Сыщик Брок. Дилогия (СИ ) - Буторин Андрей Русланович (читаем книги онлайн txt) 📗
– Повезло тебе, что не знаешь, – вздохнула красна девица. – Это Митя Лупиляк. От него Бессмертных балдел, пришлось записать. Сама-то я старый добрый хард-рок предпочитаю да хэви-метал – папа с детства приучил.
Оставив на время Иванушку, Аленка поставила на ноги – в прямом и переносном смыслах – лысого дядьку в жилетке. Кепку он обронил, и Аленушка не глядя напялила ее картавому на лысину козырьком назад, отчего тот принял несколько залихватский вид.
– Ну, все, – сказала она. – Зовите принцессу, пора нам домой отправляться.
Понял, видать, местный предводитель, что деваться ему некуда, крякнул, заложил руки за спину, повернулся ко дворцу и медоточиво пропел:
– Наденька, подь-ка сюда!
Через секунду – стояла, видать, под дверью да в скважину замочную подглядывала – на лужайку перед дворцом выпорхнула принцесса. Впрочем, «выпорхнула» – это перебор, пожалуй. Скорее, вывалилась и потопала, переваливаясь с боку на бок, словно утка. При ближайшем рассмотрении и принцессой называть это несчастное создание расхотелось – толстая, глаза навыкат и, самое неприятное, старая!.. Иван-царевич аж попятился.
– Это ваша дочь?!
– Пгактически да. Хотите пговести генетическую экспегтизу? – Лысый явно блефовал, но все-таки с опаской косился на ноутбук в руках у Аленки. – Моего слова вам недостаточно?
– Не хотим, – буркнула Аленушка, пряча бесполезный ноут в сумку.
– А слова недостаточно, – забеспокоился Ваня, подумав, что как-никак, перед Царем-батюшкой отчет держать придется.
– Могу гасписку дать! – нашелся картавый, а так называемая принцесса смерила его презрительным взглядом и сказала:
– Опять меня сбагрить хочешь, Володенька? Инесску во дворец приведешь?
– Но-но!.. – покраснел вдруг картавый. – Я тебя в хогошие гуки отдаю. Жених молодой, кгасивый, да еще и пегспективный в плане политической кагьегы. – И тут же, примостившись на невесть откуда взявшемся пенечке, принялся быстро что-то чирикать на клочке бумаге, примостив его на коленке. Через минуту поднялся, протянул испещренный нечитаемыми каракулями листок Ивану.
– Что это? – не понял тот.
– Гасписка. От имени пгедсовнагкома. Агхиважный документ, батенька! Гагитет, можно сказать. В любом музее с гуками отогвут.
– Ох, чувствую, мне папа голову оторвет, – вздохнул Ваня, но спрятал все же расписку за пазуху. Поклонился псевдотестю в пояс и сказал: – Бывайте здоровы, папаша. И вы уж того... народ-то не обижайте... Что-то вы, пардон за подозрение, хитроваты слишком.
– А как в упгавлении госудагством без хитгости? – захихикал картавый, чмокнув на прощание «дочку». – Вам тоже не кашлять. Кланяйтесь цагю. Как-нибудь, может, собегусь, заскочу. В октябге.
Долго ли, коротко обратный путь длился, но и ему конец настал. Хоть и с удовольствием вздохнул Иван-царевич родимый воздух, да нехорошо на душе его было. Кошки скребли. И на то аж целых две причины имелось. Какая из них Ване тяжельше казалась, он и сам разобраться не мог. Поперву корежило его, что папу своего, Царя-батюшку, обмануть придется... Ну, не то чтобы впрямую обмануть, но сильно уж сомневался Иванушка, что принцесса настоящая. Правда, расписка есть, совесть как бы чиста. А вторая причина хоть и его только лично касалась, но сердце молодецкое сжималось – хоть кричи! Ведь как себя ни обманывай, а его, сердечко-то, не проведешь, никакие расписки не помогут... Полюбил ведь Иван царевич не принцессу занебесную, подставу инопланетную, а космическую туристку Аленушку... И что тут делать будешь? Папа на такой брак не согласится – забракует избранницу... Ладно еще, если в Царстве-государстве жить разрешит, Аленка вроде согласная, интересно ей, да и деваться некуда – попали они снова в измерение сказочное, где никаких Африк-Америк не видать.
