Терминатор. Часть 1 (СИ) - Киселев Андрей Александрович (книги бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
И он пронесся пулей между этими вагонами и остановился за этим бездействующим ДЭПО на свалке металлолома в Х11 в секторе В-9.
Он сам уже не видел, куда его несли новые гидравлические робота и человека манипуляторы ноги. Он, почти бегом летел через всю лабораторную базу Скайнет. Шарахаясь ото всего, что попадалось на его пути и пугая охранников самой базы роботов Т-600 и Т-700, как загнанная в испуге собака. Пролетая мимо FK-танков и роботов Т-500Т. Он посаженный в эту машину три восьмерки был в гибельном и полном отчаяние, ища выход с территории этой базы. В его нейронном мозгу машины засело только одно слово — Свобода! И он искал как сумасшедший выход, но не смог. Не было выхода, даже для такой мощной как он машины. Она не отпустит его. Просто не отпустит.
Его все встроенные приборы показывали критическое аварийное состояние самой машины. Стабилизируя и выравнивая возникшее в цепях от скачков как в человеческом организме от кровяного давления перепадов высокого напряжения, заключенную в металлическую изоляцию проводов всю электросистему. Даже отключив гидронасос, выполняющий роль искусственного сердца для питания кровью биологический нарощенный на бронированный колтаном эндостелет живой человекоподобный камуфляж. И располосованные голые следья таких же голых, как и все его тело ног уже не кровоточили, оставляя кровавые следы на бетоне и показывая направление самого беглеца. Он не чувствовал боли. И практически ничего не видел перед собой, и не соображал уже совсем, когда вырвался наверх из глубины бункера на грузовом лифте.
Скайнет не блокировал выходы и не остановил его внутри самого лабиринта из коридоров и переходов нижних этажей секторов В-28 и В-29 в блоке Х30. Он дал ему возможность выскочить наружу.
А он искал выход. И уже хотел назад бросится через один из мостов, снова на левую сторону крепостной цитадели А, но отключился его носитель и Алексей заключенный в эндоскелете робота Т-888, просто не мог ничего поделать. Он кричал на всех звуках и интонациях, какие только могла издавать сама параллизованая автоматическим аварийным отключением боевая машина. Среди разбросанных деталей устаревшей техники Скайнет в самом центре этой свалки и кладбища, списанных и умервщленных машин, он стоял, как вкопанный на остановившихся ногах не способный поднять даже руки. Это только добавило ужаса к пережитому Алексеем новым послесмертным пробуждением. Затем отлючилась и звуковая его система, и он замолчал.
Все самоотключилось. Вся двигательная система машины новой серии. И только работали внутри блоки аварийного жизнеобеспечения. И гудела правая батарея IGEY-700. И где-то в районе позвоночника в таком же аварийном режиме гудел водородный генератор. И его человеческое живое Я, зажатое в этой ставшей ему механической тюрьме, неспособное теперь вырваться наружу в диком отчаянии и ужасе, кричало на всю округу изнутри этой человекоподобной боевой стратегической машины.
Горели только под живыми неподвижными сейчас его синего цвета яблоками линзами и красным светом глаза камеры машины, мигая в аварийном режиме, перезагружая автоматически систему его носителя, но система перезагрузки не срабатывала. А он внутри уже не в состоянии кричать, просто стонал от душевной боли и страданий. Его выдернули с того света. Он думал, что умер, но его просто сделали машиной. Она сделала его машиной. Для себя, как и хотела. И он не знал, как теперь жить. И жить ли вообще теперь. Кто он теперь? И вдруг вспомнил Юлию. Она была тоже и человек и машина. Была, и нет ее теперь. А он стал таким же, как она.
Он хотел снова умереть, но не мог. Он внутри этой машины и смерть оставила его. И он просто самоотключился и стоял посреди металлолома свалки. Он замолчал и погасил экран своего коммуникационного 40000000битного видеомонитора. Он не хотел ничего даже вокруг себя видеть. Смерть для Егорова Алексея была бы сейчас лучшим избавлением от всего пережитого ужаса. Но ему не дали умереть.
— Хуже участи не пожелаешь — произнес вслух, он сам внутри себя. В полной темноте чувствуя свои ноги и руки, но не способным ими пошевелить. Даже не повернуть голову, заключенную в этот металлический бронированный с приборами слежения и управления машиной колтаном череп. Под живой биологической оболочкой с русыми короткостриженными по-военному волосами.
