Охотник за смертью: Восстание - Грин Саймон (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений TXT) 📗
Дверь за спиной матери-игуменьи распахнулась, обдав ее запахом дезинфекции и смрадом разлагающихся заживо тел. Беатриса вздрогнула и крепче стиснула горлышко бутылки. У нее дрожали руки. В этом госпитале она увидела столько боли и страданий, что при одной мысли об этом ей делалось дурно. Пусть этим займется кто-нибудь другой. Беатриса знала, что рано или поздно она соберется с силами и вернется в душный ад госпиталя. Но сейчас это было выше ее сил. Поэтому она просто сидела, пила вино и время от времени посматривала туда, где проходила торжественная церемония открытия фабрики. Разумеется, мать Беатрису тоже пригласили на торжество. Но она отказалась. Будь она проклята, если явится на этот шабаш. Все равно что заявить, будто она одобряет эту их проклятую бессмысленную войну.
Раздумья Беатрисы прервали звуки чьих-то шагов. Она подняла голову и увидела, как по склону небольшого холма к ней приближается разведчица Шоал. Беатриса нахмурилась. Какого черта здесь нужно разведчице? Такие, как она, не обращали внимания на раны, пока не теряли от них сознание, и никогда не навещали больных. Беатриса задумчиво разглядывала Шоал. Мрачноватая женщина, ничего не скажешь, — но разведчики никогда не отличались веселым нравом. Шоал подошла к матери Беатрисе и вежливо кивнула. Она даже не запыхалась после долгого подъема. Беатриса кивнула в ответ, но вставать не стала.
— Добрый вечер, разведчица. Прекрасная погода для прогулок, не правда ли? Что привело вас ко мне? Церемония оказалась чересчур скучной?
— Что-то в этом роде, — ответила Шоал, глядя на вход в палатку. — Все работаете?
— Да, у нас не отдохнешь. Быть может, у тех, кто сражается, и случаются перемирия, но в битве за жизнь такого, увы, не бывает. Впрочем, вряд ли вы разбираетесь в деле спасения жизни, разведчица. Не ваш это профиль.
— Нет, я понимаю. Должно быть, у вас очень тяжелая работа. И временами весьма неприятная. Вам все время приходится принимать решения. Выбирать, кого вы еще можете спасти, а чьей жизнью придется пожертвовать ради того, чтобы выжили остальные. Это трудно, я знаю. Чем-то это похоже на мою собственную работу.
Похоже, будто разведчица пытается ей что-то объяснить.
Беатриса нахмурилась, а затем пожала плечами и протянула Шоал бутылку:
— Хотите хлебнуть, разведчица? Говорят, вино врачует душу.
— Нет, спасибо, мать-игуменья. Я никогда не пью на работе.
Шоал еще не успела вытащить меч, когда Беатриса уже все поняла и кубарем скатилась с кресла. Все знают, какая у разведчиков работа. Убийство и только убийство. Лезвие меча просвистело там, где только что находилась ее голова. Беатриса прокатилась по земле, вскочила на ноги и отчаянно замахала своей бутылкой, поливая разведчицу вином. Узкая струя попала Шоал в глаза, на мгновение ослепив ее. Разведчица вслепую взмахнула мечом, но Беатриса и на этот раз успела увернуться. Размахнувшись изо всей силы, она ударила Шоал по голове бутылкой. Бутылка, правда, не разбилась, но разведчица упала на одно колено, ошеломленно тряся головой. В следующий удар Беатриса вложила всю свою силу — и голову Шоал осыпал град осколков. Разведчица упала ничком, а Беатриса повернулась и побежала, не выпуская из рук разбитой бутылки. Хотя бежать ей, в сущности, было некуда. Приказ, полученный Шоал, наверняка исходил с самого верха. Кто-то так хотел ее смерти, что не побоялся даже ее ордена. А это значит, что на Техносе III у нее нет больше друзей. Она уже успела испортить отношения со всеми, кто хоть что-то здесь значил. Впрочем, нет. Один друг у нее все-таки есть. Пусть не могущественный, зато влиятельный. Тоби Шрек. Мать Беатриса помчалась вниз по склону холма к фабрике, туда, где под открытым небом проходила торжественная церемония. Если она доберется до камеры и попросит пощады в прямом эфире, Вольфам придется защитить ее от разведчицы. Иначе на них обрушится гнев ее ордена. Беатриса напрягала все силы, чтобы бежать быстрее. Выпитое вино плескалось в желудке и ударяло в голову. А сзади, уже совсем близко, слышались шаги разведчицы.
