Охотник за смертью: Честь - Грин Саймон (электронная книга .txt) 📗
Тогда Красный Мозг и единое человеческое сознание соприкоснулись вновь. В далеких, невообразимо далеких глубинах прошлого Красный Мозг не был одинок, однако от тех давних времен практически не осталось воспоминаний. Теперь, встретившись с другим разумом, он был переполнен радостью и умолял не обрекать его на одиночество вновь. Несмотря на то что Красный Мозг существовал многие тысячелетия, это был младенческий разум, человеческое сознание успокоило и ободрило его. Среди населения колонии нашлось немало эсперов. Когда обе стороны поняли, чего хотят, они вполне могли установить связь друг с другом. Что до хэйденов и Шаба, они никогда не решатся вновь сунуться на Лакриме Кристи после того, как Красный Мозг показал всю беспредельность своей силы.
Потом человеческое сознание охватило всю Миссию, горюя о погибших, и вновь распалось на множество отдельных сознаний.
Жителям колонии снова предстояло немало работы. Миссия сильно пострадала, однако с помощью разума джунглей ее можно было восстановить намного быстрее. Опять необходимо было собрать мертвые тела, идентифицировать их и проводить в последний путь. Святая Би не выходила из лазарета, где до последнего боролась за жизнь каждого раненого. Но иногда, в безнадежных случаях, ей оставалось лишь опустить руки и прошептать молитву. Впрочем, так случалось редко.
Очнувшись на койке в лазарете, Оуэн Дезсталкер долго не мог поверить, что все-таки жив. Справа от него лежала Миднайт, слева — Бонни. Связь с Красным Мозгом и невероятная мощь единого разума спасли их, в очередной раз вырвав из объятий смерти. Хэйзел не отходила от раненых, хотя сиделкой оказалась никудышной — у нее просто не хватало терпения. Вся троица без конца жаловалась, капризничала и всем надоедала. К вечеру сестра Марион заявила, что раз от них столько шума, значит, дело явно идет на поправку. А если так, не будут ли они любезны убраться прочь из лазарета и дать раненым возможность спокойно отдохнуть?
Нескончаемый дождь по-прежнему барабанил по деревянной крыше. Тела убитых уже унесли, но все вокруг еще хранило следы недавней битвы. Оуэн и Хэйзел, не успевшие окончательно оправиться, тяжело опирались друг на друга. Сейчас они снова стали самыми обычными людьми и наслаждались этим. Все без исключения жители колонии, попадавшиеся навстречу, приветствовали героев, благоговейно склоняя головы, и произносили их имена, словно слова священных гимнов. Оуэн и Хэйзел лишь смущенно улыбались в ответ Они заметили, что, несмотря на восторг, прокаженные стараются держаться от них на почтительной дистанции. Раньше они были для этих людей только живыми легендами, теперь стали живыми богами.
Навстречу шел Тобиас Мун. Глаза его утратили золотистое свечение, а в голосе слышались лишь слабые отголоски прежнего механического гула. Перемены, которые начались после Лабиринта, становились все более заметными. На его лице сияло незнакомое выражение безмятежности, спокойной умиротворенности. Казалось, ему наконец открылось что-то бесконечно важное
— Я решил остаться здесь, на этой планете, — непререкаемым тоном заявил Мун. — Буду работать в Миссии. Здешним жителям многое предстоит строить заново — и Миссию, и собственные судьбы Думаю, им пригодится моя помощь. Я буду осуществлять связь с Красным Мозгом — по крайней мере до той поры, пока здешние эсперы не научатся делать этого сами. — Он медленно покачал головой и добавил: — Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного. Красный Мозг так долго был один. Совсем как я. А прокаженные… Возможно, только те, над кем висит угроза смерти, умеют ощущать истинную ценность и значение жизни. Так или иначе, я остаюсь. Постараюсь помочь и прокаженным, и разуму джунглей.
— Вот уж не думал, Мун, что ты станешь лесником, — усмехнулся Оуэн, и Мун вежливо рассмеялся в ответ. Он еще не успел развить в себе чувство юмора.
Оуэн и Хэйзел продолжали свой путь. Они увидели Миднайт и Бонни, которые наблюдали за восстановительными работами, и помахали им в знак приветствия. Те помахали в ответ.
— Вот и все, — прервал молчание Оуэн. — Мы выиграли еще одну битву.
