Изъян (СИ) - Инк Анна (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
- Без мелочей идеология не будет действовать, Полина. Именно через мелочи она внедряется в сознание общества, через нюансы, которые сопровождают тебя постоянно в твоей повседневности. Если просто сказать людям…
Полина, прямо как Альфа, выдвигает руку вперёд, показывая мне ладонь, и я замолкаю.
- Так ты не против просто дойти до дома, не зарабатывая этим процессом Средств? Или мы так и будем стоять здесь и рассуждать о том, на что мы никогда не окажем влияния?
Я смотрю на директиву 2 и пожимаю плечами:
- Ладно. Там всё равно сейчас пусто.
- Ночь. Все Зозо в такое время уже по домам, - вздыхает Полина. – Это мы работаем по четыре квартала в сутки. Мы должны думать о себе, а не об обществе. У обычной цэрперы и так слишком много насущных проблем. Каждые сутки нужно себя контролировать. В каждую рабочую смену выполнять план. А всё так хрупко, - морщится она. – Нарабатываешь капитал, думаешь, что сейчас уже будешь готова обзавестись потомством, и вдруг пустота эта дурацкая подступает…
- Вот об этом не надо, пожалуйста, - прошу я.
Полина бросает на меня быстрый взгляд, и я ловлю в выражении её лица сочувствие.
- Ты пропустила показ одежды с такой же функцией, как в «живых открытках», - Полина снова выглядит беззаботной. – Всё было в словах из мыльных пузырей.
- Расскажи.
Полина описывает свои впечатления. А я уже не могу выкинуть из головы эту назойливую мысль: как мне бороться с пустотой? Тот молодой человек в парке ошибался, считая, что через этот кризис проходят все цэрперы. И Полина зря переживает. На самом деле для них эта болезнь - вообще большая редкость, даже среди самых успешных. Все эти статьи, лекарства, тренинги по профилактике подступающей пустоты – очередной способ вытащить побольше эмоций из горожан: страхи, тревога, суета, оцепенение… Они запуганы этой болезнью, и безоговорочно верят психотерапевтам, которые ставят им такой диагноз. На самом деле это враньё. А что касается нас…у элиты получается быстрее достичь того, над чем десятилетиями бьются цэрперы. Между мной, Зозо во втором поколении, и Полиной, среднестатистической цэрперой во втором поколении, огромная пропасть. Во-первых, у меня есть наследственное право: жильё переходит от матери. Цэрперы же очень много Средств тратят на аренду квартир, потому что по наследству им не остаётся ничего: как только Полине исполнилось 13 лет, она вышла на стажировку, и финансирование родителем с этих пор прекратилось. Все Средства, которые Полина заработала за время стажировок и в первые годы развития в профессии – всё уходит на выплату за аренду жилья. Во-вторых, у нас обучение в инкубаторе проходит под строгим наблюдением лучших специалистов в области человеческих способностей, которые на основе долгосрочного анализа выдают каждой из нас список тех профессий, в которых мы преуспеем; следовательно, достижение пика первой карьерной лестницы происходит у нас очень быстро. У Полины был один из самых дешёвых инкубаторов, где малоквалифицированные специалисты анализировали её способности, и последствия налицо: в свои двадцать восемь лет Полина всё ещё сидит в одной профессии, которая даётся ей очень сложно. В-третьих, элита всегда будет богаче типичной цэрперы не только потому, что изначальные условия лучше, но и потому, что для нашей работы ведётся совсем другой подсчёт. Мы получаем Средства за то, что провоцируем на эмоции. Они получают их за то количество пригодных эмоций, которое им удалось выработать. Среднестатистическая цэрпера может годами сдерживать свои эмоции, подвергать их тщательной рефлексии, и совершить разовый эмоциональный выброс всего этого «состояния» на просмотре моего провокационного видеофайла. Из 100% психаров, которые выработает цэрпера, просматривая его, на мой счёт будет зачислено 95%. А ей только пять. И смотреть мой видеофайл будет не одна цэрпера, а сотни одномоментно. Это колоссальная разница и в правилах оплаты выработанной энергии, и во времени, затрачиваемом на работу. Если бы цэрперы знали об этом, они, конечно, заявили бы, что это несправедливо. Ведь по факту это они работали. Но на самом деле их работа – реакция на мою работу. Они – следствие, я – причина. А причина главнее. Поэтому пока цэрпера работает и копит Средства на переход к этапу «Родительство», её возраст приближается к шестидесяти. Её капитала хватит на менее выносливую суррогатную мать, чем достанется мне, она купит ген.мат. в Банке, а я могу рассчитывать на аполло, она будет финансировать воспитание ребёнка в дешёвом городском инкубаторе, а моя дочь будет расти загородом, на чистом воздухе, под присмотром лучшим специалистов.
