День Суркова (СИ) - Лебедев Александр Александрович (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
Через два дня пришел Михалай. Он рассказал, что Суркова опустили на его уровень после того, как у него обострился сухарик. Если Сурков согласится на операцию, то, возможно, он успеет на слушание своего дела, если нет - то может провести в больнице остаток вечности вместе с Вялым.
- А как выглядит операция? - спросил Сурков.
Михалай объяснил, что операция ничем не отличается от тех, которые производят в реальной жизни. В душе Суркова имеется посторонний предмет - его необходимо удалить. Если этого не сделать, может развиться заражение души. На нижних уровнях этого не происходит, но стоит только подняться ближе к поверхности, и сухарик воспалится. Что и произошло в лифте.
Упускать возможность пересмотра своего дела Сурков не хотел, тем более что Михалай объяснил ему о сроках пересмотра. Грешники ждут суда годами, а не явившегося на заседание по неуважительной причине - считают беспечным. Уважительных причин Михалай не знал, поэтому быстро убедил Суркова.
- А что будет с душой после операции? - спросил Сурков.
- Ничего хорошего, - ответил Михалай. - Душа с рубцом - это уже не душа, но душа с сухариком - еще хуже.
- Рубец не заживает?
- Как на теле, - ответил Михалай.
Он продемонстрировал на груди кривой шрам и поведал историю о том, как его сосед построил дом на два этажа выше, чем был у Михалая.
- Так это шрам из жизни? - удивился Сурков.
- Разумеется. Душевные раны не лечатся. Затягиваются со временем, но след никогда не исчезает. Здесь, где душа ничем не защищена, это видно отчетливо.
Суркова такая перспектива пугала. Он нервничал и при появлении Доктора спросил его об этом.
Доктор не стеснялся в выражениях. Он ярко рисовал покалеченные души и даже указал на беднягу Вялого, пострадавшего от рук какого-то нерадивого грешника, пренебрегшего правилами техники безопасности.
- Доктор, если я не решусь сейчас, то не решусь никогда. Вы можете начать операцию немедленно?
Доктор почесал нос, посмотрел на Михалая и, размяв пальцы, выдохнул:
- Почему бы и нет?!
Михалай не захотел присутствовать при извлечении сухарика. Он сообщил, что придет через неделю. К этому времени Суркова уже могут выписать. И, пожелав ни пуха ни пера, удалился. Доктор пригласил санитаров, которые привязали Суркова к панцирной сетке, там, где ранее проводился рентген. Один санитар встал у изголовья с кувалдой. Второй включил газовую горелку и не спеша прокалил лезвие топора.
- Приступим, - сообщил Доктор.
Он появился с поднятыми вверх руками в строительных перчатках и хоккейном шлеме.
- А где ваши инструменты? - спросил Сурков.
Доктор посмотрел на санитара, занятого топором, и сообщил:
- Обеззараживаются. Здесь, понимаете ли, нужна стерильность. Душа - вещь тонкая.
Сурков забился в конвульсиях. Он попытался вырваться, но санитары сделали свое дело качественно, и шансов на это не оставалось.
- Что вы так волнуетесь, больной? Мы не в больнице, не умрете.
- А-а! - закричал Сурков. - Неужели нельзя ничего сделать?
- Сейчас сделаю, - пообещал Доктор.
- Я не хочу.
- А вы думаете, я хочу? Впрочем, есть еще один способ, я его, правда, не пробовал. Тоже хирургический, но безоперационный.
- Какой?! Какой?! - закричал Сурков.
- Мне рассказала одна грешница, что при жизни ей удаляли камень из почки через мочеток. Вводили зонд в почку, петлей захватывали камень и доставали.
- Так почему бы вам не попробовать?
Доктор поднял с пола кусок арматуры, посмотрел через него на Суркова и зашвырнул в угол.
- Мы же не звери, - констатировал он.
Доктор сел на панцирную кровать рядом с Сурковым, попрыгал на ней и через минуту отцепил проржавевшую пружину. С большими усилиями он разогнул проволоку, оставив на одном конце крючок, а на другом - кольцо.
- Что вы задумали, Доктор? - изумился Сурков.
Но Доктор был полностью поглощен своей работой. Он отдал санитару прокаливать только что произведенный инструмент, а сам принялся измерять Суркова.
- Должно хватить, - наконец решил он. - Инструмент готов?
- Готов, - послушно ответил санитар.
- Тогда начнем.
- Доктор! - взвился Сурков. - Вы через что собираетесь его доставать? Если через то, о чем я подумал, то не смейте! Слышите, Доктор? Лучше топор!
- Обезболивающее, - приказал Доктор.
Санитар, стоящий у изголовья, размахнулся и ухнул Суркова кувалдой в район темечка.
Глава 6
Унижение, которое испытал Сурков, не могло сравниться с муками Ада. Плоские шутки Вялого и скупая жалость Доктора могли убить кого угодно, даже однажды умершего. Михалай появился, как и обещал, через семь суток. И хотя Сурков чувствовал себя еще очень плохо, оставаться он не хотел ни на минуту. Вытерев ноги об Вялого и получив из рук Доктора сувенир в виде сухарика, Сурков побрел к лифту. Михалай ничего не спрашивал, и подъем спутники преодолели молча. Сурков напрасно опасался, что ему станет плохо. На верхних уровнях было гораздо просторнее, отчего казалось, будто дышится легче, что, конечно же, являлось иллюзией.
Темнокожая администратор выдала Суркову почти белый бланк и кусочек древесного угля.
- Заполните анкету.
- Цивилизация, - одобрил Сурков.
- Эх, Сурков, - вздохнул Михалай, - вы еще не видели поверхности: там все, как при жизни.
Михалай оставил Суркова в рабочей гостинице или, как назывались при жизни такие места, в общежитии, где должен был пребывать Сурков до суда. Он был обязан находиться только на этой территории, если не занимался в данное время общественно-полезным трудом. Трудовую повинность Сурков нес постоянно под присмотром черта Бешеного. Бешеный оказался блондином и напоминал метиса, но никак не негра. Его манеры и поведение были грубы, что весьма порадовало Суркова. Теперь ему не было необходимости терпеть вежливое обращение Паркера, и он мог спокойно огрызаться на грубость.
Общественно-полезным трудом необходимо было заниматься до тех пор, пока этот самый труд не заканчивался, после чего необходимо было вернуться в рабочую гостиницу и ждать либо вызова в суд, либо вызова на работу. Отдыха в распорядке не было. Грешники объясняли это тем, что наказание было весьма условным. Потребности во сне и пище у души нет, уставать она не могла, и отдыхать ей было незачем. На нижних уровнях отдых от наказаний практиковали с единственной целью, чтобы грешники не забывали разницу между наказанием и его отсутствием.
