открывался прекрасный вид на Пражский град.
– …Здорово здесь. Я уже забыл, как это может быть здорово – никуда не спешить, не планировать день по минутам, а сидеть в компании красивой женщины и смотреть на небо… Эви, ты меня возрождаешь. Это не метафора – я в самом деле начинаю чувствовать себя живым человеком. – Тадеаш говорил, но смотрел при этом перед собой, погрузившись в какие-то не очень весёлые мысли.
Эви придвинулась чуть ближе. С Тадеашем ей совсем не хотелось защищать своё личное пространство, напротив, хотелось всё сильнее чувствовать этого человека. Она протянула руку и коснулась его ладони. Он мгновенно отозвался, ответив бережным пожатием.
– Кажется, я знаю, что тебе нужно, – Эви мастерски разыграла беспечность, чтобы вывести Тадеаша из неожиданной задумчивости. – Конечно, несколько часов на свежем воздухе, да и на одной несчастной чашечке кофе – какой мужчина не захандрит! Пойдём, я отведу тебя в Пивной Сад. Холодное пиво, горячее мясо, красивые женщины! Что ещё нужно для счастья?
Тадеаш не удержался от короткого смешка:
– В самом деле, отказаться от такой роскоши может только покойник! Предложение принято! Но с одним условием: красивых женщин требую исключить из списка. Самая красивая – рядом со мной!
И Эви засияла от счастья, как полуденное солнце.
Бар «Пивной Сад» гудел, как рассерженный пчелиный улей. Сходство ещё больше усугублялось деловито снующими вдоль столов официантами, споро собирающими пустые пивные бокалы и освободившиеся тарелки. Атмосфера этого бара, расположенного под открытым небом и устроенного по принципу немецкой пивной, была более чем демократична. В общем шуме, кроме чешских, то и дело улавливались польские, немецкие, английские слова. Нередкой была и русская речь. Люди сидели бок о бок на длинных скамьях, пили пиво, ели, общались, и никто никому, похоже, не мешал.
Эви и Тадеаш выбрали столы подальше от громогласных телевизоров, по которым транслировались спортивные программы. Чуть позже, вгрызаясь в сочную свиную рульку и запивая ее тёмным, слегка горчащим пивом, Тадеаш ощутил, что в эту минуту полностью счастлив. Конечно, дело было вовсе не во вкусной еде и не в пиве, а во времени, проводимом вместе с Эви. Она ограничилась порцией сыра, жареного в сухарях, и уже заканчивала есть, в то время как у Тадеаша дело едва перевалило за половину. Прожевав ещё несколько кусков тающего во рту мяса, он понял, что больше не в состоянии принять ни крошки. С сожалением вздохнув, отодвинул от себя деревянную тарелку.
Эви рассмеялась:
– Ты с такой печалью посмотрел на эту растерзанную ногу! Если хочешь, можем забрать еду с собой, это возможно.
Он покачал головой:
– Пожалуй, не стоит. Мы же будем ещё гулять, верно?
Последнее предложение он произнес едва ли не просительно, и Эви с готовностью закивала: да, да, обязательно будем!
Тадеаш улыбнулся:
– Давно я не делал таких простых и вкусных вещей. Ты мне столько радости даришь, дорогая!
Ласковое обращение, употребленное им впервые, удивило даже не столько его, сколько Эви. Тадеаш производил впечатление сдержанного, контролирующего свои эмоции человека. Сердце её забилось чаще, но она постаралась не выдать своё волнение, а лишь нежно улыбнулась ему.
Прогулка продолжалась для обоих приятно и ненавязчиво, темы для разговоров не иссякали, и хотя ноги Эви уже порядком устали от каблуков любимых босоножек, она легко забывала о физических неудобствах. Королевские Винограды щедро открывали перед ними не только красоты общеизвестных исторических мест, но и секреты маленьких уютных двориков. Этот район старой Праги, являющийся, по сути, частью её центра, между тем, был мало известен туристам, поэтому и не подвергался массовым нашествиям толп странных людей с маниакально горящими глазами, которые предпочитали знакомиться с древним городом через объективы фотоаппаратов.
