Конан и грот Дайомы - Мэнсон Майкл (прочитать книгу TXT) 📗
Аррак, Дух Изменчивости, задумался, пытаясь подсчитать, сколько для этого потребуется времени. Эти люди, прах земной, так медлительны… и живут столь недолго…
Ничего! Эйрим проживет не меньше стигийца, нынешнего Избранника! И ему хватит времени, чтобы, захватив Туран, преодолеть бескрайние гирканские степи и добраться до Вендии, Меру, Кхитая, Уттары и Камбуи. Он покорит весь мир! А затем… Затем Он, Аррак, придумает себе новое развлечение.
В конце концов, в Его распоряжении целая вечность, и надо скоротать ее, не умерев от скуки.
Дайома и Конан прогуливались под сенью плакучих ив, на берегу пруда, обрамленного тремя утесами – плоским и серым, как слоновья туша, и двумя высокими, остроконечными, похожими на клыки чудовищного дракона. Под одним из них была беседка – та самая, где они впервые предавались любви. Вероятно, это место навевало Владычице приятные воспоминания, но Конан с равнодушием глядел и на хрустальные воды озерца, и на величественные скалы, и на беседку, и на пышный лес, раскинувшийся поодаль. Его больше интересовали Речи Дайомы.
– Гор-Небсехт, так его зовут, – сказала она, поигрывая своим лунным камнем; против обыкновения, магический самоцвет не украшал ее чистый высокий лоб, а висел на цепочке, обвивающей запястье. – Гор-Небсехт, стигиец, – повторила она, – тот самый, что разорил мои земли и сгубил твой корабль и людей. У него замок в Ванахейме, на берегу моря. Крепкий замок и полторы сотни воинов, разбойников-ваниров.
– Похоже, у тебя с ним давние счеты, – заметил Конан.
– Да. Я же говорила, что он… он домогается моей благосклонности. И та буря была послана, чтобы меня устрашить.
– Кром! Грязный ублюдок! Я вырежу его печень, клянусь!
Дайома выглядела польщенной.
– Ты сделаешь это ради меня, милый?
– Нет! Ради Шуги и Харата, и всех остальных, кто погиб по его вине. Но и ради тебя тоже, – великодушно сказал киммериец, заметив тень, набежавшую на лицо своей подруги.
– Но учти, стигиец хитер, – промолвила она, – к нему непросто подобраться и его не прикончишь обычным оружием. Ни топором, ни мечом, ни стрелой. Ты должен заколоть его кинжалом – своим клинком, на который я наложила чары.
Конан вытащил нож и задумчиво уставился на него. Сталь лезвия отливала необычным золотистым блеском, которого еще вчера он не замечал. Видно, рыжая как следует потрудилась ночью, мелькнуло у него в голове; клинок выглядел словно вспышка молнии.
– Опробуй его, – Дайома кивнула на бугристую поверхность скалы, что высилась за беседкой. – Опробуй и убедись, что это – могучее оружие.
Сделав пару шагов, Конан с силой всадил клинок в камень. Нож погрузился до самой рукояти и вышел легко, словно из желтого мягкого сыра или хлебного каравая, оставив в камне узкую щель. На лезвии же кинжала не было ни зазубрины, ни царапины.
Дайома бросила на киммерийца торжествующий взгляд, рассчитывая насладиться его изумлением, но Конан был спокоен. Года два или три назад он совершил далекое странствие к восточным пределам земного круга – вместе с Рана Риордой, Небесной Секирой, колдовским творением древних атлантов. Тот топор тоже резал камень как масло и был гораздо больше кинжала. Вдобавок, с духом этого волшебного оружия можно было потолковать и послушать поучительные истории… но лишь тогда, когда он напивался крови. В иное же время Рана Риорда хрипел, клекотал и требовал, чтобы Конан поскорей принимался выпускать кишки врагам. Это надоедало.
Так что в молчаливой покорности клинка, зачарованного Дайомой, были свои преимущества, и Конан, кивнув головой, сунул его в ножны. Убравшись с острова рыжей ведьмы, он найдет с кем поговорить; найдет и спутников, и женщин – пусть не таких красивых, как эта Дайома. Зато они не станут требовать вечной любви.
– Этим кинжалом, – произнесла Владычица, скосив зеленые глаза на конанов клинок, – ты можешь резать сталь и камень, можешь убить тысячу воинов, закованных в доспехи, и он останется по-прежнему острым, и твердым, и крепким, как алмаз. Но если твой нож поразит существо, одаренное магической силой, чары разрушатся и лезвие покроет ржавчина. Тогда ты с легкостью сумеешь его сломать.
