История одной буддийской статуи (СИ) - Гамаюнова Светлана Геннадиевна (книги читать бесплатно без регистрации TXT) 📗
– Чем увлекаетесь, молодой человек, и чем бы хотели заняться дальше?
– Я историк-реставратор, мистер, и увлечен своей работой. У меня в лаборатории доктора Вейлера была интересная тема, но он временно прекратил финансирование этих исследований, поэтому буду продолжать работу пока самостоятельно. У меня много интересных идей, но это будет делаться во внерабочее время. Я длительно и успешно работал массажистом. Можно сказать, я наследственный массажист, моя мать отличный специалист и многому меня научила. Я чувствую мышцы и нервы очень хорошо. Можете проверить, я обнаружу нить для шитья через плотную ткань, сложенную вдвое. Я не прекращал практику со времен окончания медицинского колледжа, но история мне интересней.
Мальчик замолчал. Я подумал, что его любопытство может быть связано с его увлеченностью работой. Просто любознательностью. Он не скрывал, что увлечен историей. А массажисты, особенно красивые мальчики, нам нужны. Пусть хорошо потискает нескольких моих худышек в течение дня. С их заниженным либидо важно иметь в поле зрения симпатичный объект. Если возникает легкая ненужная влюбленность в меня или обслуживающий персонал, я приглушаю эту эмоцию или забираю, как и другие. Серьезные позитивные эмоции забирать не умею, да и не хочу, а так – пусть поразвлекаются, помечтают. Лишним не будет. И тут меня посетила мысль: отправлю-ка я его массажировать Айю. Она уже не похожа на мумию. Иссохшего древнего тела уже нет, есть только еще сильно худая девушка, которая плохо говорит. А я прослежу за ее реакцией на его прикосновения и узнаю, боится ли она мужчин вообще или только меня. Камеры наблюдения-то никто не снимал. До этого ее массажировала только Мэгги, а тут красавчик и специалист. Понаблюдаем за ее реакцией.
Я посмотрел на парня. Смазлив, неглуп, если так опытен, как говорит – отлично. Что я теряю, взяв его на работу? Тайну появления у нас Айи уже не узнать, два месяца восстановления сделали свое дело. Она уже не мумия.
Я сложил руки так, как обычно делают при раздумьях (язык жестов знал хорошо) – парень не дергался, держался достойно и смотрел на меня без излишнего подобострастия. И я согласился взять его на работу, сказав, что завтра в девять утра жду его в ординаторской.
Заварил себе чашечку кофе. Подустал сегодня немного. Провел сеанс эмоциональной чистки сознания трем девицам. Каждая по часу, обход, а тут еще сейчас родители бедняжки Роуз пожалуют. Мне было немного жаль девушку, хотя слово «жаль» давно уже вышло из внутреннего употребления – жалеть, любить я не умел. Рациональный мозг, рациональное сознание. Хорошо, что родители в детстве вбили мне понятия о порядочности и то, каким должен быть человек. Научили этому, как пользоваться ножом и вилкой. Вот так и живу.
Да, эта Роуз. Проблема простая и распространенная. А тут еще и патология, конечно. Родители залюбили девочку и контролировали каждый шаг. Потому ее побеги в различные маргинальные сообщества. Насильственное возвращение. Опять удушающая любовь, а потом срывы. Три суицида – это далеко не шутка. Последний почти удался. Ее случайно обнаружили полицейские в наркоманском притоне, наглотавшуюся каких-то таблеток. Приняли за наркоманку, обращались с ней соответственно, в государственной бесплатной клинике делали набор необходимых для выживания мероприятий, но не более. Роуз в разговоре клялась, что больше не будет заниматься этими глупостями, так как последний раз ее всерьез испугал.
Она рассказывала, вспоминая:
– Доктор, вот лежу я голая на железной каталке, прикрытая одной простыней, после промываний, в меня вливают не менее литра холодного 22-х градусного раствора для очищения крови. Мне дико холодно. Трясет так, что капельница дергается. Тогда меня привязывают к каталке, чтобы не дергалась. Кто будет обращать внимание, и жалеть наркоманку? Действия по протоколу. А я не наркотики глотала, а снотворное. Смотрю через стеклянную стенку реанимации, а мне машут рукой мама с папой. Меня, бл…, трясет, а они машут и подбадривающе улыбаются. Потом врачи, когда узнали, кто мои родители, меня одели, обогрели и стали колоть более-менее нормальные лекарства, потом в частную клинику перевели. Родители добились, чтобы меня затем не в «дурку» поместили, а к Вам. Я сейчас почти здорова, чувствую это. Вешаться всегда не хотела – фу, как в гробу синий язык будет смотреться. Буду жить, доктор. Даже есть буду. Только бы без удавки из родителей. Уговорите их как-нибудь отпустить меня пожить без них.
