Проклятье шамана - Мур Шон (книги без сокращений .TXT) 📗
– Кулунга!.. – прошептал вождь. И тут Конан заметил, что покрытый шрамами воитель смотрел вовсе не на варвара, а на его меч. Кровь стервятников тонкой струйкой стекала с блестящей на солнце гарды.
Конан попытался заговорить, но гомон стремительно пикирующих птиц заглушил его слова. Решив не тратить сил на болтовню, варвар выставил меч вперед и приготовился в очередной раз отразить атаку небесного воинства. Он обнаружил только пятерых мертвых ганаков, в то время как с улыбкой насчитал около тридцати трупов птиц. Кровавые весла-копья исправно собирали дань. Но даже если и так – тридцать мертвых кезатти были лишь малой толикой от бесчисленной крылатой орды. Решив улучшить счет, Конан широко расставил ноги и отвел в замахе меч. В нескольких шагах от него ганакский оратор поднял весло павшего товарища.
Конан заглянул в круглые красные глаза кезатти, прежде чем разделал ее на куски. В это время три другие гигантские птицы устремились на него с разных сторон. Киммериец попытался увернуться от двух из них, одновременно пронзая мечом третью, но в этот миг ступня его поскользнулась о голову, валявшуюся под ногой. Споткнувшись, он все же взмахнул вслепую мечом, остановив хищников лишь на миг. Невредимая парочка явно торжествовала. Птицы с криком набросились на беззащитную плоть. Распластавшийся на земле киммериец тщетно пытался защитить руками лицо…
Но тут за спиной варвара раздался спасительный свист: седовласый вождь вовремя метнул весло, хорошенько поддав под зад одной из тварей и угодив другой прямо по тонкой шее. Позвоночник с отвратительным звуком хрустнул, и птица с лету врезалась в землю, пропахав мордой песок.
Подхватив весло, старик бросился на первого оглушенного кезатти и стал его колотить плоским концом со звуком, с каким выбивают пыльный ковер. Киммериец едва успел вскочить на ноги, как почувствовал в затылке невыносимую боль: подлетевшая сзади птица вцепилась ему в череп, вырвав из гривы изрядный клок волос. Зловещее щелканье клюва раздалось над самым ухом. Мгновенно развернувшись назад, Конан яростно размахнулся мечом и навсегда отучил дерзкую птицу щипаться. Стальной клинок угодил прямо в распахнутый клюв и снес половину черепа.
Однако долго скучать не пришлось, ибо в следующий миг на него обрушился настоящий град из когтей и клювов.
Чудовищной силы выпадом Конан пронзал одну тварь и, высвободив меч, сразу же бросился на другую.
Ему вдруг показалось, что стремительная, словно смерч, атака была спланирована заранее. Искорки дьявольского разума светились в этих налитых кровью глазах. Яростный напор стервятников вынуждал Конана постоянно вертеться и уворачиваться.
Вот две или три кезатти устремились на него с разных сторон. Проворно нырнув вниз, варвар чудом избежал распростертых когтей. С каждой новой атакой птицы настойчиво толкали его к воде, отрезая от основного туземного воинства.
Неподалеку от варвара седовласый ганак искусно работал веслом. Раздавая удары направо и налево, он прибивал кезатти к земле, пронзая острым концом менее расторопных тварей. Конан не мог себе позволить взглянуть на других бойцов, ибо беспрестанный шторм когтей отнимал у него все внимание. Кровь струилась из множества ран на его руках и лице, смешиваясь с потом, что лил в три ручья из каждой его поры. Вскоре он с ужасом почувствовал первые признаки изнеможения. Энергия кокосового завтрака стремительно убывала с каждым взмахом меча, с каждой каплей пота и крови. Однако, собрав волю в кулак, он продолжал рубить красноперые шеи.
Сменив тактику, Конан начал пятиться назад, навстречу седовласому ганаку. Словно разгадав его мысли, крылатые твари накинулись на воинов с еще большим остервенением, пытаясь помешать их соединению.
Распознав намерения варвара, старик также попятился назад, пока их спины не встретились. Так и продолжая драться спиной к спине, воины рубили крылатых демонов до тех пор, пока багровый закат не утонул в океане. И только когда сумерки наполнили ночное небо, кезатти на миг оставили людей в покое. Взмыв вверх, стая описала широкий круг и с криком устремилась обратно на землю.
