"Фантастика 2023-75". Компиляция. Книги 1-19 (СИ) - Ахминеева Нина (е книги txt, fb2) 📗
– Но ведь вы должны были исполнить его волю. Быть сейчас вместе с Мстителем.
– В дело вмешалось нечто большее, чем наши желания или воля отдельных смертных. Вмешалось то, что ни Отдел, ни Изначальный не смогли осознать до конца: сам мир принял решение за себя. Система, казавшаяся искусственно созданной и функционирующей на основе математики, приобрела разум.
– Великие? – нахмурился Данфер.
– Они были лишь началом. Я говорю о большем, что заключатся не в одном или даже в миллионе человек. Мир сам стал определять свою судьбу. Ты понимаешь? Система самоорганизовалась.
– Мы приблизились к Богу. – заворожённо прошептал Данфер.
– И я хочу, чтобы так и осталось. Создатель может распоряжаться своим созданием до тех пор, пока не вдохнул в него жизнь и вместе с этим не определил точку отсчёта. Теперь ни я, ни Отдел не имеем на него права. Пускай даже ценой полного обновления.
– Анхельм, – кивнул Данфер.
– Ансвиль не думал, что его труд будет иметь такое. особое значение, – усмехнулся Айвар. – Уничтожь последние остатки Отдела в Умраде и покончи с фанатиками. К приходу кораблей мы должны подготовить материальную базу. Когда явится Мститель, мы должны открыть портал.
Вокруг Айвара закружился воздух вместе с пылью. Маг готовился к телепортации.
– Мастер? А как же исходники? Мы ведь так долго искали исходники? Неужели они не понадобятся?
– Тебе? – криво улыбнулся Айвар. – Они точно ни к чему. Остальное Изначальный унёс с собой в могилу. У тебя неделя. Во имя живых!
Последовала яркая вспышка, и маг растворился в воздухе. Данфер же скрылся в тенях, поглотивших под вечер город.
***
Вторую неделю Гиперион поливали дожди. Дороги раскисли и превратились в непроходимое месиво. Итак двигающийся чрезвычайно медленно Караван теперь вообще стоял на месте. Расстояние, которое любая армия прошла бы за двое суток, Караван преодолевал четвертую неделю. С кровью, потом и слезами.
С каждым днём положение Каравана становилось всё сложнее. Атаки диких не прекращались: охранные отряды несли постоянные потери. Миряне гибли не реже. Синянка принялась проявляться чаще прежнего: никто не был уверен, что, заснув с близким человеком в одной постели, не проснёшься среди ночи с синеглазым монстром в обнимку. Поэтому люди засыпали с ножами в руках: иллюзии о возможности излечения полностью исчезли и не в самых развитых умах. Пускай жена или муж, отец или мать, дочь или сын, лучший друг секунду назад были самими собой, в миг, когда синяя искра безумия возникала в их глазах, личность и душа человека исчезали. Самый любимый или добрейший человек за миг превращался в монстра. Его не могли остановить ни уговоры, ни просьбы, ни мольбы. Только смерть служила избавлением от напасти.
Оля понимала это, как никто другой.
После памятной встречи с Яром девушка погрузилась в себя. Несколько дней она не находила сил взяться за оружие и отправиться в бой. В ней что-то умерло, сгорело в ужасе и страхе, прахом осев на сердце, едким дымом наполнив лёгкие, глаза, из которых безостановочно текли слёзы.
Девушка могла предположить и смерть возлюбленного, и плен, но не потерю души. Что могло быть хуже, чем потерять не тело, а душу возлюбленного? То, что стало частью тебя. Ценное, важное, прекрасное, казавшееся просветом в её не самой простой жизни, прервалось, погибло. Его убили! Что делать дальше? Где найти смысл? А есть ли он теперь?
Погружённая в грустные мысли, девушка бесцельно брела с Караваном, утопая в каше и мерзкой жиже растекающейся по дорогам грязи, мокрая и заплаканная.
На третий день Олиного транса Даратас прилетел в Караван и дал Герде время заняться своими делами. Драконица подхватила Олю и понесла прочь из-под дождливых облаков, к. солнцу.
Солнечных лучей девушка не видела и не чувствовала их тепла с месяц. Они были прекрасными, нежными, заботливыми… Оле показалось, что солнечный свет погрузил её грязное измотанное тело в бархатную тёплую перину. Лёгкую, нежную…
Пожиравшие душу тоскливые мысли отступили, девушка снова услышала стук сердца, прилив жизненной силы.