Сидел, думал, что бы я сделал на их месте. Наверно, не заводил бы детей никогда. Не знаю. И вот сейчас родители ждут встречи со мной, как с господом Богом. Как же не хочется. Но натянул маску умного и все понимающего доктора, пригласил их в кабинет.
Мне уже второй или третий раз описали всю ситуацию с дочерью. Рассказали, как ее любят и спросили, как можно осуществлять контроль за ней с помощью новых технологических разработок. Они знают о существовании чипов, которые незаметно вживляются под лопатку и транслируют место пребывания солдата, параметры состояния организма и его эмоциональный фон.
К счастью, родители не знали, что солдатам можно вживить этот чип в лоб и отслеживать все, что они видят и слышат, а также, если послать некоторый сигнал, произойдет воздействие на нейромедиаторы субъекта чипирования. Уровень адреналина и агрессивность сильно повысятся, как и боевые качества последнего. На чип новой модификации, если вживить его ребенку, можно записать всю жизнь минута за минутой. Объема носителя хватит очень надолго, а именно на всю жизнь. Так и видится: вот ему меняют памперсы, вот он капризничает и выбивает ножками ковер, требуя внимания, вот ухаживает за девушкой, и не только ухаживает. Может, что-то незаконное совершает, может, просто чудит – и все идет под контролем. Мечта правителей. Но родителям о новой разработке знать необязательно, а может, они и знают. Отец явно не просто бизнесмен, возможно, политик. Да, родителям нужно следить за ребенком. Мне предлагалось за большие деньги вживить простенький чип, чтобы они знали, где она сейчас и какой у нее эмоциональный фон. Они только заботились о ней и хотели знать, не собирается ли она опять совершить самоубийство.
Сказали, что они так пекутся о благе дочери, так пекутся. Мамаша не отрывала платок от глаз, а папаша сидел, как проглотивший кол чурбан.
Сказал им довольно грубо:
– Вы понимаете, что это противозаконно и что благими намерениями выстлана дорога в ад? Если девочка об этом узнает, то возненавидит вас на всю оставшуюся жизнь.
Папаша открыл рот в первый раз за все время и сказал:
– Она и так ненавидит, особенно меня, а видеть, как страдает жена, я не хочу. Жену я люблю и всю ответственность возьму на себя. Не хотите ставить чип, я найду, где его взять и поставить.
– Вот и берите, – сказал я. – Да, девочку жалко. Лучше приводите ее раз в месяц на профилактический осмотр, я с ней договорюсь, чтобы не делала глупостей.
– Этот осмотр не отменяет чип. Доверяй, но контролируй. Он у нее будет – и тот, и другой контроль, – безапелляционно сказал отец.
Я постарался побыстрее распрощаться с родителями, сказав, что через неделю выпишу Роуз, и они удалились.
А у меня остался вопрос: что бы я сделал на их месте?
И тут в голове явно сработало ранее недопустимая мысль. У меня есть объект, который мне подбросили, моя мумия, а раз подбросили, то могут и забрать, когда посчитают, что она восстановилась и ее жизни ничто более не угрожает. Сама она появиться в клинике не могла – это ясно. Ею никто за это время не интересовался, но это ничего не значит. А вот отдавать ее я категорически не хотел. Так сильно не хотел, что мысль об ее потере просто сжала голову обручем. «Нельзя допустить ее потерю», – билось в сознании. Мысль билась в таких глубинах мозга, что походила на важнейший безусловный жизненных рефлекс – такой, как дышать.
Значит, я, как и эти мерзавцы, должен не допустить ее похищения, а если оно произойдет, найти и вернуть. Понимание, что я «мерзавец», ничего не меняло. Должен – и все. Кто-то чужой царапал мозг в черепной коробке и даже дотягивался до спинного мозга. Не допустить потери. Нужен чип, крутилось в голове. Самый простой. Вживить ей под лопатку? Но массажист ее почувствует. Успокоило, что время у меня еще есть. Да, думаю, подбросившие – не дураки. Она нужна им здоровая, иначе бы не оказалась в клинике. А состояние ее здоровья еще далеко от нормы. Кушать-то она сама еще не может. Не говорит, плохо ходит. Значит, пока из клиники ее не заберут – уговаривал себя. Но следить и следить, и все-таки выяснить, кто подбросил и откуда она. Для этого нужно ее разговорить, или стать ей другом.
