Евангелие от смартфона (СИ) - Корсак Дмитрий (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
— Ну да, ну да, — покивала Рагозина. — Беломорканал, лагеря, чистки в рядах комсомола, высших учебных заведениях.
— К сожалению, вы правы. Отчасти это делалось для того, чтобы пополнить ряды экстрасенсов, которых постоянно не хватало. К примеру, только над одним серьезным случаем, таким как инфаркт, инсульт, рак, в день работают до трех сенсов. В экстремальных случаях, когда, например, «вытаскивали» после инсульта Брежнева, попеременно работало шестеро сенсов. Брежнева вытащили, а Андропова не смогли — не оказалось сенса… э-э-э… нужной специализации.
— Специализации? — удивилась дама из Совета Федерации, — Разве у ваших э-э… подопечных есть специализация?
— Да, конечно. В зависимости от того, какие участки мозга подвергнуты стимуляции, возникают разные способности. Но раз мы постепенно перешли к вопросам-ответам, то я вас внимательно слушаю.
— Клиническая смерть-то и стресс при чем тут? — недовольно осведомился глава администрации президента.
— С научной точки зрения у меня нет объяснения. Однако если говорить по-простому, то вы наверняка слышали о том, что после клинической смерти человек становится другим, меняются интересы, увлечения, даже характер, появляются новые способности, нет, не сверх, а обычные. Скажем, человек был инженером, проектировал двигатели, после комы начал писать картины. Или был сантехником, а стал философом. Мы считаем, что после смерти, хотя бы и клинической, отключается нейропрограмма — психоматрица, заложенная изначально. Но после возвращения «с той стороны» новая программа уже не закладывается, то есть остается некий избыточный ресурс, который и может быть направлен на развитие сверхспособностей.
По поводу стресса. При стрессе резко, скачком меняется физиология организма — состав крови, гормональная составляющая, нервная ткань и много чего еще, что мы пока не можем измерить приборами и о чем только догадываемся. При стрессе мобилизуются все ресурсы нашего организма. Вы наверняка слышали о случае, когда мать в состоянии сильнейшего стресса сдвинула грузовик, чтобы освободить из-под колес своего ребенка. Люди рассказывают, что в стрессовом состоянии перестают работать физические законы, например, ощущается замедление времени. В этом состоянии психика работает не просто на максимуме, а на сверхмаксимуме. Это самый удобный момент для…
— Каким образом вы набираете контингент сейчас? Гулага больше нет, — вопрос Рагозиной застал Верховского врасплох.
Он бросил выразительный взгляд на куратора — пора уже ему спеть свою сольную партию, тем более, что доставка пациентов была вотчиной полковника.
Новиков нехотя принял эстафету:
— У нас работает специальная программа на базе ближайшей к лаборатории воинской части. Психоневрологом проводится первоначальный отбор кандидатов и постоянный мониторинг их состояния, часть которых после э-э-э… некоторого психологического и физического воздействия становится пациентами доктора Верховского.
— Необходимое условие в 18 лет, — вставил зам. министра.
— Да, в части постоянно находится несколько сотен потенциальных кандидатов нужного возраста.
— Постойте, а как же клиническая смерть, стресс? Или сейчас все это больше не нужно? — спохватилась дама из СовФеда.
— Увы, нужно. В воинской части созданы условия, скажем, э-э-э… тяжелые в психологическом плане…
— Да говорите уж как есть! — возмутился глава администрации. — Что вы как девица — все «э», да «э»!
— Как есть? — медленно, с расстановкой спросил Новиков, тяжело глядя на собеседника. — Пожалуйста. В части процветает дедовщина в самой крайней, самой неприглядной форме, но прессуют только тех, кого отберет психоневролог, на остальных время не тратят. Также врач выдает рекомендации о наиболее эффективных способах доведения кандидатов до нужной кондиции. Когда пацан не выдерживает и сбегает, его гоняют по лесам, травят собаками, палят в него из автомата. Вертолет, барражирующий над головой, служит дополнительным раздражителем. Примерно через сутки измученного и сломленного парня подстреливают и на вертолете доставляют сюда. Вертолет оснащен реанимационным оборудованием, полет сопровождает врач-реаниматолог. Умереть ему не дадут.