Короткая пауза окончательно лишила Конана сил. Стараясь удержаться «а ногах, он слабо приподнял меч, намереваясь подороже продать жизнь. Рукоятка изящного стигийского клинка казалась тяжелым скользким булыжником, который того и гляди грозил выскользнуть из рук. Только могучим усилием воли, варвар удержал меч над головой.
Конан глотнул побольше, воздуха: тупой черный клин несся прямо на него.
Однако пернатые хищники с шумом пронеслись мимо. На этот раз их интересовали лишь мертвые. Подхватив трупы ганаков, они взвились в небо и вскоре исчезли, будто растворились в ночи. Как только их крики смолкли, на побережье воцарилась долгожданная тишина, нарушаемая лишь редкими стонами умирающих и тяжелым дыханием живых.
А вокруг простирались трупы кезатти. В центре они возвышались кучами, чуть поодаль – валялись поодиночке. Старый ганак дрался до конца и только сейчас посмотрел на киммерийца. Он преклонил одно колено на красный от крови и перьев песок и, потупив взор, заговорил.
Вид вождя Конана озадачил, однако он слишком устал, чтобы разобрать его слова. Конан покачнулся, меч выскользнул из онемевших рук.
– Кулунга! – прокричал старик и вскочил на ноги, спеша предотвратить падение киммерийца.
Тяжело вздыхая, седовласый гигант оттащил Конана от кучи мертвых тел и, нежно уложив на берег, принялся поливать водой.
– Ты глупец, Юкона! – Человек, произнесший эти слова, смеялся, вытирая кровь с покрытой желтыми треугольниками груд». Он с силой вонзил весло в песок и направился к вождю.
Юкона поднялся с земли, выпрямился во весь свой могучий рост и, скрестив руки на груди, невольно поиграл огромными бицепсами.
– Смейся сколько хочешь, Гомба! Но знай, над кем смеешься. – С этими словами, старик жестом указал на распростертого киммерийца. – Кулунга выиграет гануту, как только мы вернемся. – Ой чуть заметно улыбнулся одними губами, в то время как глаза сверкнули холодным огнем.
Пожав плечами, Гомба ухмыльнулся:
– Осмелюсь тебя заверить, это не Кулунга. Кулунга – басня, что живет на губах мечтательных дураков. А я не отношу себя к их числу. – Он устало вздохнул, вытирая кровь с расцарапанного лица и равнодушно наблюдая за тем, как горстка измученных бойцов собирается вокруг старика. Включая их с Юконой, из тридцати ганаков в живых осталось только семеро.
Юкона заговорил снова, однако дрожь сомнения промелькнула в его голосе:
– Даже если он не Кулунга, то наверняка его посланник. Разве ты не видел атлангу в его руке? Несколько странно, что он столь невелик… Но… клянусь Мухинго, ни один из нас, даже ты, Гомба, не убил столько кезатти, сколько этот длинноволосый странник.
Гомба пропустил упрек мимо ушей и нахмурился:
– Надвигается ночь, нечего сидеть сложа руки!
Посмотрев на распростертого киммерийца, Юкона помрачнел:
– Мы не оставим его здесь одного. Наутро кезатти вернутся за трупами соплеменников. Возьмем чужестранца в Ганаку, а там поглядим.
Гомба лишь пожал плечами:
– Что ж, если тебе это так нужно… Но хватит слов, мы должны закончить работу, пока эти демоны и впрямь не прилетели. Не ты ли учил нас оторвать тварям головы, чтоб неприкаянные их души не блуждали по этим берегам.
Юкона согласно кивнул:
– Я сам позабочусь о чужестранце. Закончим работу, и домой! А уж там нас наверняка заждались с накрытыми столами, – подмигнул он ганакам. – Клянусь Мухинго, мы все-таки их прогнали. Теперь кезатти не посмеют нас беспокоить много лун, а может, и вовсе никогда не вернутся.
– Хотелось бы в это верить, – равнодушно прокомментировал Гомба. – Сегодня я видел столько кезатти, сколько мой дед вряд ли мог себе даже представить. С каждым годом их становится все больше. На твоем месте я не стал бы так обольщаться.
Тень негодования омрачила лицо Юконы, но он ничего не ответил.
Пятеро остальных ганаков молчаливо следили за диалогом, не решаясь вставить ни слова. К безобразным шрамам, покрывавшим их мужественные лица, прибавились свежие. Однако изодранные лица да окровавленные скальпы были их единственными ранениями. Во всех остальных отношениях их тела чудесным образом сохранились, и неудивительно – ибо всех тяжело раненных бойцов кезатти утащили в свое логово. Среди прочих Гомба и Юкона оказались самыми невредимыми.