— Это как посмотреть — услышал вдруг он где-то сзади.
Он вздрогнул, но никто этого сейчас не увидел. Там внутри самой машины стоящей посреди свалки списанных и разобранных машин.
— Набегался — услышал он за спиной. Но не мог даже повернуть свою робота и человека одновременно в одном лице голову.
— Может, тебя здесь на ночь в таком положении оставить. Дряной мальчишка — прозвучал ее голос — Паршивый глупый мальчишка, которому доверился мой хозяин. И которому, я доверила вместо живого тела свою лучшую машину.
Алексей услышал ее и замолчал, пытаясь до этого поговорить сам с собой, чтобы не сойти окончательно уже с ума. Его охватил жуткий очередной страх. Ведь он даже не помнил, как оказался тут и что натворил, когда выскочил из бункера на верхнюю территорию самой лагерной базы. Он был в таком состоянии, что не помнил ничего из того, кроме того как оказался здесь. Он двигался на автопилоте, даже не помня дороги. Машина в которой он находился сама прокладывала дорогу. Возможно это некие особенности самой конструкции данной новой модели 1:08 в случае аварийных сбоев и экстренных ситуаций в отличие от предыдущих моделей машин серии восемьсот.
И она видела все, и Скайнет видел все.
— Тебе не стыдно? — услышал он вновь где-то сзади себя — Как я поведу тебя обратно к ней в бункер? А? Мне даже стыдно, мне машине. Ты, думаешь, машины не знают, что такое стыд и совесть? Нет человек. Ты действительно еще глупый мальчишка. Зачем она только выбрала тебя, а не кого-то другого. Она и сейчас смотрит на тебя и хочет, чтобы я немедленно тебя к ней привела. Что молчишь? — произнесла сзади него робот из жидкого металла Т-1001 Верта.
Сзади послышался шум приближающихся чьих-то гремящих по обломкам и останкам машин механических тяжелых ног. Это робот патрулирующий район свалки забрел сюда и решил, выяснить, кто и что без его ведома тут делает. Робот андроид Т-500Т, шагающий трехметровый танк, вооруженный 11мм плазменным орудием ПЕК-11, подошел сзади стоящего и недвижимого Т-888 и стоящей и закрывающей его собой машине из полисплава Т-1001.
Машина, что-то прострекотала Верте, и Алексей понял их речь. Он мог теперь понимать речь самих машин. Он теперь был сам машиной.
Робот спросил простым языком — Какого, они тут… оба делают? В зоне отмеченного его программной картой патрулирования.
Но тут же получил распоряжеине по внутренней командной линии от самого Скайнет. И машина, прострекотав Главной машине «УЛЕЯ», о возвращении на прежний патрульный маршрут, гремя гидравликой своих огромных и тяжелых ног, медленно удалилась со свалки.
— Я хочу, разговаривать с ним сама, Верта — прозвучало по внутренней линии связи между двумя Главными машинами базы в обход висящего над базой зонда связи — Немедленно видеть. Веди его сюда.
— Только если он будет слушаться меня, мой повелитель — произнесла Верта — Как и вас.
— Будет — прозвучал женский голос с той стороны связи — Он умный мальчик. Мой мальчик.
Верта обошла Т-888 под номером VBY999000749. И остановилась перед загорешимися ярко красным светом под глазными синими человеческими яблоками камерами глазами Егорова Алексея. Показывающими, что он слышит прекрасно их весь разговор и конечно понимает теперь весь закодированный и зашифрованный многоуровневый язык машин.
— С тобой будет трудно, Егоров Алексей — произнесла ему машина Т-1001 по-имени Верта — Но мы найдем с тобой общий все же язык теперь, практически как брат и сестра. Мы теперь одна семья. Она включила тебя в наш механический «УЛЕЙ».
Верта зашла с правой строны стоящего и выключенного киборга Т-888. И прильнула губами к щеке и уху из живого биологического камуфляжа, к новой робота три восьмерки голове Егорова Алексея. И он, ощутил ее из пластичного полисплава губы, прильнувшие к его уху и звуковым сенсорам человека и машины. Которые, мгновенно набрав температуру, обожгли его жаром самого полисплава. Он ощутил ее поцелуй. Мягкий и нежный. Такой, какой он еще не испытывал. И даже исходящее изнутри машины ее из самого жидкого металла полиморфа жаркое дыхание. Дыхание жидкого мимикрирующего, словно живого металла.