— Но это же ужасно! — воскликнула глава счетной палаты. — Есть же тюрьмы, в конце концов, осужденные! Берите их!
— Увы, мадам, — неожиданно подал голос молчавший до сего момента Советник. — Преступники не годятся.
— Да, это так, — подтвердил Верховский. — Все стало бы намного проще, если бы можно было привлекать асоциальные элементы и лиц, приговоренных к пожизненному сроку. Но к великому моему сожалению, сверхспособности вырастают только на здоровой основе. Нужен обычный человек, с обычной психикой без патологии. Проживший тихое, без потрясений, детство — мама, папа, любовь и забота. Конечно, можно и в тюрьме найти домашнего мальчика, но их мало, очень мало.
— Но это не гуманно! — не сдавалась Рагозина.
— Не гуманно, — подтвердил Советник. — И теперь вы откажетесь от услуг детей, замученных в застенках доктором Верховским? Не станете здесь, в Санатории, проходить процедуру омоложения? К пластическому хирургу под нож ляжете? Тогда я с удовольствием займу ваше место в очереди. Заодно перепишите на мое имя и место вашего мужа. Ему назначено на послезавтра, не так ли? Кто-то еще испытывает угрызения совести и готов отказаться от лечения?
Все молчали. Советник обвел компанию долгим взглядом и продолжил:
— Но даже если все вы готовы перейти в «Кремлевку», то государство не готово остаться без этих парней. Если бы не они, то и России бы уже не было, вас бы уже не было. Хотите пример?
Несколько лет назад глава одной ближневосточной страны, получив от своей разведки некую обескураживающую и шокирующую информацию, настолько испугался, что в тот же день на личном самолете ринулся в Москву. Кремлю хватило одного получасового телефонного разговора, чтобы понять всю сложность ситуации и сразу же организовать аудиенцию на высшем уровне. А после этой «встречи в верхах» в течение пяти дней шестеро таких вот мальчишек попеременно контролировали трех человек — генерала НАТО, президента некоей западной державы и главу крупнейшей транснациональной корпорации, чтобы те ненароком не произнесли роковые слова, а лучше и вообще забыли о некоей полученной информации. Как только кто-то из них вспоминал или собирался заговорить на данную тему, так на него сразу же нападал безудержный кашель, неожиданно расслаблялся сфинктер или происходило нечто столь же физиологическое.
Другой пример. 1982 год, война за Фолклендские острова. Казалось бы, локальный и не слишком примечательный конфликт, не несущий никакой угрозы миру. Но события наверняка развивались бы по другому сценарию, если бы не вмешалась пара мальчишек из Санатория. Денно и нощно подменяя друг друга, они сумели оградить мир от ядерной катастрофы, которую чуть было не устроила британский премьер, шантажируя президента Франции. Да и точное попадание французской ракеты в британский эсминец «Шеффилд», несущий на борту ядерное оружие, не было связано с мастерством аргентинского пилота. Вряд ли он бы смог поразить цель в 7-бальный шторм при нулевой видимости, прошив несчастный «Шеффилд» буквально от борта до борта, без помощи все тех же мальчишек.
Молчание затянулось. Было слышно, как дама из СовФеда тяжело, со всхлипами дышит. Чтобы как-то разрядить обстановку, Верховский предложил посмотреть лабораторию.
Все дружно поснимались с кресел, образовав в дверях давку. Так же дружно спустились на служебном лифте в бункер, где накинули на себя розовые одноразовые халаты и надели бахилы и шапочки. Это было не обязательно, но Верховский не смог отказать себе в маленьком удовольствии — уж очень комично выглядели члены комиссии в данном наряде.
Осмотр лаборатории не занял много времени — две операционные, реанимационное отделение, ныне пустое, лаборатория для проведения анализов, и другая, побольше, заставленная сложной аппаратурой для исследований, томограф, вычислительный центр.