— Да, — откликнулась Хэйзел, — Хотя на этот раз были чертовски близки к поражению. Если бы Мун в последнюю минуту не нашел выход, всем нам пришел бы конец. Был момент, когда я думала, что потеряла тебя навсегда.
— Наверное, это следует считать напоминанием о том, что наши возможности не безграничны, — заметил Оуэн. — Весьма своевременное напоминание, надо сказать. Нам доступно многое, и все же мы не можем выйти за пределы человеческого. Как ни странно, мне это даже нравится. Приятно сознавать, что, несмотря на всю нашу силу, мы все равно остаемся людьми.
Хэйзел громко фыркнула.
— Знаешь, когда я чувствовала, что вот-вот испущу дух, мне вовсе не было приятно. Будем надеяться, что джунгли прикончили всех ублюдков гренделиан без остатка. Сейчас я в таком состоянии, что не смогла бы отнять леденец у трехлетнего малыша. А ведь это всегда было моим любимым развлечением.
— Скоро к нам вернутся прежние силы, — пообещал Оуэн. Он остановился и, внезапно охваченный потоком воспоминаний, огляделся вокруг. — Как много мужественных людей погибло!.. Жаль, что мы не смогли их спасти.
— Да, — подхватила Хэйзел. — У полковника Уильяма Хэнда, у Отто, у сестры Кэтлин не было таких сил и возможностей, как у нас, но для спасения Миссии они сделали не меньше. Это настоящие герои.
— Конечно, — кивнул головой Оуэн. — Они все здесь герои, и павшие, и живые. А теперь, Хэйзел, мне придется оставить тебя на некоторое время. У меня назначены переговоры, так что надо идти в коммуникационный центр. Необходимо позаботиться о том, чтобы за нами срочно прислали корабль. Планета Лакриме Кристи теперь в безопасности, чего не скажешь обо всей Империи.
— Как это похоже на тебя, Дезсталкер, — проворчала Хэйзел. — Ты только что был на волосок от смерти, причем два раза подряд, и уже снова рвешься в бой. Разве мы не имеем права немножко отдохнуть?
— Имеем, имеем, — примирительно улыбнулся Оуэн. — Как только война закончится, обязательно отдохнем.
— Она никогда не закончится, — вздохнула Хэйзел. — По крайней мере для нас.
Оуэн привлек ее к себе и поцеловал.
— Спокойная мирная жизнь наскучит тебе через неделю. Да ты и сама это прекрасно понимаешь.
— Пожалуй… Знаешь, Оуэн, я и в самом деле думала, что ты меня оставил. Прошу тебя, не делай этого больше. Не пугай меня.
— Никогда я тебя не оставлю, — произнес Оуэн. — Мы с тобой — одно целое. Никто и ничто не разлучит нас.
— Пообещай мне, что мы всегда будем вместе. Всегда.
— Обещаю. Даже смерть бессильна разлучить нас.
Он опять поцеловал ее и направился к коммуникационному центру. Хэйзел долго смотрела ему вслед. Когда Оуэн скрылся из виду, она повернулась и окинула взглядом площадь. Повсюду суетились люди, засыпая землей выбоины и воронки. Другие трудились возле стен, которые росли буквально на глазах. Битва кончилась, а жизнь продолжалась. Неожиданно Хэйзел ощутила себя одинокой и ненужной. Наверное, Оуэн прав, она умеют только воевать, и ничего больше.
Кто-то окликнул ее по имени — самый знакомый из всех голосов, но охрипший и полный боли. Хэйзел обернулась и увидела Оуэна. Он стоял, прислонившись к стене одного из домов, смертельно усталый, изможденный и бледный. Пятна крови покрывали его одежду. Секунду спустя Хэйзел поняла, что на Оуэне вовсе не серое одеяние местных колонистов. Он был одет точно так же, как в тот момент, когда, откуда ни возьмись, появился на Виримонде, чтобы спасти ее, Хэйзел. А теперь он смотрел на нее, не отрываясь, и глаза его были полны печалью, тоской и желанием. Он протянул к ней руку, словно пытаясь предостеречь. Хэйзел бросилась к нему и увидела, как внезапный ужас исказил его черты. Она сделала еще один шаг, но серебристое энергетическое поле окружило ее, не давая двинуться с места. Хэйзел отчаянно колотила кулаками по мерцающей завесе… Все было напрасно, у нее не осталось сил, чтобы вырваться. Она закричала, призывая на помощь Оуэна, однако тот исчез.
