Царствующие жрецы Гора - Норман Джон (книги полностью txt) 📗

— Да, — подтвердил Сарм, и оба царя-жреца подошли друг к другу и осторожно коснулись антеннами.

Когда они разъединились, Сарм повернулся ко мне.

— Тем не менее, — сказал он, — я поговорю с Матерью об этом.

— Конечно, — сказал Миск.

— Нужно было посоветоваться со мной, потому что я рожденный первым.

— Может быть, — сказал Миск.

Сарм смотрел на меня сверху вниз. Вероятно, он никак не мог простить испуг, который испытал при нашей встрече на платформе высоко над каньоном.

— Он опасен, — сказал Сарм. — Его следует уничтожить.

— Может быть, — опять сказал Миск.

— И он тряс на меня своими антеннами.

Миск молчал.

— Да, — повторил Сарм, — его следует уничтожить.

При этом Сарм отвернулся от меня и нажал кнопку на панели, у которой стоял.

Не успела его конечность коснуться кнопки, как панель отошла в сторону и в комнату вошли два человека, очень красивых, с одинаковыми фигурами и чертами лица, с выбритыми головами, одетые в пурпурные пластиковые одеяния рабов. Они распростерлись перед помостом.

По сигналу Сарма они встали и стояли перед помостом, расставив ноги, высоко подняв головы, сложив руки.

— Посмотри на этих двоих, — сказал Сарм.

Ни один из этих двоих, казалось, не заметил меня.

Я подошел к ним.

— Я Тарл Кабот из Ко-ро-ба, — сказал я, протягивая руку.

Если они и увидели ее, то не сделали попытки принять.

Я решил, что они генетические близнецы. У обоих большие красивые головы, сильные крепкие тела, в позе спокойствие и сила.

Оба немного ниже меня, но, вероятно, тяжелее и плотнее.

— Можете говорить, — сказал им Сарм.

— Я Мул-Ал-Ка, — сказал один, — почетный раб великих царей-жрецов.

— Я Мул-Ба-Та, — сказал второй, — почетный раб великих царей-жрецов.

— В рое, — объяснил Миск, — слово «мул» означает раба-человека.

Я кивнул. Остальное мне не нужно было рассказывать. Ал-Ка и Ба-Та — это названия первых двух букв горянского алфавита. В сущности у этих людей нет имен, они просто раб А и раб Б.

Я повернулся к Сарму.

— Вероятно, у вас тут больше двадцати восьми рабов-людей. — В горянском алфавите 28 букв. Я считал свое замечание язвительным, но Сарм не обиделся.

— Остальные нумеруются, — сказал он. — Когда один умирает или уничтожается, его номер передается другому.

— Начальные номера, — вмешался Миск, — передавались не менее тысячи раз.

— А почему у этих рабов нет номеров? — спросил я.

— Это особые рабы, — сказал Миск.

Я внимательно взглянул на них. Они кажутся прекрасными образцами человечества. Может, это и имеет в виду Миск?

— Можешь ли ты угадать, который из них синтезирован? — спросил Сарм.

Должно быть, я заметно вздрогнул.

Антенны Сарма захихикали.

— Да, — сказал Сарм, — один из них синтезирован, собран молекула за молекулой. Это искусственно созданное человеческое существо. Особо научного интереса не представляет, просто как курьез и редкость. Его в течение двух столетий создавал царь-жрец Куск, чтобы отвлечься и отдохнуть от серьезных биологических исследований.

Я пожал плечами.

— А другой? — спросил я.

— Он тоже представляет известный интерес, это тоже результат профессионального каприза Куска, одного из величайших ученых роя.

— Он тоже синтезирован?

— Нет, — сказал Сарм, — это результат воздействия на наследственность, искусственного контроля и изменения молекулярного кода наследственности в гаметах.

Я начал потеть.

— Один из интересных аспектов этой работы — их сходство, — продолжал Сарм.

Я не мог отличить этих двух человек — если их можно назвать людьми — друг от друга.

— Вот свидетельство подлинного искусства, — сказал Сарм.

— Куск — один из величайших в рое, — подхватил Миск.

— А который из этих рабов синтезирован? — спросил я.

— А ты можешь определить? — Это опять Сарм.

— Нет.