Так и пришел Иван, буйну голову повесив, под очи царские, отцовские. А тот, как сыночка увидал, с трона чуть не упал. Соскочил, к Ване подбежал – и ну его обнимать-целовать да приговаривать:
– И где же ты мотался, так тебя и разэдак?.. Да мы ж тебя схоронили уже мысленно! Где ж ты пропадал-то три года?
– Каких еще три года? – оторопел Иван. – Меня отсилы три недели не было!..
– Физику надо было учить, голубчик, – подала вдруг голос лупоглазая принцесса. – Вы про теорию относительности слышали?
– А это еще кто? – уставился Царь-батюшка на Наденьку и густо вдруг начал краснеть. – Как вас зовут, мадам?
– Надежда, – сделала та неуклюжий книксен.
– Это что, и есть твоя... невеста? – обреченно спросил царь у Вани.
– Да, папа, – опустил тот голову.
– Что-то не так? – В голосе батюшки явно послышалась тезка принцессы.
И недурак вдруг решился. Он вскинул голову и заговорил, глядючи прямо в отцовские очи:
– Папа, мне кажется, что меня обманули. Не похожа она на принцессу. Хоть и расписка мне дадена, – полез он за пазуху и протянул отцу мятый листок.
– Так зачем нам расписка? – удивился царь. – Вот же принцесса, давай у нее и спросим... – И обернулся к Надежде: – Вы ведь принцесса, мадам?
– Вообще-то Володя порой называл меня так, – слегка стушевавшись, ответила та, – когда я посуду мыть отказывалась и портки ему стирать... Но вы не думайте, я из очень приличной семьи! – И так влюбленно-благоговейно посмотрела она на царя, что тот растаял:
– Эх, была ни была! А выходи-ка ты, Надежда, за меня замуж! Люба ты мне, сил нет... Я ведь ишшо не сильно стар – пятьдесят девять в мае стукнуло.
– А как же царевич? – зарделась Надежда.
– Ему нельзя, – насупился царь, изо всех сил пытаясь выразить мимикой сожаление. – Закон, то есть я, суров. Только особа царских-королевских кровей может стать принцессой, будущей матерью наследников престола. А насчет тебя, миль пардон, все ж сомненья имеются... А вот мне – все одно, кого в жены брать! Нам ведь детей не рожать, правда, Наденька?
– Как знать, – тихо ответила та, ковырнув носком туфли паркетину.
И тут Иванушка вновь подал голос.
– А как же я? – повторил он вопрос будущей мачехи.
– Я ж сказал, тебе нельзя, – отмахнулся было царь, но заметил Аленку, за Ивановой спиной прятавшуюся. – А это кто, еще принцесса? Ты, как я погляжу, парень, не дурак! А все прибедняешься...
Хотел было Ваня в ноги батюшке пасть, да вспомнил вдруг что-то, ахнул, побледнел и к Аленушке оборотился:
– Погодь-ка, Аленка, а что ты давеча про двадцать лимонов сказывала? Сдается мне, не цитрусовые ты в виду имела!..
– Не цитрусовые, Вань, – подняла девица на царевича влюбленные очи. – Самые натуральные лимоны, зеленые. Миллионы американских рубликов, – баксов, по-нашему.
– Да ты что?! – ахнул Иван, а Царь-батюшка аж за сердце схватился. – Откуда ж у тебя столько-то?
– Да то не мои, – небрежно махнула ручкой Аленушка. – Папа ссудил. Безвозмездно. Балует он меня очень. Баловал, то есть... – шмыгнула она носом.
– А кто у нас папа? – заинтересовался царь.
– Олигарх, – вздохнула Аленка. – Нефтяной, так сказать, король.
– Король?! – в унисон вскрикнули царь с царевичем.
– Ага.
– Так что ж ты молчала?! – подхватил Ваня девицу на руки и закружил ее по паркету. – Это же то, что надо!
– Погоди, Ванечка, – шепнула Аленка, – это ведь не по-настоящему король, просто так говорят...
– Т-с-сс!.. – испугался Иван. – Ты мне этого не говорила! И батюшке, смотри, не брякни... И потом, что значит «не по-настоящему»? Король – он и в Африке король. Нефтяной ли, банановый – какая разница? Того в папином условии прописано не было. Так что молчи, ага?
– Ага, – кивнула Аленка и прильнула к устам Ванечки своими сахарными устами.
И сыграли в Царстве-государстве сразу две свадьбы. Веселый, говорят, пир закатили, под хэви-метал. Правда, я там не был, мед-пиво не пил, так что зря врать не стану.
Тут и сказке конец».
* * * * *
