Обжигающий след. Потерянные - Невер Анна (книги регистрация онлайн txt) 📗
Карета заполнилась пассажирами и покатила из ворот на Бережковую.
Фонька убежала, а Тиса снова засела за книги. Особенно интересными показались ей записки из практики Кашина. «Владея отстранением, – писал ученый муж, – вы сможете увидеть со стороны искомую персону. Позвольте случай: горожанка М. обратилась ко мне с просьбой найти потерявшегося на ярмарке внука. При поиске я обнаружил ребенка спящим в корзине с бельем у портомойни. Не владея отстранением, я бы узрел темноту век искомого, не более. Отстранение же позволило мне определить точное местоположение дитяти».
По словам Кашина, отстранение обуславливается «рывком сознания, рожденным холодным разумом». Необходимо погасить эмоции, затем пожелать оторваться от объекта мыслью, при этом жаждая ослабить, но не оборвать «оковы» связи.
Начитавшись вдоволь теории, Тиса поняла, что жаждет дела.
Янтарные глаза закрылись, чтобы видеть за сотни верст.
Маленький Егор Русланович Кошкин, чуть больше трех недель от роду, посапывал у матери на руках. Зоя минуту качала сына, затем уложила в колыбель. Рука Ганны укрыла спящего крестника одеяльцем и поправила кружевной полог.
– Такой крепыш, весь в Руслана. А губку как потешно выпячивает, прямо как ты.
– Скорей, как Марька, – усмехнулась Зоя.
Тиса мысленно согласилась с подругой. Боже, как же хочется домой, – пришло осознание. Скорее бы научиться отстранению и возвращаться! А для начала надо попытаться сделать все так, как написано в книгах. Как там? Холодный разум… рывок… жажда…
– Ох, я и устала с ним! – Зоя прогнулась в спине. – Мне кажется, еще немного – упаду замертво. А нет – так усну стоя, как кобыла.
– Тебе еще хорошо. Мать с сестрой помогают. Я-то одна справлялась со своими оболтусами, – усмехнулась Ганна. – Валек такие мне песни закатывал. Ой-ей, помню, как намаялась с ним, пока Агап Фомич укропу наварить не надоумил. С Тисой вместе варили. Она тогда и ночевать у меня осталась. – Подруга вздохнула.
– Да, Тиса всегда помогала, – согласилась Зоя. – Если бы не ее каховик, даже не представляю, как бы рожала. Есть хоть вести от нее?
– Ни одного голубя. И это меня беспокоит.
– И зачем только уехала? А если знакомого ее бабули уже и в живых нет?
– Пусть. Ты ж видела ее? Когда зареванная ходила – еще ничего, но потом… Вроде и разговаривает, и улыбается, а все как не она. Может быть, хоть на чужбине в себя придет.
– Жалко ее… – протянула Кошкина. Но горестное выражение не задержалось на ее лице. – И все же я считаю, что упускать богатого вэйна, притом с титулом, было ужасно глупо с ее стороны.
Тиса поняла: отстранение не получится! Мысли метались, а беседа подруг не давала сконцентрироваться.
– Он лгал ей и привораживал.
– Знаю. И все же он попросил ее руки! Некоторые, чтобы получить такое предложение от высокородного, готовы полжизни отдать. На Марьку посмотри – из кожи вон лезет, все надеется, что Филипп ей предложение сделает. И никак покамест. Мамашку его вредную коляской же не переедешь? А у Тисы такой шанс был! Княгиня Невзорова! Только вслушайся!
– Не желаю, – фыркнула Ганна. – Тиса отказала и правильно сделала. Чтобы он ей всю жизнь голову дурил? Это из-за его волшбы она сама не в себе. А если такой останется? Нет. Пусть только этот благородный враль появится, огрею метлой, да так, что до столицы лететь будет, и рысак не понадобится!
Все, достаточно! Тиса усилием воли сбросила видение.
Дни до пятницы не желали пролетать быстро. Войнова изнывала в ожидании будущего урока. Всё, что могла почерпнуть из книг об отстранении, она усвоила. Что до практического применения – «видеть» кого-либо со стороны ей так и не удалось. За три дня она посетила в видениях отца, лекаря, Рича, подруг и Камиллу. Приобрела изможденный вид и знала все сплетни Увега, но так и не приблизилась к неподдающемуся отстранению ни на мизинчик. Что она делает не так?