Но цэрперы надеются, что смогут добиться того, чего хотят. И у них нет времени на то, чтобы думать о какой-то там пустоте. А я… Молодой человек также ошибся в том, что эта болезнь приходит с возрастом. Я, например, в свои тридцать два ощущаю её очень отчётливо. И началось это не сейчас, и не год назад. Она проявляется медленно, наступает волнами, и сначала незаметна, но каждая последующая волна всё мощнее. Она как симптомы несерьёзной болезни, которые пропускаешь как пустяк. Потом проскакивает мысль, что так уже не в первый раз, что временной период между рецидивами сокращается. Ты начинаешь на интуитивном уровне понимать, что что-то не так. Какие-то нездоровые повторения в твоей жизни становятся нормой. Полгода назад тебе перестало нравиться одно из любимых занятий, месяца три назад радость от каких-то событий стала длиться меньше, а сейчас уже несколько вещей, которыми, казалось, ты можешь заниматься вечно, не приносят тебе ничего. Я больше не горжусь своими наградами за видеофайлы, которые спровоцировали столько эмоций у цэрпер, и принесли столько Средств на мой счёт. Мне лень менять профессию и учиться на инженера, хотя я давно ждала этого: в моём бизнес-плане возраст «тридцать два» должен был быть только началом долгого и интересного пути. Я не ожидала, что смогу так быстро накопить на аполло, и мне говорили в нашем сообществе, что я одна из немногих, кому в таком юном возрасте удастся перейти к этапу «Родительство», но я больше не чувствую себя особенной. И моя кошка Фелис, зеленоглазая и рыжая, по которой я очень скучаю, и которую сейчас дома кормит свежей рыбой не её хозяйка, на ощупь уже не такая пушистая и мягкая.
«Давай не будем обманывать саму себя! Ты чуть не запрыгала от счастья, когда тебе сказали, что ты можешь взять Себастьяна. Так что не надо говорить, что ничего тебя не радует!» - мой внутренний голос осуждает мой пессимизм.
Да, это так. Себастьян - настоящий аполло, он занял первое место в конкурсе «Аполлон-2112». Он очень похож на меня, и дочь от него получится именно такой, какой я себе её представляла. Но… Раньше, когда я думала о будущем, я чувствовала такое…воодушевление. Мне кажется, я ощущала такой же трепет, как тот молодой человек, смотрящий на имитацию звёздного неба, или как Полина, плачущая над показом Элеоноры.
«Всё это началось после переезда в Город. Ты постоянно думаешь над тем, как живут цэрперы. Сравниваешь их с собой, анализируешь идеологию с другой точки зрения. У тебя то и дело проскальзывает мысль: а какого индивидам низшего класса жить так? Но ты же понимаешь: наш анклав ещё так молод, и все эти огрехи в его устройстве оправданы. А ещё ты тоскуешь по дому – стоит это признать. Здесь всё по-другому».
- И здесь небезопасно.
- Что? – переспрашивает Полина.
- Я ничего не говорила, - мотаю головой.
- Нет, ты что-то пробормотала… Ты меня совсем не слушаешь? – Полина обиженно поджимает губы.
- Я кашляла. И я тебя слушаю. Тебе понравилось, что теперь функция «живой открытки» доступна и в украшениях. У модели был широкий браслет, и когда она танцем пыталась рассказать какую-то историю, над её запястьем всплывали слова, обозначающие сущность движения.
Полина улыбается:
- Я хотела рассказать тебе один секрет, - она хитро смотрит на меня. – Но не сейчас.
- Почему?
- Ну просто. Вот именно сейчас не хочу.