– И это докажет, что я убил Гор-Небсехта? – Конан усмехнулся.
– Да. Заколи стигийца, вернись на мой остров со своим кинжалом и сломай его перед моими глазами. Вот условие, которое ты должен исполнить!
– Тогда ты меня отпустишь?
– Отпущу… Клянусь в том милостями Митры, Ормазда и Иштар!
– Хорошо. И я обещаю, что буду жить с тобой до седых волос, если не прирежу колдуна.
– Клянешься? – Дайома бросила на киммерийца испытующий взгляд.
– Клянусь! Клянусь Могильными Курганами Крома! И пусть их земля меня не примет, если я нарушу клятву!
– Я тебе верю, – привстав на цыпочки, Владычица сладко поцеловала его в губы. – Но знай, что стигиец очень коварен… он может принять сто обличий, и ты будешь гоняться за ним по всему Кро Ганбору…
– Кро Ганбору?
– Да, так называется его замок в Ванахейме. Ты можешь убить смуглого темноволосого человека, похожего на стигийца, но то будет не маг, а оборотень или слуга, заколдованные им. Истинный же чародей скроется в подвалах Кро Ганбора, затеряется в толпе своих воинов и рабов…
– Не беспокойся, – сказал Конан, – с этим я справлюсь.
– Но как, милый?
– Прикончу всех в этом Кро Ганборе, от воинов до последнего ублюдка, что чистит нужники… Только и всего! Стигиец от меня не уйдет! – Свирепо оскалившись, Конан стиснул рукоять кинжала.
– О! – казалось, Дайома поражена таким простым решением. – Но тебе совсем не надо убивать всех, милый. Как только кинжал покроется ржавчиной, ты можешь остановиться.
Киммериец презрительно отмахнулся.
– Женщина! Ты думаешь, я буду сражаться ножом с толпой бойцов в кольчугах и шлемах? С этими рыжими ванирами, что разрубают одним ударом крепкий аквилонский доспех? Ха! Я не успею добраться до колдуна, как эти отродья Нергала спустят с меня шкуру! Тоже выдумала – с кинжалом против топоров! Все будет не так, моя красавица. Кинжал нужен только для проверки, а в драке понадобятся меч и секира, и еще пару сотен бойцов, которых я найду в Киммерии, Асгарде или в том же Ванахейме. Дай мне золота, и я найму хоть целое войско! И тогда – прах и пепел! – из этого Кро Ганбора не выскользнет даже крыса!
– Тебе не понадобятся ни асы, ни киммерийские воины, милый, – сказала Дайома, одарив возлюбленного нежной улыбкой. – Я дам тебе нечто лучшее, чем золото; я пошлю с тобой слугу и помощника, который перебьет хоть тысячу ванов. Тебе нужно лишь добраться до колдуна, Идрайн же справится с его дружиной. Конан с подозрением уставился на нее.
– Зачем мне этот Идрайн, если я могу найти людей в Киммерии? Они с радостью согласятся пощипать замок колдуна, и негоже лишать их работы и куска хлеба. А этот твой парень… Если он так могуч, почему бы ему не заняться и Гор-Небсехтом?
– Потому что отомстить должен ты, а не он, – терпеливо объяснила Дайома. – Ведь Гор-Небсехт погубил твой корабль и твоих людей! Что до моего слуги, то он не человек… не совсем человек, – быстро поправилась она. – И хоть обычные люди против Идрайна бессильны, но маг может усыпить каменным сном его одним движением пальца.
– А меня?
– Тебя – нет! Ты – человек, ты обладаешь душой, и я могу защитить тебя от злых чар. Я дам тебе железный обруч; носи его не снимая, и колдовство Гор-Небсехта тебе не повредит.
Бери, что дают, угрюмо подумал Конан; все годится, лишь бы вырваться отсюда в большой мир. Но, говоря по правде, он предпочел бы нелюди Идрайну мешок с золотом для киммерийских бойцов, а кинжалу – заговоренный меч или секиру вроде Рана Риорды. Что касается обещанного обруча, то сей предмет показался ему полезным без всяких оговорок, ибо засыпать каменным сном он не хотел.
– Ладно, – буркнул Конан, пожав плечами, – я возьму с собой твоего Идрайна, если он так хорош, как ты сказала. Пусть рубит ванов! Но лучше бы ты научила меня метать молнии. Знаешь, есть люди, владеющие этим мастерством… Они бродят по свету и выжигают всякое зло, пуская огонь из рук – яркое синее пламя, которым можно подпалить задницу самому Нергалу. Я встречал одного из таких молодцов… давным-давно, в юности, на берегу Вилайета…