Маета на душе заставляла спускаться и проводить какое-то время в обществе Отрубиных, читая новый любовный роман для благодарной слушательницы в лице Марьи Станиславовны. Собрание сочинений в трех томах – «Благочестие», «Смирение» и «Скромность», любезно подаренное графиней Лидией Аскольдовной Озерской, осталось нетронутым, зато книги были напоказ выставлены в книжном серванте красной гостиной. Роман же, который удостоился чтения вслух, назывался «Чары любви». Иногда Тиса вникала в суть текста, иногда ей хватало знаков пунктуации, чтобы не сбиваться и незаметно предаваться размышлениям на отстраненные темы. Пока что книга повествовала о молодой баронессе и ее ухажере красавце гусаре. Каждый день он проводил под балконом избранницы с домрой и пышными стихами в ее честь. Много пустых диалогов, но, на удивление, Марье Станиславовне роман нравился. Матрона то зевала, мечтательно закатив глаза к лепнине потолка, то охала в ладонь.
Улучив момент, Тиса как-то намекнула хозяйке об оплате за постой, чем вызвала сонное непонимание на круглом лице Отрубиной. Продолжать не стала, приняв решение, что лучше приобретет что-то в подарок хозяйке.
Каждый день ко Льву Леонидычу прибегали гонцы из торжка, и хозяин дома закрывался с ними в своих покоях для деловых пересудов. Санюша то почивал полуденным сном на радость всем домочадцам, то устраивал искрометные представления, и тогда все оказывались не в силах его утихомирить. Лизонька пропадала в красной гостиной за малеванием и не участвовала в общих посиделках. Но в четверг к дому подкатила легкая двуколка Озерских, и молодой Отрубиной пришлось оторваться от своего шедевра.
Когда Лееслава появилась на пороге, поцеловать ее ручку вышел из своих покоев сам Лев Леонидович. Хозяин дома справился о здоровье графини и графа и не торопился возвращаться к делам. Напротив, кликнул слуг накрывать чайный столик и велел нести сладости, что доставили из пекарни Творожковых.
– В прошлый ваш приезд, помню, вам пришлись по вкусу их крендельки с кремом.
– Благодарю, но я приехала ненадолго, – низким для столь юной особы голосом сказала Озерская. – Лиза, матушка одобрила идею брата поставить пьесу «Розы Равеля», чтобы выступить на Сотворенском благотворительном концерте. – Она взяла в руки ладони подруги. При сем дружественном жесте лицо Лееславы, видимо, по природе малоэмоциональное, оставалось бесстрастным, и это делало ее еще больше похожей на свою мать. – Ма сперва не соглашалась, но потом изменила свое мнение. Ёся убедил ее, что пьеса о беспутстве Равеля и его трагической кончине станет назидательной для нынешней молодежи.
Тиса, сидевшая с Оливией на придиванной козетке, опустила голову, чтобы скрыть просящуюся на свет усмешку. Молодой граф Озерский печется о благонравии молодежи? Право, смешно! Наверняка сынок вешает строгой матери лапшу на уши, а сам знаком с беспутством не понаслышке.
– Пьеса на благотворительном концерте! Ах, какая замечательная идея, девочки! – оживилась хозяйка дома, сбросив диванную дрему. – Лидия Аскольдовна – поистине величайшей души человек.
– Завтра будем разучивать первую сцену. Участвовать согласились многие, кого ты знаешь, Лиза. Роль Равеля будет играть, конечно, брат, и он весьма надеется, что ты будешь третьей Розой.
– Я не сильна в лицедействе, – промямлила Елизавета. – И не могу завтра, к большому сожалению… Я хотела закончить свою картину, ты же знаешь.
– Что ты такое говоришь, детка? Пропустить такую прекрасную возможность ступить на сцену – кощунство! – Отрубина-старшая театрально коснулась тыльной стороной ладони лба. – Ах, если б я была молода, как ты!
– Ты же можешь домалевать картину и позже, не так ли, Лиза? – произнес Лев Леонидыч, глядя в глаза дочери. – Тебе давно пора развеяться.
Лиза кивнула. От радости Марья Станиславовна гнусаво и протяжно запела: «О, мой Равель! Любо-овь мо-оя! Настал сей срок. К тебе спешу сегодня я! На грудь мне ляжет лепесток, и роз блаженный аромат укроет нас в саду».