Глубоко под поверхностью Техноса III Джек Рэндом, Руби Джорни и Александр Шторм бесшумно пробирались по новому, только что прорытому туннелю. Наверху уже шел бой. Охранники, не принимавшие участия в церемонии, отбивали атаку «отверженных». Целью акции было отвлечь внимание стражи от группы Рэндома. А Рэндом в это время должен был пробраться на фабрику. Новый туннель проходил под всеми траншеями, так что выход его находился уже на охраняемой территории. Конечно, как только бой наверху кончится, Вольфы сразу обнаружат новый туннель. Но к тому времени Рэндом и его товарищи уже проберутся в первый, центральный круг ада и кровля туннеля обрушится за их спинами. По крайней мере они на это рассчитывали.
— Не нравится мне все это, — сказал Шторм. — Ей-богу, не нравится! Нас наверняка уже обнаружили. Охранники появятся здесь с минуты на минуту.
— Не появятся, пока «отверженные» им не позволят, — возразил Рэндом. — И перестань причитать, Алекс! Ты говоришь совсем как моя четвертая жена, царствие ей небесное!
— Она что, умерла? — спросила Руби.
— Нет, — признался Рэндом. — Но мечтать не вредно.
— Насчет той женитьбы я тебя тоже предупреждал, — продолжал свое Шторм. — Но ты и тогда меня не слушал. Джек, этот план безумен от начала до конца. У нас ничего не выйдет!
— Ты говорил так про все мои планы.
— И чаще всего оказывался прав.
Рэндом вздохнул:
— Слушай, давай отвлечемся от всех этих «вдруг» и «если». На самом деле все очень просто. Все, кроме небольшого количества охранников, сейчас на церемонии. Охранников отвлекут «отверженные». Силовой экран отключен на время прямого эфира. Мы незаметно пробираемся на фабрику, освобождаем клонов и так же незаметно сматываемся. Ну что тут может быть не так?
— Я изложил тебе это в письменной форме, — фыркнул Шторм. — Не думаю, чтобы ты читал мои замечания.
— Заткнитесь, вы, оба! — скомандовала Руби. — Или я сама вас заткну. Ты слишком громко шумишь, Шторм. Кто-нибудь может нас услышать.
— Кто? — язвительно поинтересовался Шторм. — Согласно планам маэстро, никому нас слышать не полагается!
— А вдруг кто-нибудь из стражников не читал сценария и шатается там, где ему не положено? Такую возможность никогда нельзя исключить, — объяснил Рэндом. — Если план хорош, это еще не значит, что при выполнении его не могут возникнуть… определенные сложности. Неужели тебе никогда не нравились мои планы, а, Алекс?
— Черта с два они мне нравились! Твои планы всегда были слишком запутаны и чрезмерно опасны, особенно для тех придурков, которые брались приводить их в исполнение!
— Я никогда не просил своих парней делать то, за что не взялся бы сам, и ты это знаешь. Черт, да в доброй половине случав я сам возглавлял вылазки! И вообще, если мои планы такие никчемные, какого дьявола ты все время вызывался идти со мной?
— По молодости. К тому же ты был моим другом.
Рэндом остановился как вкопанный и уставился на него. Руби тоже остановилась и инстинктивно придвинулась поближе к Рэндому. Шторм ответил старому другу вызывающим взглядом. В тусклом свете факелов тени на его лице казались еще глубже. А может, он уже давно так выглядит? Рэндом вдруг подумал, что совсем не знает этого человека. А еще он вдруг понял, что в последнее время Шторм должен думать о нем точно так же.
— Был твоим другом? — медленно повторил он. — Ты хочешь сказать, что мы больше не друзья?
Шторм спокойно встретил его взгляд.
— Не знаю, — ответил он. — Когда-то я думал, что понимаю тебя, Джек, но ты очень сильно изменился. Взгляни на себя со стороны! Ты стал моложе, сильнее, проворнее. Это неестественно. Более того, я перестал понимать твою логику. Во что ты превращаешься, Джек?
— В себя самого, — твердо ответил Рэндом. — В такого, каким я был раньше. Я снова стал молодым, Алекс. И получил еще один шанс исправить порядок вещей. Мне жаль, что ты не помолодел вместе со мной. Ведь дело именно в этом, верно? Я снова стал героем, а ты остался стариком. Но все это не меняет моего к тебе отношения, Алекс. Не значит, что я в тебе больше не нуждаюсь. Ты нужен мне, как и прежде, только задачи твои немного изменились. Не покидай меня, Алекс. Пожалуйста. Ты напоминаешь мне о том, кем я был.