Антенны Сарма задрожали и обвились друг вокруг друга. Он трясся, и я теперь знал, что это проявление веселья.

— Я тебе не скажу, — заявил он.

— Уже поздно, — заметил Миск, — а мэток, если он останется в рое, должен быть обработан.

— Да, — согласился Сарм, но ему, видно, не хотелось кончить насмехаться. Он указал длинной передней конечностью на двух мулов. — Поражайся их виду, мэток, — сказал он, — потому что они — результат работы царей-жрецов и самые совершенные образцы твоей расы.

Я в это время думал о словах Миска насчет «обработки», но Сарм меня раздражал. Раздражали и эти два серьезных красивых парня, которые с такой готовностью низкопоклонствовали перед помостом.

— Как это? — спросил я.

— Разве это не очевидно? — удивился Сарм.

— Нет.

— Они создавались симметрично, — объяснил Сарм. — Больше того, они умны, сильны и здоровы. — Сарм как будто ждал моего ответа, но я не ответил. — И они живут на грибах и воде и моются двенадцать раз за день.

Я рассмеялся.

— Клянусь царями-жрецами! — богохульная горянская клятва сама выскользнула у меня, она не очень соответствовала моему положению. Но царей-жрецов она не обеспокоила, хотя у любого члена касты посвященных вызвала бы слезы гнева.

— Почему ты сворачиваешь свои антенны? — спросил Сарм.

— Их ты называешь совершенными человеческими существами? — Я рукой указал на рабов.

— Конечно, — ответил Сарм.

— Конечно, — подхватил Миск.

— Совершенные рабы! — выпалил я.

— Наиболее совершенные человеческие существа, конечно, должны быть совершенными рабами, — сказал Сарм.

— Совершенные человеческие существа свободны, — возразил я.

В глазах рабов появилось выражение удивления.

— У них нет желания быть свободными, — заявил Миск. Он обратился к рабам: — Какова ваша величайшая радость, мулы?

— Быть рабами царей-жрецов, — ответили они.

— Видишь?

— Да, — согласился я. — Вижу, что они не люди.

Антенны Сарма гневно дернулись.

— А почему бы вашему Каску не синтезировать царя-жреца? — бросил я вызов.

Сарм, казалось, дрожит от гнева. Из его конечностей выскочили лезвия.

Миск не шевельнулся.

— Это было бы аморально, — сказал он.

Сарм повернулся к Миску:

— Будет ли Мать возражать, если я сломаю руки и ноги мэтоку?

— Да, — ответил Миск.

— Будет ли Мать возражать, если у него будут повреждены другие органы?

— Несомненно.

— Но ведь его можно наказать, — сказал Сарм.

— Да, — согласился Миск, — несомненно, его нужно поучить как-нибудь.

— Хорошо, — согласился Сарм и нацелил свои антенны на двух бритоголовых рабов в пластиковых одеяниях. — Накажите мэтока, — сказал он,

— но не сломайте ему кости и не повредите органы.

Как только из переводчика Сарма донеслись эти слова, двое рабов прыгнули ко мне, чтобы схватить.

В то же мгновение я прыгнул им навстречу, застав их врасплох и вложив в свой удар инерцию прыжка. Левой рукой я отбросил одного из них в сторону, а кулаком правой ударил другого в лицо. Голова его откинулась назад, ноги подогнулись. Он рухнул на пол. Прежде чем первый восстановил равновесие, я подскочил к нему, обхватил руками, поднял над головой и бросил на каменный пол длинной комнаты. Если бы это была схватка на смерть, в следующий момент я бы его прикончил, прыгнув на него, ударив пятками в живот и разорвав диафрагму. Но я не хотел убивать или серьезно ранить. Он перевернулся на живот. В этот момент я мог бы сломать ему шею. Мне пришло в голову, что эти рабы недостаточно подготовлены, чтобы наказывать кого-то. Казалось, они вообще ничего не знают. Теперь этот человек стоял на коленях, тяжело дыша и опираясь на правую руку. Это вообще глупо, если он не левша. И он не пытался прикрыть горло.

Я взглянул на Сарма и Миска, которые, наблюдая, стояли в полной неподвижности.

— Больше не вреди им, — сказал Миск.

— Не буду.

— Возможно, мэток прав, — сказал Миск Сарму. — Возможно, они и вправду не совершенные человеческие существа.