Всё, что происходит, имеет смысл только в миг появления. Дальнейшее – фантазмы о прошлом и будущем.
Когда девушка вернулась после воздушной прогулки на землю, она решила жить. Неважно, час или день. Неделю или год. Важно, что по её артериям и венам по-прежнему тычет кровь, а мышцы имеют силу. Она ещё может что-то изменить. Или хотя бы внести свой вклад во что-то значимое.
А что значимое? Война за религию? Битвы кланов? Победа над неверными или нечестивыми? А, может, наоборот: убийства святых и невинных во славу Тьмы? Наверное, глупо искать основы величия или значимости за пределами людского сознания: тот, кто знает иные пути, не хочет делиться со смертными истиной, а прочая видимая реальность выступает. в цепях скованной и бессмысленной однозначности.
Под вечер в Караван вернулась охранная рота (теперь тыловые отряды назывались так) Ольдена. Старый вояка снова потерял чуть не половину бойцов и пришёл за подкреплениями. Среди выживших членов отряда возвратился и Дожо.
Ах, этот соломенноголовый мальчик Дожо! Он был на пять лет моложе Оли, но влюбился в рыжеволосую бестию без памяти. Он прекрасно знал о её отношениях с Яром, видел, какая жгучая боль поразила душу и сердце Оли после обращения Ярп, был рядом, впитывая грудью её рыдания. И терпел.
Нельзя сказать, что Оле было безразлично его внимание. Хотя она ловила себя на мысли, что использует доброго и откровенного юношу слишком открыто. Но в день его возвращения она поняла для себя, что Яр оставил в её душе не только свой образ и чувства. Он раскопал ту особую частичку внутри неё, которая страстно и без умолку требует чужой любви: в стене возведённого жизнью безразличия зияла огромная брешь.
Ночью вымывшийся в ближайшем ручье Дожо пришёл к Оле. Караван, как обычно, в тёмное время суток остановился на привал до раннего утра. Оля лежала в палатке, обернувшись в перину. Плакала.
Юноша сначала тихо позвал Олю из-за полога. Девушка рыдала и не хотела отвечать. Дожо это не остановило. Он забрался внутрь палатки, бухнул у ног девушки какой-то увесистый тюк. Это вывело Олю из транса, слезы перестали течь безостановочным потоком.
– Что это? – прошептала она.
– Немного фруктов. Мы набрели на чей-то сад. Странно, дом сгорел, а деревья остались нетронутыми: груши, сливы, яблоки. Я собрал для тебя. Кстати, ещё апельсины! Ты ела когда-нибудь апельсины? Это восхитительно! Сейчас найду, почищу, – бормотал Дожо, роясь в мешке.
В потёмках Оля не видела лица юноши, но отчего-то была уверена: он улыбался. Молодой воин после тягот похода не завалился спать где-нибудь на земле, овеянный хмельным дурманом, а собрался с силами и пришёл к ней, чтобы проявить заботу, поделиться частичкой тепла и радости с ней.
Оля ощутила, как в сердце вспыхнул пожар. Неожиданный, сильный и поглощающий остатки разума.
Дожо нашёл апельсин и принялся очищать его. Оля резко села, её тонкие руки вмиг оплели широкую шею юноши, а губы, несмотря на темноту, сами нашли нужный путь.
Реальность завертелась. Оля вцепилась в стальное тело Дожо, стараясь охватить каждый мускул.
Тишину палатки наполнили звуки поцелуев, возбуждённое дыхание, шелест срываемой одежды.
Дожо, несмотря на тяжёлые мозолистые руки, умудрялся обращаться с Олей чрезвычайно нежно и заботливо. Его прикосновения казались ей чем-то волшебным, невероятным, прекрасным! Оля откровенно потеряла голову. Мысли улетучились: душа была наполнена силой и желанием. Девушка в какой-то миг не справилась с эмоциями и застонала от удовольствия, хотя Дожо и не овладел ей.
А юноша затягивал с главным. Оле поначалу это нравилось, но затем ожидание близости в пылу разыгравшихся чувств стало невыносимым. Девушка взяла инициативу в свои руки и сама развязала тесёмки штанов Дожо. Добравшись до нужного, девушка решила доставить юноше немного удовольствия губками и язычком.
